Ханна подняла руку, защищая глаза.
Дэнни сделался слишком ярким. Слишком ярким, невозможно смотреть.
– Что ты со мной сделаешь, Дэнни? – спросила Ханна, крепко зажмурившись. – Что ты теперь со мной сделаешь?
Ответа все не было…
Открыв глаза, Ханна вместо одного лица увидела сразу два.
Две улыбающиеся рожицы.
Братья показывали на нее пальчиками и смеялись.
– Ты дрыхла, – сообщил Билл.
– Ты храпела, – сообщил Герб.
– А? – Ханна заморгала, пытаясь прояснить мысли. Шея ужасно затекла. Отчаянно ломило спину.
– Во как ты храпела! – сказал Герб и противно захрюкал носом. Близнецы с хохотом повалились на землю. Они стали кататься по траве, а потом устроили возню.
– Мне приснился дурной сон, – сказала Ханна скорее самой себе, чем братьям. Впрочем, им все равно было не до нее. Она встала и вытянула руки над головой, разминая затекшую шею. – Охо-хо…
Прикорнуть под деревом – неважная затея.
Ханна взглянула на дом Дэнни. Какой реалистичный сон, подумала она, чувствуя, как по спине ползет холодок. И какой страшный.
– Спасибо, что разбудили, – сказала она близнецам. Они ее не слушали. Они уже наперегонки мчались на задний двор.
Ханна нагнулась за письмом. Сложив его вдвое, она побрела по лужайке к дому.
Иногда сны бывают в руку, думала она, поводя ноющими плечами. Иногда сны подсказывают такое, о чем наяву и не догадаешься.
Я узнаю правду о Дэнни.
Я узнаю правду, даже если это будет стоить мне жизни.
На следующий вечер Ханна решила наведаться к Дэнни. Наверное, он будет не прочь прогуляться до Хардера за мороженым.
Сообщив матери, куда идет, она направилась через задний двор к соседскому дому.
Весь день лил дождь. Трава влажно поблескивала, размякшая земля чавкала под ногами. Изжелта-бледный месяц поднимался над черными обрывками грозовых облаков, а в сыром воздухе до сих пор витал запах грозы.
Ханна перешла дорожку, но у соседского крыльца помедлила. Из окошка черного хода на крыльцо ложился квадратик тускло-желтого света.
Ханна вспомнила, как стояла там всего несколько дней назад, сгорая со стыда, как Дэнни открыл дверь, а она будто язык проглотила…
Ничего, в этот раз она не оплошает.
Вздохнув поглубже, Ханна вступила в квадратик света на крыльце.
Она постучала в дверное окошко.
Прислушалась. В доме царила тишина.
Она снова постучала.
Тишина. К двери никто не подходил.
Ханна подалась вперед и заглянула в окно кухни.
– Ой! – вскрикнула она от неожиданности.
Мать Дэнни сидела за желтым столом спиною к Ханне; ее волосы отсвечивали в свете люстры. В руках она держала белую чашечку с дымящимся кофе.
«Почему она не отвечает на стук?» – удивилась Ханна.
Немного подождав, она подняла руку и громко постучала в дверь. Несколько раз.
Мать Дэнни не отреагировала. Она поднесла чашку к губам и, не оборачиваясь, сделала большой глоток.
– Откройте! – крикнула Ханна. Еще раз постучалась, потом позвала: – Миссис Андерсон! Миссис Андерсон! Это я, Ханна! Ваша соседка!
Мать Дэнни поставила чашку на стол. Она не обернулась. Не поднялась с места.
– Миссис Андерсон!..
Ханна снова подняла руку, чтобы постучать, но тут же уронила ее.
«Почему она не слышит меня? – удивлялась она, глядя на изящные плечи женщины, на волосы, блестящей волною ниспадающие на ворот блузки. – Почему не подходит к двери?»
И тут же содрогнулась от ужаса, сама ответив на свой вопрос.
«Я знаю, почему она меня не слышит, – поняла Ханна, отступая от окна. – Знаю, почему она не отвечает на стук».
Пересиливая страх, Ханна со стоном попятилась с крыльца, подальше от яркого света, в спасительную темноту.
10
Дрожа всем телом, она скрестила на груди руки, словно это могло защитить ее от пугающих мыслей.
Миссис Андерсон не слышала меня потому, что она ненастоящая.
Она ненастоящая. Она призрак.
Как и Дэнни.
В соседний дом въехала семейка привидений.
А я стою у них на заднем дворе, в темноте, пытаясь шпионить за мальчишкой, которого и в живых-то нету! Стою, дрожа, холодея от страха, пытаясь доказать то, в чем и так давно уверена. Он призрак. Его мать – призрак.
А я… я…
Свет в кухне погас. Задняя сторона соседского дома погрузилась во мрак.
Бледный месяц струил на землю свой мерцающий свет, блестела мокрая трава. А Ханна все стояла, слушая тишину и пытаясь отогнать пугающие мысли, переполнявшие ее голову, пока не почувствовала, что та вот-вот лопнет.
Где же Дэнни?
Ханна перешла дорожку и побрела к своему дому. Она слышала музыку и голоса из телевизора в гостиной. Слышала заливистый хохот близнецов из окна их комнаты наверху.
Призраки, думала она, глядя на ярко освещенные окна, а те смотрели на нее в ответ, словно горящие глаза. Призраки.
Я же не верю в призраков!
При этой мысли страх немного отступил. Ханна почувствовала, что у нее зверски пересохло в горле. Вечерний воздух казался жарким и липким.
Она вспомнила про мороженое. Сбегать к Хардеру и купить двойной рожок? А что, это мысль. «Кремовое печенье» будет в самый раз. Она уже его пробовала.
Ханна побежала домой – предупредить родителей, что прогуляется в центр города.
Она остановилась на пороге гостиной. Свет был выключен. Родители, омываемые голубоватым мерцанием телеэкрана, повернулись к ней.
– В чем дело, Ханна?
Ей вдруг ужасно захотелось выложить им все. И она не выдержала.
– Наши соседи, они неживые! – выпалила она. – Они призраки. Помните Дэнни, ну, того мальчика, моего ровесника? Он призрак. Я знаю, он призрак! И мама у него…
– Ханна, пожалуйста, мы же смотрим! – перебил папа, указывая на экран банкой диетической колы.
«Не верят, – подумала Ханна. Но тут же себя одернула: – И правильно делают. А кто бы поверил в такую чушь?»
Поднявшись к себе, она достала из кошелька пятидолларовую купюру и засунула в карман шорт. Причесалась, придирчиво разглядывая себя в зеркале.
«Отлично выгляжу. На психическую не тяну, вроде».
От вечерней духоты ее волосы взмокли. Надо бы их чуточку отпустить, решила Ханна, любуясь тем, как они обрамляют ее лицо. Должна же я хоть как-то измениться за лето!
По дороге к выходу Ханна услышала сверху грохот и треск. Опять близнецы потасовку затеяли… Она покачала головой.
Выйдя снова в вечернюю духоту, Ханна трусцой перебежала лужайку и зашагала по тротуару, направляясь в центр города.
Высокие старомодные фонари отбрасывали на асфальт круги голубоватого света. Деревья перешептывались на теплом ветру, когда Ханна вступила под их густой кров.
Стоят, будто привидения, подумала она с дрожью. На мгновение ей почудилось, что они тянут к ней покрытые листьями руки.
До площади было уже рукою подать, как вдруг Ханну охватил приступ необъяснимого ужаса. Проходя мимо почтамта, окна которого были сейчас такими же темными, как вечернее небо, она прибавила шаг.
Городская площадь была совершенно безлюдна. Еще и десяти не пробило, а на улицах уже не осталось ни машин, ни прохожих.
– Дыра, а не город! – проворчала Ханна себе под нос. Миновав банк, она свернула на улицу Вязов. Кафе-мороженое Хардера показалось на следующем перекрестке; над витриной, заливая асфальт алым светом, мерцало огромное неоновое изображение вафельного рожка.
Ладно хоть Хардер работает после наступления темноты…
Подойдя ближе, Ханна увидела, что стеклянная дверь кафе гостеприимно открыта и подперта стойкой. Она остановилась в нескольких футах от входа.
Страх сделался нестерпимым. Несмотря на теплый вечер, Ханну внезапно пробрал озноб. У нее затряслись коленки.
«В чем дело? – удивилась она. – Откуда это странное чувство?»
Она смотрела на подмигивающий красным неоновый конус, как вдруг из магазинчика вылетела чья-то фигура.
За ней – другая. И еще одна.
Все трое бросились наутек – неоновый свет выхватил из темноты их испуганные лица. Ханна была неприятно поражена, узнав бегущего впереди Дэнни, за которым мчались Алан и Фред. Каждый держал в руке по вафельному рожку.
Они неслись сломя голову, стуча кроссовками по тротуару. Из кафе послышались возмущенные вопли.
Сама не понимая зачем, Ханна подошла к двери. Она до сих пор слышала топот ребят, улепетывающих во все лопатки, но разглядеть их в темноте не могла.
Стоило ей оглянуться, как что-то тяжелое с разгона врезалось в нее сзади.
– Ай! – вскрикнула Ханна, падая на асфальт.
11
Она пребольно стукнулась локтями и коленками. Удар едва не вышиб из нее дух.
Тело пронзила жгучая боль.
Что случилось?
Что ее ударило?
Задыхаясь, Ханна подняла голову – и тут мимо нее, точно пушечное ядро, с топотом пролетел мистер Хардер. Он ревел как бык, требуя от мальчишек сейчас же остановиться.
Ханна с трудом поднялась на ноги.
«Ну и ну! – поразилась она. – Хардер совсем взбесился!»
С саднящими коленками, с колотящимся сердцем, девочка выпрямилась и обиженно взглянула на мистера Хардера. Раз уж сбил ее с ног, мог бы хоть извиниться!
Она наклонилась осмотреть коленки при неоновом свете вывески. Неужто ободрала?
Нет. Пара синяков – до свадьбы заживет.
Отряхивая шорты, Ханна подняла глаза и увидела, что хозяин спешит обратно. Хардер был невысокий, упитанный дядечка, его курчавые седые волосы обрамляли круглую розовую физиономию. Он потрясал на ходу кулаками, а ветер хлопал его длинным белым фартуком.
От греха подальше Ханна юркнула в темноту, за ближайшее толстое дерево. Вскоре она услышала, как Хардер, вернувшись за прилавок, громогласно жалуется своей жене.
– Ну что за дети-то пошли? – причитал он басом. – Хватают мороженое и удирают, не заплатив! У них родители-то есть? Некому, что ль, поучить их уму-разуму?
Миссис Хардер что-то бормотала в ответ, тщетно пытаясь утешить мужа. Что именно она говорила, Ханне разобрать не удалось.