— Давай немного поразвлечемся на этом деле. Ведь наша работенка нудна лишь до тех пор, пока не увидишь возможности развлечься.
В самолете я вздремнул, хотя, видно, вымотался настолько, что и в Майами меня клонило ко сну, тем не менее я рванул в контору, сунул содержимое чемоданчика в сейф и только после этого прикорнул на пару часов, скрючившись на письменном столе, который, на беду, оказался на фут короче, чем надо. Приснились мне пятьдесят тысяч злобных гномов РАПУНЦЕЛА, которые паутиной связывали мне ноги.
11
Поскольку с Проституткой мы общались на американской территории, я мог направлять подробные телеграммы в особый кодовый бокс в УПЫРЕ с той же надежностью, что и связываясь по безопасному телефону. Наши трудовые будни, слава Богу, не были слишком перегружены мерами предосторожности в этом плане. Однако по моему эмоциональному состоянию был нанесен удар. Разве приятно называть Модену СИНЕЙ БОРОДОЙ? Безобразные клички, на которых настоял Проститутка, выглядели как наказание за мою открытую депешу. Наверняка прадедушкой моего босса с материнской стороны был погонщик мулов, заставлявший своих животин переть в гору с тяжеленной поклажей. Дурные гены передаются легче, и я, применяя клички, данные Проституткой, почувствовал себя одним из тех самых мулов. Мне ведь и без того тяжело было копаться во взаимоотношениях Модены с Синатрой, Кеннеди и Джанканой, а тут еще надо называть ее Синей Бородой. Да, по нарождающемуся чувству был нанесен поистине дьявольский удар. Женщина моих грез — не мне судить, была ли она кошкой фараона или похотливым ангелочком, — и на тебе: кольцо с номером на лапку, и порхай, птичка перелетная! Все великие дела, твердил я себе, рано или поздно оборачиваются страданиями.
СЕРИЯ, НОМЕР: Джей/38,741,651
КАНАЛ СВЯЗИ: ЛИНИЯ УПЫРЬ-СПЕЦШУНТ
ПОЛУЧАТЕЛЬ: УПЫРЬ-А
ОТПРАВИТЕЛЬ: ФИЛД, 10 ИЮЛЯ, 1960, 10.00
ТЕМА: БЕСПЕЧНЫЙ
Поскольку безопасность в данном случае не вопрос, а в расшифровке ФБР фигурируют подлинные имена, прошу разрешения отставить криптонимы. СИНЯЯ БОРОДА и проч. серьезно мешают работе.
Жду немедленных распоряжений.
Таковые последовали уже через час, по общей линии связи — мне лишний раз напоминали, что СПЕЦШУНТ замыкается на личный терминал Проститутки и у меня нет ключа к особому коду для расшифровки ответа. Ответ он подписал одним из своих запасных псевдонимов — ГЕЙНСБОРО, а не УПЫРЬ.
СЕРИЯ, НОМЕР: Джей/38,742,308
КАНАЛ СВЯЗИ: ЛИНИЯ ЗЕНИТ-ОБЩИЙ
ПОЛУЧАТЕЛЬ: РОБЕРТ ЧАРЛЗ
ОТПРАВИТЕЛЬ: ГЕЙНСБОРО, 10 ИЮЛЯ, 1960, 11.03
ТЕМА: НАДЕЖНЫЙ ТЕЛЕФОН
ПОЗВОНИ НЕМЕДЛЕННО.
ГЕЙНСБОРО
Прорваться к нему мне удалось через час.
— Я склонен потакать тебе, — начал свои назидания Проститутка, — но подобный неприятный прецедент нам ни к чему. Подлинные имена искажают трезвость оценки. Особенно в большой игре. Видишь ли, наши суждения уже окрашены прежними газетными историями. А нелепая кличка может подтолкнуть мысль. Вышибить ее из привычного контекста.
— Дассэр. — У меня было такое чувство, будто я снова сижу на Четверге низкого уровня. А я сидел в деревянной будке, где стоит наш непрослушиваемый телефон, и чувствовал, как первая капля пота катится по моей спине.
— Я понимаю и твои доводы, — неожиданно сменил Хью гнев на милость. — Ситуация за гранью привычного. Главный вопрос — сверхделикатный это материал или фарсовый? Короче, можешь составлять свои донесения с криптонимами или без оных. Меняй режим в зависимости от инстинкта. Наша задача — выяснить, кому, кто и с кем, не так ли?
— Благодарю за гибкий подход.
— Отлично. Теперь и ты будь со мной откровенен.
— Дассэр.
Он немного помедлил, словно подбирая криптоним к глаголу.
— А что ты скажешь, Гарри, если эта девочка вдруг окажется действительно находкой на сеновале?
Я на секунду задумался, формулируя ответ.
— Хью, — произнес я наконец, — на основе имеющихся данных я могу сделать вывод, что «сено» как раз и является главным фактором в отношениях с людьми.
— Молодец. Тогда за дело, — сказал он и повесил трубку.
СЕРИЯ, НОМЕР: Джей/38,749,488
КАНАЛ СВЯЗИ: ЛИНИЯ УПЫРЬ-СПЕЦШУНТ
ПОЛУЧАТЕЛЬ: УПЫРЬ-А
ОТПРАВИТЕЛЬ: ФИЛД, 10 ИЮЛЯ, 1960, 20.47
ТЕМА: БЕСПЕЧНЫЙ
Ключевой вопрос — правдивость СИНЕЙ БОРОДЫ. Она выглядит безыскусной. Легко говорит о вещах, которые другие скорее всего предпочли бы хранить в тайне. Тем не менее очень скоро замечаешь, что она не лишена лукавства. Например, во время нашей первой встречи она рассказала, что ее личная жизнь состоит из двух самодостаточных половин — одна с человеком в Палм-Бич (ЙОТОЙ), вторая — с сотрудником ее авиакомпании по имени Уолтер.
Это существенное искажение истины, к которому она прибегла в беседе со мной, было опровергнуто в результате изучения записи ее телефонных разговоров в начале текущего года, а именно: от 3 и 5 января 1960 г. с АКУСТИКОЙ — о том, в частности, что Уолтеру была дана отставка вскоре после того, как в жизни СИНЕЙ БОРОДЫ появился СТОУНХЕНДЖ. Хотя СИНЯЯ БОРОДА, безусловно, пользовалась поблажками, которые обеспечивало ей в летной работе служебное положение Уолтера, СТОУНХЕНДЖ наверняка разъяснил ей, что при его обширных связях столь милое ее сердцу щадящее расписание может существовать как при наличии женатого Уолтера, так и без него. Уолтера за борт. Жестоко и цинично? Бывает.
Прекратившиеся отношения СИНЕЙ БОРОДЫ с Уолтером мне тем не менее были преподнесены как по-прежнему существующие. Возможно, это просто удобная версия для таких рядовых ухажеров, как ФИЛД. Единственный твердый вывод из этого: она способна правдоподобно лгать.
Теперь по поводу нашей хронологии. Назовем период с 10 декабря 1959 года по 10 января 1960 года Пиком СТОУНХЕНДЖА. Модена знакомится с Синатрой, обслуживая рейс Вашингтон — Майами 10 декабря, и, учитывая ее способность привлекать внимание, можно с уверенностью предположить, что Синатра приглашает Модену погостить у него в Лас-Вегасе в ближайший уик-энд.
В своих многочисленных телефонных разговорах с АКУСТИКОЙ в этот период она описывает окружение СТОУНХЕНДЖА.
Синатра снял для нее апартаменты в отеле «Пески»; когда она запротестовала по поводу цены, заявив, что не может такого себе позволить, а ему подобную щедрость не позволит и подавно, он только посмеялся и сказал: «Ты ведь со мной, дорогая. Отель даже и не выставит мне счета».
Лас-Вегас, 17–19 декабря 1959 года. У Синатры большое бунгало в «Песках», а кругом коттеджи поменьше, зарезервированные для членов Клана, и он, по свидетельству очевидцев, день и ночь проводит в возлияниях на лужайке у бассейна, принадлежащего только ему и членам Клана. (На данный момент это Джон Бишоп, Сэмми Кан, Сэмми Дэвис-мл., Эдди Фишер, Питер Лоуфорд, Дин Мартин.) Как признается Модена в разговоре с Вилли Рэй (АКУСТИКОЙ), Клан завораживает ее блеском имен.
В телефонном разговоре с Вилли Модена говорит: «В первый день у бассейна я чувствовала себя ужасно — так, словно в первый день в новой школе. Они разговаривают между собой будто на птичьем языке. Кто-нибудь скажет, например: „Тру-ля-ля!“ — и все ржут. Короче, все знают, когда смеяться, кроме меня».
Из расшифровки от 21 декабря 1959 года:
«Вилли. Я бы собрала шмотки и уехала.
Модена. Да я готова была. Если бы не Фрэнк, так бы и сделала.
Вилли. Он все-таки скрасил пребывание?
Модена. Не сразу. Слушай. Когда я увидела его в Вегасе — это был шок! Он был как попугай в своих любимых цветах. Апельсиновом и черном. Вкуса у него ни на грамм. По всему номеру букеты, как воробьи австралийские, они же — райские птицы.
Вилли. Что в этом дурного?
Модена. Да ничего. А у бассейна все время крутили его песни.
Вилли. Ну и как же все прошло?
Модена. Ничего, поладили».
Прокорпев над отчетом для Проститутки под урчание кондиционера, гонявшего прокуренный воздух по опустевшим кабинетам «Зенита», я где-то после десяти вечера — признаюсь — перестал печатать и скрипнул зубами. Все эти подробности наверняка покажутся Хью Монтегю не менее захватывающими, чем первые репортажи о жизни на планете Уран, я же чувствовал себя пошляком, оскверняющим едва пробившуюся наружу струйку истинного чувства. Эта женщина-девочка, тщеславная, как царь зверей, и бороздящая небеса в обществе кинг-конгов и несомненного кандидата в президенты страны, тем не менее в какой-то мере отвечала на мои чувства. Я был почти готов поверить, что стоит нам познать друг друга в постели, и мы сумеем вместе отыскать выход из лабиринтов прошлого. Разве любой на первый взгляд немыслимый любовный роман не бегство из мест заключения? Пальцы замерли на клавишах машинки, пока я размышлял о том, не нарушит ли этот детальный конспект поведения Модены идиллию совместного избавления.
Продолжение расшифровки от 21 декабря 1959 года:
«Вилли. Говорят, Фрэнк молотит классно, это так?
Модена. Не без того.
Вилли. А так ведь не скажешь: сложен не очень.
Модена. Ему и не надо.
Вилли. Думаю, знает, как создать настроение.
Модена. Он так внимателен. Понимает, как важны детали. Внутри, под панцирем, он ласковый и нежный. Ничего не требует. Сам ведет.
Вилли. Кто бы мог подумать!
Модена. Не эгоист.
Вилли. Тебя послушать, так прямо уникум какой-то.
Десять дней спустя Модена проводит новогодний уик-энд в доме Синатры в Палм-Спрингс. Потом снова делится впечатлениями с Вилли: „Я обожаю заниматься с ним любовью. Он такой утонченный“. Днем, пока Модена сидит в гостиной, Фрэнк репетирует с аккомпаниатором новые песни. При этом Синатра расхаживает по комнате, повторяет отдельные пассажи и, проходя мимо, не забывает потрепать Модену по руке или по плечу. И так час за часом. „Фрэнк столько времени проводит на сцене, что счастлив побыть дома, когда нет концерта, — поясняет Модена подруге. — Для него это отд