спасовали перед Кастро и Хрущевым. Как вы понимаете, болтовни о ликвидации Кастро было в избытке всегда, а для майамских кубинцев это вообще идефикс. Отсюда и шуточка, родившаяся тут в эти дни: «Так на когда намечено устранение?» — «Кого — Фиделя?» — «Нет, Джека».
Подобные настроения характерны для меньшинства персонала ДжиМ/ВОЛНЫ — все-таки мы, как и большая часть наших коллег на других участках, добропорядочные граждане со стандартным набором ценностей: жена, дети и трехколесный велосипед на лужайке у дома — что еще человеку надо? — но, честно говоря, Киттредж, чувствуем мы себя препогано. Чуть ли не каждый второй говорит, что на прошлой неделе был готов идти воевать (особенно теперь, когда стало ясно, что не придется), и это в основном бравада, но я могу распознать, сколь глубоко это чувство. Мой скромный боевой опыт (нам пришлось удирать под пулеметным огнем) показал, что сам поединок пьянит и окрыляет. Теперь, однако, я очень часто вскакиваю по ночам в каком-то озверении и порываюсь отстреливаться. Если уж я заразился такой воинственностью, будьте уверены — все остальные просто кипят от ярости.
Так или иначе, Харви не только нарушил запрет Кеннеди на проведение рейдов, но и был застигнут с поличным. Когда Бобби обратился к нему напрямую, Бешеный Билл ответил короткой запиской: «Действовал в соответствии с вашей директивой, но три группы не вернулись на базу».
Это породило невероятный схлест на очередном заседании исполкома СНБ. После стычки с Бобби Харви сделал запись в своих анналах и ознакомил с ней кое-кого из своих подчиненных, в том числе и меня. Он был так взбудоражен, что действительно хотел знать мою реакцию. Эта запись довольно бессвязна и истерична, но, учитывая, что Харви влип, надо отдать ему должное: он сумел воспроизвести перепалку с Бобби достаточно скрупулезно.
«Кеннеди. Вы имеете дело с человеческими жизнями и все же решаетесь на такую идиотскую авантюру! Неужели не ясно, что там все висело на волоске? Кто дал вам право послать на Кубу шестьдесят смельчаков в тот момент, когда малейшая неосторожность могла спровоцировать ядерный взрыв?
Харви. Эти операции были логическим следствием круга задач, поставленных перед нами военным ведомством в развитие плана вторжения.
Кеннеди. Вы хотите сказать, что на это вас подвигнул Пентагон?
Харви. В смысле взаимодействия и координации совместных проектов — так точно.
Кеннеди. Чушь собачья».
Тут Бобби опросил по очереди всех присутствовавших военных. На вопрос, знали ли они об этом, министр Макнамара, генералы Максуэлл Тэйлор, Лемницер и Кэртис Лимэй ответили отрицательно.
«Кеннеди. Мистер Харви, требуется другое объяснение. В вашем распоряжении две минуты.
Харви. При всем уважении к высокорангированным руководителям, собравшимся в этом кабинете, и ни в коем случае не противореча имеющимся в их распоряжении исходным параметрам, на которых они основывают свой ответ, я тем не менее должен подчеркнуть, что целенаправленные военные решения не всегда предусматривают спонтанно возникающие и противоречивые моменты, а потому практические директивы бывают нередко прямо противоположны ранее принятым решениям…
Кеннеди. Может быть, произнесете это все-таки по-английски?
Харви. Вы отдали приказ о немедленной приостановке всех операций против Кубы. Я прекрасно понимаю, чем отличается операция от оперативной, агентурной работы. Никаких операций я не проводил. Но я не мог допустить, чтобы Соединенные Штаты вступили в войну без необходимого информационного обеспечения. Поэтому я решил предпринять последнюю попытку и забросил агентов в тыл противника».
Памятная записка Харви самому себе заканчивается так:
После этого генеральный прокурор сгреб со стола бумаги и вышел вон. За ним последовали остальные. Джон Маккоун ушел, не отозвав меня, как бывало прежде, в сторонку и обойдясь на этот раз без дежурного критического разбора моих действий. Позже, со слов нескольких высокопоставленных друзей и информированных коллег, я узнал, что директор Маккоун сказал Рэю Клайну, заместителю шефа разведки, — цитирую: «Сегодня Харви сам себя уничтожил. Пользы от него теперь ноль».
Окончательное решение вопроса затянулось из-за вмешательства Ричарда Хелмса и Хью Монтегю. Я все же склонен считать, что упрочившиеся позиции директора Маккоуна, как главного первооткрывателя размещения на Кубе ракет СРД, достигнуты благодаря моим кропотливым усилиям: ведь именно я сумел убедить его в том, что русские установили у нас под боком ядерное оружие.
Записано в ясном уме и твердой памяти через два часа после завершения совещания исполнительного комитета Совета национальной безопасности, состоявшегося в Оперативном зале начальников Объединенных штабов 26 октября 1962 года.
Теперь Харви может сдавать свой кабинет под отпевания. Мне жаль его. Не сомневаюсь, я слишком терпим, чтобы стать идеальным сотрудником ЦРУ. Попробуйте убедить меня в обратном, умоляю.
Преданный вам
Перечитывая это письмо, я решил опустить рассказ о Роландо Кубеле. Его попытки устранить Кастро будут продолжены — Кубела может здорово пригодиться. Поэтому я кратко изложил все, что услышал от Мартинеса, упомянув о нынешнем высоком положении Кубелы в кубинском правительстве, и отправил написанное не только Проститутке, но и Кэлу в Токио, уведомив каждого из них, что сообщил о том же другому.
Проститутка ответил первым:
Молодец. Нам нужен такой парень. Будда, к твоему сведению, пытается окунуть свое ненасытное брюхо в лунку, где давно уже плещется Кэл. Переправляю тебе — для прочтения и немедленного уничтожения — послание Эдгара Роберту К. от 29 октября. Эдгар даже не дождался, когда уляжется буря вокруг ракет.
Осведомитель ФБР в преступной среде заявил мне в конфиденциальном порядке, что может организовать убийство Кастро. Хотя я абсолютно согласен с генеральным прокурором в том, что заговор ЦРУ с привлечением мафии был глупостью, в настоящий момент я готов, если потребуется, предложить услуги ФБР. Источнику, разумеется, было сказано, что его предложение — вне нашей юрисдикции и мы не можем связывать себя какими бы то ни было обязательствами. В настоящее время мы не планируем никаких дальнейших шагов. Наши контакты с упомянутым осведомителем предельно законспирированы, поэтому, если возникнет необходимость, мы сочтем своим долгом осуществить его ввод в установленном порядке. — ЭГ.
Поэтому не распространяйся больше о своей находке. Отныне называй его AM/КНУТ-ГОЛИАФ.
P. S. Несчастный Харви. По-моему, невосполнимая потеря. Повторяю: это послание уничтожь. СС.
СС означало «сию секунду». Я, однако, ослушался и спрятал листок в сейф. На следующий день диппочтой пришло короткое письмо от Кэла из Токио:
Надо же, мы с Хью на этот раз одного мнения. Мы свяжемся с AM/КНУТОМ. (Чертовски нелепая кличка, но ведь у нас есть в тех же краях и AM/КРОВЬ. Короче, стараемся как можем.)
Наверно, тебе будет небезынтересно узнать, что Маккоун уже приказал мне готовиться сменить Бешеного Билла, хотя речь идет о сокращенном и более осмотрительно действующем варианте Особой усиленной группы. Можешь мне поверить — ее скоро переименуют. Я был бы счастлив вернуться в окопы на все сто, если бы не одно печальное обстоятельство: Билл Харви. Какой трагический ляп! А ведь какой был трудяга!
Твой
22
15 ноября 1962 года
Дорогая Киттредж!
Вы сетуете на какой-то странный «тон» моего последнего письма. Оно повергло вас в недоумение. Осмелюсь напомнить, что обещанный кое-кем отчет об истории с ракетами до сих пор не поступал. Не откладывайте — пишите, иначе все это отойдет в прошлое.
Должен сказать, что мое краткое пребывание на Кубе окончательно настроило меня против Кастро. Я мог ожидать самого худшего от Хрущева, сколько бы ни говорили, что он стал мягче (если редька вообще бывает мягкой), но Кастро будто предал меня лично. Как он только мог решиться на такую авантюру, так чудовищно рисковать своей страной и моей?
Накануне вечером меня на этот счет слегка просветили, и мне хочется поделиться с вами. После нашей совместной экспедиции мы с Батлером довольно сносно ладим и теперь нередко едим и пьем вместе. Прежняя взаимная неприязнь, отравлявшая существование обоим, в значительной степени притупилась. Настолько, что я даже рискнул вмешаться в его внутренние дела.
Видите ли, несколько месяцев назад Харви прикомандировал к нему Шеви Фуэртеса, и они явно не поладили. Фуэртес, на мой взгляд, чертовски умен, и я пытаюсь заставить Батлера признать хотя бы это, так как нисколько не сомневаюсь, что Шеви сразу расцветет как агент и принесет гораздо больше пользы, услышав одобрительные аплодисменты. Короче, я пригласил его присоединиться к нам с Диксом за ужином в дорогом ресторане в Форт-Лодердейле, куда едва ли сунет нос кто-либо из знакомых нам кубинцев. Я предполагал, что мы с Батлером — прежний куратор Шеви и новый — угостим ценного агента, но хамоватый Батлер был в своем репертуаре, и как только Шеви сел с нами за столик, он сразу заявил: «Учти — за себя платить будешь сам. Ты у нас зашибаешь достаточно, так что вполне можешь раскошелиться».
«Я угощаю вас обоих», — сказал Шеви, как всегда слишком напыщенно, и тем самым вызвал еще большее раздражение у Батлера. По его, Дикса, разумению, Шеви решил поспорить за первенство, а ведь сам Батлер такой феноменальный спорщик, что я, наверное, усомнился бы в его психической полноценности, если бы не понимал хода его мыслей. По крайней мере в собственных глазах Дикс достаточно монументален, чтобы стать президентом Соединенных Штатов. Если он и презирает Кеннеди, то в первую очередь потому, что Джек, на его взгляд, просто богатый выскочка. А вот если он, Дик