– Вот как? Ангел музыки! Это уже интересно: ангел музыки! – И, обратившись к директорам, Мифруа спросил: – У вас числится такой ангел, господа?
Даже не улыбнувшись, Ришар и Моншармен покачали головой.
– Эти господа наверняка слышали о Призраке Оперы, – продолжал Рауль. – А я утверждаю, что Призрак Оперы и ангел музыки – это одно и то же лицо и его настоящее имя – Эрик.
Мифруа поднялся и уставился на Рауля.
– Простите, сударь, вы собираетесь посмеяться над полицией?
– Нисколько! – возмутился юноша и с горечью подумал: «Ну вот, еще один не желает меня слушать».
– Тогда что за чушь вы несете насчет призрака?
– Я просто сказал, что эти господа о нем слышали.
– Оказывается, вы знакомы с Призраком Оперы, господа?
Ришар тяжело поднялся из-за стола, покусывая усы.
– Нет, господин комиссар, нет! Мы такого не знаем. Но очень хотели бы знать! – вдруг повысил он голос. – Потому что не далее как нынче вечером он украл у нас двадцать тысяч франков!
И Ришар обратил на Моншармена грозный взгляд, говоривший: «Верни мне двадцать тысяч, иначе я все расскажу». Моншармен понял и ответил сокрушенным жестом: «Ну что ж, рассказывай!»
Мифруа смотрел то на директоров, то на Рауля и спрашивал себя, уж не попал ли он ненароком в сумасшедший дом. Потом почесал затылок и заговорил:
– Призрак, который за один вечер похищает певицу и крадет двадцать тысяч франков, – очень шустрый господин, и я предлагаю рассмотреть эти вопросы по отдельности: сначала – певица, затем – двадцать тысяч. Попробуем говорить серьезно, господин де Шаньи. Вы полагаете, что мадемуазель Даэ похитил некто по имени Эрик. Значит, вы его знаете? Вы видели его?
– Да, господин комиссар.
– Где же?
– На кладбище!
Мифруа так и подскочил на месте и еще внимательнее посмотрел на Рауля.
– М-да… Обычно призраки там и встречаются. А что вы делали на кладбище?
– Сударь, – заявил Рауль, – я вполне отдаю себе отчет в том, что мои ответы кажутся вам странными, но я вас умоляю поверить, что я в своем уме. Речь идет о спасении человека, который, не считая моего любимого брата, мне дороже всех на свете. Я хотел убедить вас, не вдаваясь в подробности, потому что время не терпит. К сожалению, если вам не рассказать эту загадочную историю с самого начала, вы мне не поверите. Я расскажу вам, господин комиссар, все, что мне известно о Призраке Оперы. Но, увы, мне немногое известно…
– Все равно! Все равно расскажите! – в один голос вскричали Ришар и Моншармен, неожиданно весьма заинтересовавшись.
Однако сколь ни велика была их надежда узнать что-нибудь, хоть какую-нибудь деталь, которая могла навести их на след мистификатора, их ждало глубокое разочарование, и им пришлось с грустью констатировать, что Рауль де Шаньи совсем потерял рассудок. Вся эта история о Перрос-Гиреке, о черепах и волшебной скрипке могла родиться только в расстроенном воображении влюбленного.
Впрочем, было ясно, что комиссар Мифруа все больше склонялся к тому же мнению и, конечно же, сам остановил бы поток этой несвязной речи, если бы об этом не позаботились сами обстоятельства.
Открылась дверь, и вошел человек, одетый в широкий черный редингот, в потертом цилиндре, надвинутом по самые уши; он просеменил к комиссару и что-то прошептал ему на ухо. Скорее всего это был агент Сюрте, пришедший со срочным донесением к начальству.
Слушая его, Мифруа не спускал глаз с Рауля. Потом сказал:
– Сударь, о призраке довольно. Поговорим немного о вас, если вы не возражаете. Вы сегодня вечером собирались похитить мадемуазель Кристину Даэ?
– Да, господин комиссар.
– При выходе из театра?
– Да, господин комиссар.
– И приняли для этого все меры?
– Да.
– Экипаж, в котором вы приехали, ждал вас. Кучер был предупрежден, маршрут составлен заранее… Более того, были приготовлены даже свежие лошади на каждом перегоне…
– Все верно, господин комиссар.
– И ваш экипаж по-прежнему ждет вас?
– Да, господин комиссар.
– Вы заметили три другие кареты рядом с вашей?
– Не обратил внимания.
– Это были экипажи мадемуазель Сорелли, которому почему-то не нашлось места во дворе администрации, Карлотты и вашего брата, графа де Шаньи.
– Возможно, – неуверенно протянул Рауль.
– Зато наверняка известно, что если ваш экипаж, экипаж Сорелли и Карлотты до сих пор стоят у подъезда, то кареты графа де Шаньи там уже нет.
– Это ни о чем не говорит, господин комиссар…
– Простите! Разве господин граф не был против вашего брака с мадемуазель Даэ?
– Это наши семейные дела.
– Ну что ж, вы ответили… Вот почему вы решили увезти Кристину Даэ подальше от вашего брата. Так вот, позвольте вам сообщить, что ваш брат оказался ловчее вас! И сам похитил певицу!
– Ох! – простонал Рауль, прижимая руку к сердцу. – Это неправда!
– Сразу после ее исчезновения, виновников которого мы найдем обязательно, он сел в свою карету, и она с сумасшедшей скоростью помчалась через весь Париж.
– Через весь Париж? – вытаращил глаза бедный Рауль. – Что значит через весь Париж? И по какой дороге?
– По дороге на Брюссель.
Из груди несчастного юноши вырвался глухой стон.
– Клянусь богом, я догоню их! – И в два прыжка он оказался за дверью.
– И не забудьте привести сюда, – засмеялся вслед ему комиссар. Потом оглядел присутствующих и добавил: – Вот версия, достойная этой нелепой истории об ангеле музыки. Ну ладно, – посерьезнел он, – я не знаю, кто похитил Кристину Даэ – граф де Шаньи или кто-то другой, – но я должен это узнать, и мне кажется, что в данный момент никто мне не поможет лучше, чем виконт. Так что он – главная моя надежда! Такова, господа, профессия полицейского: ее считают очень трудной, но она становится простым делом, как только вы понимаете, что главное – это найти людей, которые бы с жаром делали за вас вашу работу.
Однако комиссар полиции Мифруа был бы разочарован, если бы знал, что его пылкого помощника остановили, как только тот свернул в первый же коридор. Коридор был пуст, и вдруг перед Раулем выросла темная фигура.
– Куда вы спешите, господин де Шаньи?
Рауль вгляделся и узнал человека в турецкой феске.
– А, это вы! Это вы знаете секреты Эрика и не хотите, чтобы я о них рассказывал. Кстати, кто вы такой?
– Вы же меня знаете: я – Перс.
Глава XXВиконт и Перс
Тогда Рауль вспомнил, как однажды во время спектакля брат показал ему необыкновенного на вид человека, о котором никто не знал ничего определенного, кроме того, что он – Перс и живет в маленькой квартирке на улице Риволи.
Человек, с лицом цвета черного дерева, с глазами, напоминающими яшму, в восточной шапочке, наклонился к Раулю.
– Надеюсь, господин де Шаньи, вы не выдали тайну Эрика.
– С какой стати я должен покрывать это чудовище? – высокомерно парировал Рауль, соображая, как бы поскорее избавиться от непрошеного собеседника. – Он ваш друг?
– Надеюсь, что вы ничего не рассказали об Эрике, сударь: дело в том, что секрет Эрика – это секрет Кристины Даэ. Выдать одного – значит выдать другую.
Рауль уже начинал нервничать.
– Мне кажется, вы знаете очень много из того, что меня интересует, но сейчас у меня нет времени выслушать вас.
– Еще раз спрашиваю, господин де Шаньи: куда вы торопитесь?
– А вы не догадываетесь? На помощь Кристине Даэ!
– Тогда, сударь, оставайтесь здесь: ведь Кристина Даэ находится в этом здании.
– Вместе с Эриком?
– Вместе с Эриком.
– Откуда вы это знаете?
– Я был на спектакле и понял, что только Эрик мог устроить такое похищение. Да, – вздохнул он, – я сразу узнал почерк чудовища.
– Так вы его знаете?
Перс не ответил, но Рауль услышал еще один вздох.
– Слушайте, сударь, – разволновался Рауль, – мне не известны ваши намерения, но я хочу знать: можете ли вы помочь мне? Я хотел сказать – Кристине Даэ?
– Надеюсь, господин де Шаньи, поэтому-то я и остановил вас.
– Что вы можете сделать?
– Попробовать отвезти вас к ней… и к нему.
– Я уже делал такую попытку сегодня вечером, но увы… Но если вы мне окажете эту услугу, моя жизнь принадлежит вам! Еще одно слово, сударь: комиссар полиции только что узнал, что Кристину Даэ похитил мой брат, граф Филипп…
– Ох, господин де Шаньи, не верю я в это…
– Вы полагаете, что это невозможно?
– Не знаю, возможно ли это, но судя по способу, каким она была похищена… Насколько я знаю, господин граф никогда не подвизался в качестве фокусника…
– Ваши аргументы неоспоримы, сударь, а я – глупец! Тогда бежим, не будем терять времени! Я целиком полагаюсь на вас. Как могу я не поверить вам, когда мне никто не верит! Когда вы – единственный, кто не смеется, услышав имя Эрик!
С этими словами юноша непроизвольно схватил Перса за руки. Его горячие пальцы ощутили ледяное пожатие маленькой темной руки.
– Тихо! – остановил его Перс, прислушиваясь к далеким звукам и бесчисленным скрипам, которые раздавались за стенами в коридорах. – Не будем больше произносить это имя! Будем говорить просто «он»! Так будет меньше риска привлечь его внимание.
– Вы думаете, что он где-то неподалеку?
– Все может быть, сударь… Если только в этот момент он не находится вместе со своей жертвой в доме на озере.
– Ага, вы тоже знаете это место!
– Если он не в своем жилище, он может быть под этой сценой, за этим потолком. Кто знает? Может, сейчас он наблюдает за нами через замочную скважину или подслушивает из-за этой балки. – И Перс потащил Рауля в коридоры, которых юноша никогда прежде не видел, даже когда гулял с Кристиной по этому лабиринту.
– Только бы пришел Дариус, – озабоченно прошептал Перс.
– Кто это Дариус? – спросил на бегу юноша.
– Дариус – мой слуга.
В этот момент они были в центре настоящей пустынной площади – громадной залы, которую скупо освещала одна-единственная чадящая свеча. Перс остановил Рауля и совсем тихо, так тихо, что Рауль едва его расслышал, спросил: