Элис расплывалась в воздухе, и теперь уже две Элис одобрительно кивали мне.
Кажется, прошло совсем немного времени, но, может быть, его прошло не так уж и мало, потому что я уже пришла в себя, когда миссис Гаррисон, в сопровождении Элис, чрезвычайно расстроенная, внесла в комнату поднос, на котором, к моему удивлению, стоял предназначенный для меня ужин.
– Благодарю вас, но я уже хорошо чувствую себя, – попыталась возражать я. – Я сейчас быстро оденусь и спущусь, чтобы поесть вместе со всеми.
– Нет, вы останетесь в постели: это предписание врача. – Элис улыбнулась, указав на домоправительницу. – Миссис Гаррисон у нас заменяет всех врачей. Травы, снадобья, старые семейные «рецепты». Она уже многие годы лечит нас – и посмотрите–ка, какие мы все здоровые.
Но миссис Гаррисон и не подумала улыбнуться в ответ.
Если принять во внимание все, что со мной случилось, удивительно, как я вообще могла есть. А я к тому же оказалась еще зверски голодной. И все же я не спешила притрагиваться к еде, вспомнив о том, что было, когда миссис Гаррисон собирала мне поднос в прошлый раз. Очевидно, она тоже об этом подумала, потому что лицо ее прямо побагровело.
– Не волнуйтесь, – здесь нет ничего плохого.
Но я не двигалась.
– Никто вас не отравит. Я вам это обещаю лично, – заявила Элис. Прежде, чем я успела что–то сказать, она подошла к подносу и попробовала содержимое каждой тарелки. Потом положила руку мне на плечо. – Ну, теперь ешьте спокойно. Съешьте все до крошки и ложитесь спать. Завтра с утра будете в полном порядке. Одно снадобье из запасов миссис Гаррисон вы уже выпили – и вам ведь не стало от этого хуже?
Очевидно, она говорила о том, что я приняла за бренди. Не уверена, что мне от него стало сильно лучше. Но возражать было теперь поздно.
– Теперь мне нужно пойти и кое–что проверить, – продолжала Элис, – и я оставляю вас на попечении миссис Гаррисон. Я загляну позже, но если вам что–нибудь понадобится – не раздумывая посылайте за мной. – Она остановилась, держась за ручку двери, как будто хотела мне что–то сказать, но не знала, как именно. – Не позволяйте никому вас беспокоить, – произнесла она наконец. – Я сказала им, что вам нужен отдых, но вы же их знаете. Если попытаются войти сюда, просто твердо скажите, что не расположены говорить.
Некоторое время миссис Гаррисон молча наблюдала, как я ем. Потом заговорила, с трудом подбирая слова:
– Я хочу, чтобы вы знали… то, что оказалось в кофе, который мисс Маргарет выпила по ошибке… это было только для того, чтобы вы почувствовали себя плохо, чтобы испугать вас и чтобы вы уехали. Вы бы не умерли, даже если бы выпили весь кофейник.
– Так это вы чего–то туда подсыпали? – вырвалось у меня.
Миссис Гаррисон грустно покачала головой.
– Нет, не я. Но кто–то взял это из моего шкафа. Я никому не позволяю лазить туда без моего ведома, но они постоянно ходят за лекарствами, и меня никто не спрашивает. Там конечно, нет ничего действительно опасного, но мне все равно не нравится, когда они везде роются. – Прежде чем я успела задать свой вопрос, она продолжала: – Да, мисс, я отлично знаю, кто это мог сделать. Но я не намерена сообщать об этом вам, так что можете меня и не спрашивать. Но вам не нужно волноваться: мистер Гаррисон поставит замок на ящике с лекарствами, так что это больше не повторится.
Но это не убедило меня, что не произойдет чего–нибудь еще в том же роде.
Я чувствовала себя очень усталой и совершенно разбитой – очевидно, это был результат всевозможных напитков, которые мне пришлось выпить. Мой ответ донесся до меня как бы издалека, и только тогда я поняла, о чем говорю:
– Если всем так не нравится, что я нахожусь здесь, я думаю, мне лучше уехать.
Она передернула плечами.
– Какое это теперь имеет значение. Что бы вы ни сделали, теперь уже поздно… Гораздо удивительнее было бы, пожелай вы здесь остаться. – Подойдя к окну, она стала всматриваться в сгущающиеся сумерки сквозь завесу дождя. – Это всегда было нехорошее место, – мрачно продолжала она, – как далеко назад ни оглядывайся – всегда одно и то же. Моя бабка так говорила, а до нее – ее бабка… И люди, что здесь живут, – не как нормальные люди… – ее причитания постепенно смолкли.
На улице почти совсем стемнело. Я пошарила и нашла выключатель настенной лампы рядом с кроватью. То ли щелчок выключателя оторвал миссис Гаррисон от мрачных раздумий, то ли отразившийся в окне свет зажженной лампы, но она снова заговорила со мной.
– Так что же все–таки произошло? – Она по–прежнему стояла ко мне спиной. – Мистер Эрик говорит, что вы свалились в озеро. Но зачем же вы так близко подошли к воде?
Интересно, Эрик, правда, так считает? Или он просто думает, что слугам незачем знать больше? Но мне до смерти надоели эти постоянные расчеты, боязнь сказать что–то невпопад. Поэтому я рассказала миссис Гаррисон все как было.
– Меня столкнули – кто–то, одетый как монах…
Я остановилась, опасаясь, что с ней сейчас случится истерика – или она грохнется в обморок – или чего–нибудь еще. Ведь только она одна верила в существование Призрака. Но она лишь кивнула, обернувшись ко мне.
– Мне приходилось слышать, что он иногда так показывается. Но сама я его никогда в таком виде не встречала… Чаще он появляется как… ну, знаете, как знахарь из тех, что жили давным–давно, а на голове у него – рогатый… ну, в общем, – головной убор с рогами, – она показала руками, как это должно выглядеть, – и куртка из буйволовой кожи.
– Вы его действительно видели? – Миссис Гаррисон кивнула, ничего не говоря. – А когда вы видели его в последний раз?
Если бы она сказала, что это было в ночь на воскресенье, я бы точно знала, что это плод ее воображения, подхлестнутого моим ночным криком.
Она ответила не сразу.
– Дайте–ка подумать… – да, это было в ночь на понедельник. Он бродил тут поблизости среди зарослей. Он пришел за кем–то из этой семьи, – очень тихо прибавила она.
– А может быть, этот ваш Призрак перепутал и пришел за мной?
Миссис Гаррисон покачала головой.
– Призраки не ошибаются так.
Ну что ж, это было очень логично.
– А тот, кто гнался за мной, – это просто кто–то нарядился монахом, нацепил маску или загримировался?
– Почем я знаю? – внезапно вспылила миссис Гаррисон. – Они не посвящают меня в свои тайны. Все, что я знаю, я знаю только потому, что я знаю их. Почти всех их я знаю с самого детства. – Ее раздражение прошло. – Если там и правда было что–то подобное – переодевания и прочее, – вас просто хотели попугать. Скорее всего никто не собирался толкать вас в озеро.
– Но меня же толкнули! – пыталась втолковать ей я. – Я не просто свалилась туда.
Миссис Гаррисон тяжело вздохнула.
– Какая чепуха! Вы только думаете, что вас толкнули. Всякое может взбрести в голову, когда так испугаешься…
– Если все так и было, если это, так сказать, розыгрыш, почему тогда этот кто–то ничего не сделал, чтобы мне помочь, когда я тонула?
Миссис Гаррисон беспомощно развела руками.
– Может, он сам испугался – того, что сделал, и убежал оттуда. И вы, в конце концов, все же не утонули, не так ли?
– Благодаря чистой случайности: меня услышал Эрик.
Она ничего не ответила. Может, она думает, что Эрик не случайно услышал меня? Что это он сам столкнул меня в воду, а потом передумал, сменил костюм и помог выбраться? Если миссис Гаррисон и думала об этом, она ни за что бы мне в этом не призналась.
После ее ухода я заперла дверь и снова залезла в постель. Я лежала и думала, пытаясь как–то упорядочить разброд мыслей, царивший у меня в голове. Призрак – это несомненно просто маскарад. И дело было не только в том, что я искала рациональное решение. Тот, кто напал на меня, был слишком ощутимым и материальным, чтобы я стала сомневаться в его земном происхождении.
К тому же, вспоминая теперь все, что произошло со мной, я была уверена, что коричневое одеяние монаха было не чем иным, как халатом Маргарет, в котором она вышла, страдая от болезни, чтобы обвинить меня в своих страданиях. Но в лесу я не помнила себя от страха и мне было не до этого. Все это, однако, не означало, что в роли Призрака выступала Маргарет. Каждый из них – я не исключала даже Элис, которая вполне могла вернуться из своего магазина до моего ухода, – мог увидеть, как я стою на лужайке перед домом, быстренько переодеться и пойти за мной. Времени вполне хватило бы. И бесполезно пытаться что–то выяснить. Я для них чужая, незваный гость. Они всегда объединятся против меня.
В дверь постучали. Нервы мои напряглись до предела.
– Кто там? – выдавила я из себя.
– Это я, Эрик. Могу ли я поговорить с вами? Это очень важно, иначе я не стал бы вас беспокоить.
Почему–то – сама не знаю почему – я его не боялась. Я просто встала и впустила его в комнату. Лицо у Эрика было очень встревоженным.
– Вам звонил Фрэнк Калхаун. Я очень удивилась.
– Мне казалось, он звонил не сегодня. Теперь удивился Эрик.
– Кто вам сказал? Маргарет? Рене? С этими двумя особами просто невозможно сохранить что–либо в тайне…
Слишком уж здесь много тайн, подумала я, хотя, может быть, все это тайны для меня одной. И для мистера Мак–Ларена, спохватилась я. Не думаю, что он причастен ко всему, что здесь происходит.
Похоже, Эрику пришло в голову, что нужно как–то оправдаться:
– Вообще–то Фрэнк тогда не просил вас позвать – просто поинтересовался, как вы. А в этот раз… – Эрик колебался. – В этот раз, мне кажется, вы были для него лишь предлогом, чтобы позвонить сюда. Когда я сказал, что вы заболели, он, кажется, обрадовался, что может передать все через меня. По правде говоря, я вообще не вижу, какое отношение это имеет к вам.
– Но все–таки это сообщение – для меня? – настаивала я.
Эрик вздохнул.
– Да, он так сказал. Вы помните Робертса – проводника поезда? Мы говорили с вами о нем только… это же было вчера? – Он был как будто удивлен, что прошло так мало времени.