Разумеется, Моншармен, особенно после возврата денег, продолжал думать, что стал на какое-то время игрушкой в руках склонного к шутовским выдумкам Ришара, а Ришар, со своей стороны, ничуть не сомневался, что Моншармен, дабы отомстить за какие-то шутки, придумал все дело П. О.
Момент был подходящий, чтобы спросить у Перса, каким образом, с помощью какой хитрости Призраку, несмотря на английскую булавку, удалось извлечь из кармана Ришара двадцать тысяч франков. Он ответил, что не уточнял столь незначительную деталь, но если я сам захочу «поработать» на месте, то наверняка найду ключ к загадке непосредственно в директорском кабинете, надо только помнить, что Эрика недаром называли любителем люков. Я пообещал Персу заняться, как только выберу свободное время, полезными изысканиями с этой стороны. Сразу же скажу читателю, что результаты моих изысканий оказались вполне удовлетворительными. По правде говоря, я не надеялся обнаружить столько неопровержимых доказательств достоверности приписываемых Призраку чудес.
И хотелось бы, чтобы люди знали: записки Перса, письма Кристины Дое, заявления, сделанные мне бывшими сотрудниками господина Ришара и господина Моншармена, а также самой крошкой Мег (достопочтенная мадам Жири к тому времени, увы, скончалась) и Сорелли, которая живет теперь на пенсии в Лувесьенне, так вот, хотелось бы, говорю я, чтобы люди знали: все документы, доказывающие существование Призрака, документы, которые я сдам в архивы Оперы, нашли свое подтверждение благодаря нескольким важным открытиям, которыми я в какой-то мере могу гордиться.
И если я не смог отыскать Озерное жилище, так как Эрик наглухо закрыл все тайные подступы к нему (хотя я уверен, что туда легко можно было бы проникнуть, если бы провели работы по осушению озера, о чем я не раз обращался с просьбой к руководству министерства изящных искусств[20]), то тем не менее я нашел тайный коридор коммунаров, дощатые перегородки которого местами рушатся; а кроме того, обнаружил люк, через который Перс с Раулем спустились в подвалы театра. В темнице коммунаров я заметил множество инициалов, начертанных на стенах брошенными туда несчастными, и среди этих инициалов Р и Ш – РШ! Разве это ни о чем не говорит? Рауль де Шаньи! И сегодня еще буквы вполне различимы. На этом я, разумеется, не остановился. В первом и третьем подвальных этажах я привел в действие два люка поворотной системы, о которых понятия не имели машинисты сцены, ибо они пользуются лишь люками горизонтального скольжения.
И наконец с полным знанием дела я могу сказать читателям: «Посетите однажды Оперу, попросите разрешения походить там спокойно, без глупого сопровождения, зайдите в ложу номер пять и постучите по огромной колонне, отделяющей эту ложу от авансцены; постучите своей тростью или кулаком и послушайте… на уровне вашей головы: колонна издает гулкий звук! И после этого не удивляйтесь, что в ней обитал голос Призрака; колонна эта полая, в ней хватит места для двух человек. А если вас удивит, что во время событий в ложе номер пять никто не обратил внимания на эту колонну, то не забудьте, что на вид это массивный мрамор, а заключавшийся в колонне голос доносился, казалось, скорее с противоположной стороны (ибо Призрак-чревовещатель мог направлять свой голос, куда ему вздумается). Колонна обработана, изваяна, высечена, иссечена вдоль и поперек резцом художника. И я не отчаиваюсь обнаружить в один прекрасный день фрагмент скульптуры, который может свободно подниматься и опускаться, обеспечивая тем самым таинственный ход, способствовавший общению Призрака с мадам Жири и его щедротам. Разумеется, все увиденное, прочувствованное, изученное мною – ничто в сравнении с тем, что мог действительно создать в тайниках монументального здания Оперы такой небывалый, фантастический персонаж, как Эрик, но все эти открытия я отдал бы за одно-единственное, которое мне довелось сделать в присутствии самого администратора в директорском столе, в нескольких сантиметрах от кресла: люк длиной с паркетину или с предплечье, не более того… люк, который открывается наподобие крышки шкатулки, люк, через который я вижу, как протягивается рука и ловко шурует в свисающей фалде фрака…
Именно таким образом исчезли сорок тысяч франков!.. И точно таким же путем с помощью какого-то посредничества они были возвращены…
Рассказывая об этом Персу с вполне понятным волнением, я добавил:
– Эрик, стало быть, просто развлекался – раз вернул сорок тысяч франков, – забавы ради придумывая договорные условия.
– Напрасно вы так думаете! – возразил он. – Эрику нужны были деньги. Поставив себя вне общества, он не мучился угрызениями совести, пользуясь своими поразительными талантами, ловкостью и изобретательностью, которыми щедро наградила его природа, компенсируя, видимо, полученное им от нее чудовищное безобразие, чтобы эксплуатировать человеческий род и порой с редкостным артистизмом: зачастую его трюк дорогого стоил. Если же он по собственному почину вернул господину Ришару и господину Моншармену сорок тысяч франков, то потому лишь, что к моменту их возвращения они ему были уже не нужны! Он отказался от брака с Кристиной Дое. Отказался решительно от всего земного.
По словам Перса, Эрик был уроженцем маленького городка в окрестностях Руана. Он был сыном подрядчика по строительным работам. Рано покинув родительский дом, где его безобразие стало предметом боязни и ужаса для родных, он некоторое время подвизался на ярмарках: импресарио демонстрировал его как «живого мертвеца». От ярмарки к ярмарке Эрик проехал всю Европу, дополнив свое странное образование артиста и чародея, можно сказать, у источника артистического искусства и волшебства, у цыган. Целый период существования Эрика остается неясен. Затем он объявился на ярмарке в Нижнем Новгороде, где выступал в ореоле своей жуткой славы. Уже тогда он пел, как никто другой в мире; он занимался чревовещанием и показывал поразительные фокусы, о которых караваны, возвращавшиеся в Азию, долго еще вспоминали на протяжении всего пути. Так его слава докатилась до стен дворца Мазандерана, где скучала маленькая султанша, любимица шахиншаха. Торговец мехами, направлявшийся в Самарканд, возвращаясь из Нижнего Новгорода, рассказывал о чудесах, которые ему довелось видеть в театре Эрика. Торговца пригласили во дворец, и дарога Мазандерана должен был расспросить его. Затем дароге поручили разыскать Эрика. Он привез его в Персию, где в течение нескольких месяцев тот, как говорится в Европе, задавал тон. Не ведая, казалось, ни добра ни зла, он совершил немало мерзостей и способствовал осуществлению нескольких громких политических убийств, и так же спокойно при помощи дьявольских изобретений сражался с эмиром Афганистана, находившимся в состоянии войны с империей. Шахиншах почувствовал расположение к Эрику. К тому периоду времени и относятся розовые часы Мазандерана, о коих нам дал некоторое представление рассказ Перса. В области архитектуры у Эрика были собственные идеи, дворец он задумывал, как фокусник, который создает ларчик с секретами, потому-то шахиншах и поручил ему подобное сооружение; Эрик, похоже, создал нечто на редкость хитроумное: его величество, оставаясь незамеченным, мог всюду свободно разгуливать и исчезать по своему желанию с помощью никому не ведомого трюка. Став обладателем несравненного сокровища, шахиншах решил последовать примеру некоего царя, поступившего так с гениальным творцом храма на Красной площади в Москве, и приказал выколоть Эрику его золотые глаза. Но потом пришел к выводу, что даже слепой Эрик сумеет построить для другого монарха такое же невиданное жилище, да и вообще, останься Эрик в живых, кто-то может заполучить секрет чудесного дворца.
Смерть Эрика была решена, и вместе с ним должны были умереть все работавшие под его началом строители. Привести в исполнение этот гнусный приказ поручили дароге Мазандерана. Эрик оказал ему несколько услуг и часто заставлял смеяться. Дарога спас его, предоставив возможность бежать. Но сам едва не поплатился головой за проявленную благородную слабость. К счастью для дароги, на берегу Каспийского моря нашли труп, наполовину изъеденный морскими птицами, который сошел за труп Эрика, так как друзья дароги облачили эти останки в одежду, принадлежавшую самому Эрику. Дарога отделался тем, что утратил монаршью милость и все свои богатства и был осужден на изгнание. Но так как дарога принадлежал к королевскому роду, персидское казначейство продолжало выплачивать ему маленькую ежемесячную ренту в размере нескольких сотен франков, вот тогда-то он и нашел пристанище в Париже.
Что же касается Эрика, то он перебрался в Малую Азию, затем отправился в Константинополь, где поступил на службу к султану. Можно догадаться, какие услуги он оказал правителю, одолеваемому всевозможными страхами, если я скажу, что не кто иной, как Эрик, соорудил все знаменитые люки, потайные комнаты и секретные сейфы, обнаруженные в Йилдыз-Кешке[21] после последней турецкой революции. И опять же не кто иной, как Эрик, придумал автоматических кукол в одеждах государя, похожих на самого государя, как две капли воды, благодаря им все думали, будто владыка верующих бодрствует где-то в одном месте, в то время как он отдыхал совсем в другом.
Естественно, Эрику пришлось покинуть службу у султана по тем же самым причинам, которые заставили его бежать из Персии. Слишком много он всего знал. И тогда, измученный до крайности своей полной приключений, поразительной, чудовищной жизнью, он захотел стать таким, как все. И действительно стал подрядчиком, самым обычным подрядчиком, который строит дома для обычных людей из обычных кирпичей. Он взял подряд на некоторые работы по укреплению фундамента Оперы. Когда же он оказался в подвалах такого огромного театра, его артистическая, склонная к фантазиям и магиям натура взяла верх. К тому же он по-прежнему оставался все таким же безобразным. Вот он и решил построить для себя жилище, неведомое остальному человечеству, которое навсегда укрыло бы его от людских взглядов.