Народ вокруг был занят примерно теми же проблемами. Ярче ритуального костра горели мангалы и костерки, на которых жарились шашлыки и сардельки. Запах копченого залез Андрею в нос, выбил слезу из глаз и фонтаны слюны.
Они с Анной обошли почти всю поляну, пока нашли некое подобие передвижного кафе с пластмассовыми креслицами и едой на картонных тарелочках. Анна, вероятно просто из вежливости, аккуратно, как домашняя кошечка, скушала одну сардельку и отдала другую Андрею. Потом они пили горячий чай, смачно отдававший черной смородиной.
Вокруг костра уже начинали, заливаясь немыслимыми песнопениями, водить хоровод убежденные язычники.
– А ты каким макаром среди этих нехристей оказалась? – расслабленно откидываясь на жесткую спинку, спросил Андрей.
Напрямик о пребывании Анны в монастыре он напоминать не хотел, но все же было интересно.
– Это все от увлечения филологией, – ответила она, чуть манерно прикладывая к губам салфетку. – Я еще в школе в фольклорном ансамбле выступала.
– Анютка! – вдруг подскочила к ним девушка в светлом платье с многочисленными нитками бус на шее. – Тебя Климушка зовет! Пойдем!
– Она со мной, – веско произнес Андрей.
«Климушка! Развелось тут!»
– Так и вы давайте, – повернулась к нему активистка. – Там второй круг вести некому. Вы такой большой – вас всем видно будет!
Девушка ободряюще улыбнулась, и в отблесках далекого пламени Андрей заметил на ее пухлых щеках очаровательные ямочки.
«Ладно, надо же размяться! И проследить, чтоб климушки всякие к моей даме не липли», – решил Андрей.
– Хорошо, пошли. Раз надо!..
Андрей встал. Анна посмотрела на него чуть недоуменно – он хоть понимает, о чем речь?
– Ты слышала – вождь призывает? Вы, девушка, не беспокойтесь… Щас мы вам такой кружок залудим… В лучшем виде!
Андрей почувствовал что-то такое, словно был немного пьян… Сейчас он сделает со всеми этими людьми все, что сочтет необходимым. Он их заведет!..
– Показывайте, где тут у вас данный хоровод располагается?
– А… это там. – Девушка, тоже впав в недоумение средней тяжести, сделала какой-то странный жест в сторону костра.
– Да?… Пошли!
Андрея словно вынесло упругой волной в центр поляны, хотя он не очень хорошо представлял, что они с Анной должны делать.
Заглушая далекое бренчание гитары, у костра сдавленно, но звонко играла жалейка, кто-то яростно теребил трещотку, звенели колокольцы. Первый круг хоровода разросся настолько, что уже стал западать вовнутрь, празднующие спотыкались о высокую траву и друг о друга.
Правда, Андрею не удалось возглавить хоровод, потому что девчонка с ямочками сама ловко разъединила руки танцующих, схватила Андрея за руку, а Анна сунула свою руку в его, и обе девушки громко, на два голоса подхватили песнопение, звучавшее над поляной.
…Долго ли они скакали вокруг огня, горланя не пойми что, Андрей не слишком хорошо помнил… Его за обе руки держали две молодые, горячие, аппетитные женщины, да и ночь была какая-то особенная – наверное, недаром пережил этот праздник столько веков. Потом, когда хоровод утомленно затормозился, затих, стал разваливаться на группки и парочки, Андрей изловчился, выдернул Анну из цепочки плясунов и увлек в темноту. Ее подружка щебетала им вслед, Анна тоже залепетала что-то протестующее, но Андрея было уже не остановить.
– Ой, ну куда это мы?
– Папоротник искать!.. Клады раскапывать… Андрей утянул Анну, продолжавшую издавать невнятные, хотя и не очень возмущенные звуки, подальше от света, в перелесок, росший вдоль озерного берега. Музыка доносилась туда только отдельными, самыми высокими нотами, зато с озера ясно слышались плеск и многозначительный смех купающихся.
«Ага, кто-то, похоже, уже отработал… на папоротнике», – сообразил Андрей, но вслух этого не сказал.
Он тянул Анну за руку подальше в лес, а она, слегка упираясь, невольно бежала за ним, спотыкаясь и чуть нарочито хныкая.
– Ну куда мы?… Куда ты меня тащишь?
– Ну… куда-куда… – на ходу, запыхавшись – то ли от танцев, то ли от предвкушения, ответил Андрей. – Какая разница!.. А потом купаться пойдем!
Наконец, за кустами и деревьями стало почти не видно огней, не слышно музыки и голосов резвящихся язычников, любителей и профессионалов.
Впрочем, надо было бы послушать, не раздастся ли поблизости голосов других любителей уединения… Мало ли кто здесь чего нашел? Вон кто-то неподалеку пыхтит, ямку, поди, роет-старается…
«Эх, не приземлиться бы на муравейник!.. – подумал Андрей, стягивая с себя футболку. – Или они по ночам не ползают?»
Анна, видимо тоже не желая привлекать чьего-либо внимания, только томно постанывала, когда он дрожащими от нетерпения руками стягивал с нее платье и ощупью искал в траве местечко помягче.
– Господи, да что ж мы такое делаем? – услышал Андрей совсем уж тихое и беспомощное.
– Погоди – мы вначале сделаем, а потом обсудим, ладно? – решил все-таки уточнить Андрей.
– Ладно…
В общем-то обсуждать было особенно нечего. Они все объяснили друг другу без слов, но подробно… Хотя не сказать что получилось быстро и без повторений. Нет – но куда было особенно торопиться? Они так долго ждали этого.
– …Смотри, – тихо сказала Анна, садясь рядом. – А ведь уже рассвет.
Андрей лежал, заложив руки за голову, и через полуприкрытые веки пялился в небо. Там, на фоне светлеющей синевы, стали вырисовываться верхушки деревьев. Где-то уже откашливалась перед сольной партией птица.
– В лагерь меня отвезешь, мм?
Анна положила пахнущую травой ладошку ему на глаза.
– Не-а, – мотнул головой Андрей и взял руку Анны, словно боялся, что она сейчас же сбежит. – Ко мне поедем. Только искупаемся сначала. Я еще этим летом не причащался.
– Мне на работу надо, – немного жалобно сказала Анна и принялась шарить вокруг в поисках поспешно скинутого платья.
– В таком виде?
Андрей приподнялся на локте и вынул из ее спутанных волос шершавую еловую веточку. Да и платье, которое Анна наконец нашла в траве, было безнадежно измято.
– Непедагогично это, – чувствуя, как рот растягивается в гадкой, почти злорадной ухмылке, сказал Андрей. – Возвращаться под утро, да еще в таком виде… Что о тебе дети подумают?
– У меня есть во что переодеться. Там, около помоста, должна быть моя сумка.
– Ладно, пошли. Но я все-таки окунусь.
Праздничная поляна представляла собой довольно жалкое зрелище. Костер давно догорел, стал кучей едко дымящего серого пепла. Трава была истоптана, замусорена, а остатки запахов, витавших над ней, только раздражали. Людей не было видно, хотя где-то трескуче ворчал приемник, пытаясь втолковать кому-то вчерашние новости.
Анна покорно шла за Андреем, но когда он направился к озеру, она за ним не последовала.
– Ну пошли, поплаваем, а?
– У меня купальника нет, – не глядя на него, ответила Анна.
– А кто его здесь требует? Пойдем!
– Нет, я подожду, переоденусь. Ты купайся…
– Только не исчезай никуда, хорошо? А то за тобой такие штучки водятся.
Андрей действительно пошел на берег. Неширокая полоска серого песка была истоптана десятками ног, но сейчас пустынна. От почти недвижимой темно-сизой воды поднимался легкий пар.
«Что, русалки удовлетворились принесенными жертвами и дрыхнут на дне под корягами? На меня нападать не станут?» – прикинул он, входя по пояс в воду и чувствуя, что озеро прогрелось от силы на метр и по ногам елозят потревоженные холодные языки.
Вокруг было так тихо, так мирно, что кидаться на середину, разгоняя волны и брызгаясь, как он это делал всегда, не хотелось.
«Ох, до чего ж хорошо-то! То, что надо! Жаль, Анна не захотела… Но ее понять можно – я же ее вон как утомил!»
Андрей выплыл на самую середину и даже рискнул нырнуть. Вода на глубине была действительно жутко холодная, прямо ледяная, и непроницаемо темная.
Вынырнув и отплевываясь, Андрей увидел, что к воде спускаются еще несколько человек. Мужики гоготали, а девицы без лифчиков прикрывались руками и развратно повизгивали, гнусно нарушая гармонию раннего утра.
«Все, пора по домам!»
Вытираясь собственной футболкой, безнадежно выпачканной травяным соком, Андрей вернулся к помосту. Анна сидела там, одетая в джинсы и голубой свитерок.
И не скажешь, что они вот так, бурно, почти бесстыдно, провели ночь…
– Не замерз? – спросила она, мельком оглядывая Андрея.
– Не успел. Пошли?
Они двинулись к дороге. Неукротимо светало. Из-под кустов вылезали помятые, ошалелые язычники, зевали не стесняясь, потягивались, собирали разбросанные вещи и брели к шоссе.
Было половина пятого утра. Небо затянули облака.
– Похоже, будет дождь, – заметил Андрей.
Анна промолчала, а он с запоздалым опасением пощупал кармашек на шортах, но ключ от машины, слава богу, был на месте.
«Удивительно, что я его там не посеял… Ага, к следующему году москвичок аккурат бы взошел… Точно! Импульс к плодоношению дан был мощный».
– Ты действительно хочешь, чтобы я отвез тебя в лагерь? – переспросил Андрей, отпирая машину.
– Да, если можно, – тихо ответила Анна.
– Да можно-то можно…
– А что?
Они уже сидели в машине.
– А то, что мне надо что-то решать… со всем этим. – Андрей двумя пальцами погладил Анну по виску.
– С чем – с этим?
– Со мной, с тобой, с нашими отношениями… С моей жизнью, в конце концов.
– А… почему такая спешка? – Анна повернулась к нему.
– Потому что через полтора месяца у меня заканчивается договор с редакцией, – терпеливо разъяснил Андрей.
– Да? – искренне удивилась Анна.
– Да, дорогая, да! – покачал головой Андрей. – И мне уже сейчас надо решать – остаюсь ли я здесь, и если да, то на сколько. Если остаюсь, то как у нас с тобой? Если возвращаюсь в Москву, едешь ли ты со мной?
– Я не знаю.
– Тебе со мной плохо?
– Мне с тобой очень хорошо, Андрюшик! Правда… – Она ткнулась в его плечо лбом. – Ты себе даже не представляешь, как мне с тобой хорошо.