– Ах вы хулиганье! – шипел мистер Чесни, брызжа слюной. – Я!.. Вас!..
– Пустите его! – хотела крикнуть Ханна. Но от страха она потеряла дар речи. Вместо крика получился лишь сдавленный шепот.
Взвыв, Дэнни вывернулся из рук рассвирепевшего почтальона.
Без лишних слов мальчишки дали деру по темной улице – только пятки засверкали.
– Я вас запомнил! – вопил вдогонку мистер Чесни. – Всех запомнил! Еще увидимся! И в следующий раз со мною будет мой верный дробовик!
Ханна увидела, как почтальон нагибается за отломленным крылом и осматривает его, сердито качая головой.
Тогда она тоже побежала темными дворами, прячась за кустами и заборами – в ту же сторону, что и Дэнни сотоварищи.
Мальчишки свернули за угол и помчались дальше. Держась немного поодаль, Ханна вслед за ними пересекла городскую площадь, по-прежнему темную и безлюдную. Даже кафе-мороженое Хардера уже закрылось, лишь неоновая вывеска таинственно мерцала над темной витриной.
Две собаки – долговязые, лохматые кабыздохи – трусили через дорогу, возвращаясь с вечерней прогулки. Когда мальчишки пронеслись мимо, они даже не подняли глаз.
Пробежав половину следующего квартала, Ханна увидела, как Фред и Алан повалились на траву под раскидистым деревом, хихикая, как ненормальные.
Дэнни, тяжело дыша, привалился к толстому стволу.
Алан и Фред никак не могли отсмеяться.
– Видал его рожу, когда крыло отвалилось? – кричал Фред.
– Я думал, у него зенки повыскочат! – восторженно гоготал Алан. – Думал, у него черепушка лопнет!
Дэнни к их веселью не присоединился. Он потирал рукой правое плечо.
– Он мне плечо повредил, – простонал он.
– А ты в суд подай! – посоветовал Алан.
Оглушительно захохотав, они с Фредом сели и дали друг другу «пять».
– Нет, правда, – тихо проговорил Дэнни, массируя плечо. – Он мне в самом деле больно сделал. Когда он меня развернул, я подумал…
– У, гад, – хмыкнул Фред, покачав головой.
– Надо бы с ним поквитаться, – добавил Алан. – Надо бы…
– Подальше от него держаться надо бы, – перебил его Дэнни, до сих пор не в силах отдышаться. – Слышали, он угрожал взяться за дробовик.
Алан и Фред презрительно рассмеялись.
– Ага, конечно. Точняк погонится за нами с дробаном наперевес, – усмехнулся Алан, выбирая из своих растрепанных волос стебельки скошенной травы.
– Почтенный городской почтальон расстреливает невинных детишек, – усмехнулся Фред. – Не смеши мои тапочки. Он нас просто запугивал, скажи, Дэнни?
Дэнни прекратил растирать плечо и хмуро посмотрел на Алана и Фреда.
– Не уверен.
– У-у-у, Дэнничке стра-а-ашно! – воскликнул Фред.
– Ты ведь не испугался этого хрыча, а? – спросил Алан. – Ну подумаешь, за плечо схватил, тоже мне…
– Не знаю, – перебил Дэнни. – Старикан реально на меня вызверился. Он был зол, как черт! По-моему, с него станется пристрелить нас за свой ненаглядный ящик.
– Держу пари, можно разозлить его и похлеще, – сказал Алан, поднявшись на ноги и пристально глядя на Дэнни.
– Ага. Зуб даю, – усмехнулся Фред.
– Если, конечно, ты не мокрая курица, – с вызовом добавил Алан, придвинувшись к Дэнни поближе.
– Я… я уже опаздываю, – промямлил Дэнни, пытаясь разглядеть в темноте циферблат своих часов. – Я обещал маме быть дома в это время.
Фред встал и подошел к Алану.
– Чесни давно пора проучить, – заявил он, отряхивая травяные стебельки с джинсов сзади. В полумраке его глаза задорно блестели. – Будет знать, как хватать невинных детишек.
– Точно, – подхватил Алан, не сводя глаз с Дэнни. – Он ведь Дэнни больно сделал. Кто ему дал право распускать руки?
– Я домой. До завтра, ребята, – помахал рукой Дэнни.
– Лады, увидимся! – крикнул Фред ему в спину.
– Отлично мороженого на халяву поели! – заключил Алан.
Когда Дэнни уходил, эти двое опять визгливо захихикали.
«Мороженого на халяву, стало быть! – нахмурилась Ханна. – Нет, эти ребята точно нарываются».
С нее хватит. Нужно поговорить с Дэнни.
– Эй! – крикнула она, нагоняя его.
Он испуганно обернулся.
– Ханна, а ты-то как здесь?
– Я… за тобой иду. От самого кафе-мороженого, – созналась она.
Он фыркнул:
– Все видела?
Она кивнула.
– Зачем ты связался с этими двумя?
Он нахмурился, пряча глаза, и прибавил шагу.
– Они ничего, – буркнул он.
– Однажды они допрыгаются, – предупредила Ханна. – Вот тебе и ничего.
Дэнни пожал плечами.
– Ну, они строят из себя крутых. Типа это прикольно. А так-то пацаны нормальные.
– Но они украли мороженое и вообще… – Ханна решила не продолжать.
Дорогу ребята переходили в молчании.
Подняв глаза, Ханна увидела, что бледный месяц скрылся за черными обрывками туч. Улица потемнела. Вокруг шептались деревья, покачиваясь на ветру.
Дэнни поддал ногой камушек на тротуаре. Тот с тихим стуком откатился в траву.
Ханна вдруг вспомнила свою вылазку к дому Дэнни. За всей суматохой с украденным мороженым и почтовым ящиком она совсем забыла о том, что случилось на заднем крыльце.
– Я… сегодня к тебе заходила, – нехотя начала она. – Прежде чем пойти в центр.
Дэнни остановился, обернулся и посмотрел ей в глаза.
– Ну?
– Я подумала, что ты не откажешься прогуляться, ну или еще чего придумаем, – продолжала она. – Твоя мама была дома. На кухне.
Он смотрел на нее в упор, словно хотел прочесть ее мысли.
– Стучу я, значит, стучу… – продолжала Ханна, теребя челку. – А твоя мама сидит за столом. Спиной ко мне. Она даже не обернулась.
Дэнни ничего не ответил. Он уставился себе под ноги и зашагал дальше, пряча руки в карманах.
– Это было так странно, – продолжала Ханна. – Я стучу, стучу… Громко-громко. Но у меня возникло чувство… словом, будто твоя мама находится в другом мире, что ли. Она не спросила, кто там. Даже не обернулась.
Впереди показались их дома. Фонарь над крыльцом озарял желтым светом лужайку у дома Ханны. По другую сторону дорожки вырисовывался во мраке дом Дэнни.
У девочки вдруг пересохло в горле. Спросить бы Дэнни сейчас напрямик…
Ты призрак? А твоя мама, она тоже призрак?
Вот что на самом деле вертелось у нее на языке.
Но это прозвучит слишком дико. Слишком по-дурацки.
Разве можно вот так просто взять и спросить человека – настоящий он или нет? Живой он или мертвый?
– Дэнни, почему твоя мама не отвечала? – тихо спросила она.
У подъездной дорожки Дэнни, нахмурившись, обернулся. В бледно-желтом свете с крыльца его напряженное лицо мерцало жутковатым призрачным светом.
– Почему? – нетерпеливо повторила Ханна. – Почему она не отвечала на стук?
Он помедлил.
– Видно, придется все-таки тебе рассказать, – наконец проговорил он, голосом тихим, словно шелест листвы на ветру.
15
Он наклонился к ней поближе. Ханна заметила, что его рыжие волосы прилипли к вспотевшему лбу. Дэнни посмотрел ей в глаза.
– Ничего удивительного, что моя мама не отвечает на стук, – произнес он.
«Потому что она – призрак», – мысленно закончила Ханна, чувствуя, как по спине бежит холодок. Дрожь страха.
Она сглотнула.
Неужели я боюсь Дэнни?
Да. Немножко.
Снова вспомнился давешний страшный сон…
– Видишь ли… – Дэнни ненадолго замялся. Прочистил горло. Нервозно переступил с ноги на ногу. – Видишь ли, у меня мама – глухая.
– Что-о? – Ханна не была уверена, что не ослышалась. Она-то ожидала услышать совсем другое.
– Она подхватила какую-то ушную инфекцию, – вполголоса пояснил Дэнни, не сводя с нее глаз. – Оба уха воспалились. Пару лет назад. Врачи лечили-лечили, а эта зараза дальше пошла. Надеялись хоть одно спасти, да не вышло. Она совсем оглохла.
– Ты… хочешь сказать… – пробормотала Ханна.
– Вот почему она не услышала, когда ты стучала, – закончил Дэнни. – Она вообще ничего не слышит. – И снова уставился себе под ноги.
– Ясно… – смущенно протянула Ханна. – Прости, Дэнни. Я не знала. Я думала… в общем, я не знала, что и думать.
– Мама не любит, когда об этом кто-нибудь узнаёт, – продолжал Дэнни, пятясь к своему дому. – Боится, что жалеть станут. А она не выносит, когда ее жалеют. Наловчилась читать по губам, так что обычно ей удается всех обманывать.
– Хорошо, я ничего не скажу, – ответила Ханна. – То есть никому. Я… – Она вдруг почувствовала себя ужасно глупо и, опустив голову, побрела по дорожке.
– До завтра! – крикнул Дэнни ей вслед.
– Ага. Хорошо, – отозвалась Ханна, обдумывая его рассказ.
Она подняла глаза, хотела помахать ему на прощанье.
Но он снова исчез.
Повернувшись, Ханна бросилась к дому. Слова Дэнни не давали ей покоя. Она поняла, что все ее догадки о призраках могли оказаться сплошной ошибкой.
Родители не раз предупреждали, что однажды фантазия заведет ее невесть куда.
«Видать, так оно и вышло», – с грустью решила Ханна.
«Видать, я совсем голову потеряла».
Она свернула за угол дома и поспешила к двери черного хода, чавкая кроссовками по сырой, размякшей земле.
Фонарь над входом посылал узкий конус белого света на бетонное крыльцо.
Ханна была почти у двери, как вдруг темный силуэт, окутанный мраком, с красными глазами, мерцающими, словно раскаленные угли, выступил на свет, преградив ей путь.
– Ханна, держись подальше! – прошептал он, грозя ей длинным черным пальцем.
16
Охваченной ужасом девочке почудилось, что где-то в глубине черной тени, зависшей над крыльцом, промелькнула едва различимая злобная усмешка.
– Ханна, держись подальше! Держись подальше от ДЭННИ!
– Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!
В панике Ханна не сразу поняла, что это она кричит.
И словно в ответ на ее отчаянный вопль красные глаза вспыхнули ярче. Огненный взор снова жег ей глаза, вынуждая закрыть лицо руками.
– Ханна, внемли моему предостережению, – шелестел страшный сухой шепот.