– Понятно, но приглядывать я всё равно буду.
– Это – твоя обязанность. А вот если не будешь приглядывать – это может навести на размышления… – сказал жёстко командир и вновь посмотрел вниз.
Вот они о чём-то заговорили…
Рысь, сам того не осознавая, привычно стал раздавать команды, причём это у него получилось настолько естественно и просто, что любой, наблюдающий со стороны, сразу бы опознал в этом ополченце кадрового и опытного офицера, причём – не штабного, а именно боевого. Аристократ он или нет – это трудно определить, а вот военная потомственная кость чувствуется сразу.
Вятко искоса глянул на стоящего рядом Тарака, который тоже с интересом и с неприятным прищуром наблюдал за сценой на улице. Невзлюбил контрразведчик новичка, завидует…
Командир усмехнулся, ещё раз глянув на своего собеседника…
Хороший ополченец, но посредственный безопасник, который решил обеспечить своё будущее тем, что уже давно и самозабвенно сливал всю информацию об отряде Вятко Смурного в штаб Южного фронта Новомауринской армии…
Время мобильных, самодостаточных отрядов, полностью укомплектованных добровольцами, заканчивается, да и характер войны существенно изменился, перейдя в область правильно организованных и спланированных боевых операций по всем военным канонам, где командирам из ополчения уже нет места. Сейчас пришло время профессионалов, для которых война – это просто работа. И это в первую очередь касается не наёмников-головорезов, а именно командирского состава: штабных, спецов по организации снабжения, разведки, артиллерии…
Везде, на всех участках фронта противостояние уже поднялось совершенно на другой уровень, и Вятко Смурной как никогда понимал, что его природной смекалки и интуиции явно недостаточно для дальнейшего противостояния с командирами мауринской армии, большинство которых или уже состояло из заморских профессионалов, или имело такого иностранца в инструкторах.
Появление в отряде нового ополченца, который умудрился и сам выжить, и спасти остальных, попавших в руки так называемой диверсионной группы «Тени», заставило Вятко посмотреть на давно возникшую проблему с другой стороны…
После того памятного разгрома диверсантов он особо тщательно всё выяснил, чуть ли не поминутно высветил все подробности боя и запретил Тараку прессовать Рысь. В этом парне чувствовалось нечто такое, что сразу заставляло уважать его: и какое-то спокойствие, и просто необыкновенная уверенность в своих силах и правильности своих поступков. А ещё, на что он особенно обратил внимание, было то, как Рысь потом быстро организовал отряд, как распределил обязанности и до прихода подмоги контролировал всю ситуацию. И ведь люди его слушались беспрекословно, тоже чувствуя перед собой профессионального воина, а главное – настоящего офицера, знающего, что такое отвечать за жизни своих подчинённых.
Хотя нет, даже не так…
Для всех остальных, с кем Вятко встречался на фронте, вой-на была чем-то экстренным и необычным: для большинства ополченцев, вынужденных взять оружие в руки, – ответом на бесчеловечный геноцид торкских карателей; для других, бывших военных и специалистов – это была работа, выполнять которую они учились в военных училищах. Но все эти люди так или иначе ломали свою психику и вынуждены были сильно меняться, и зачастую – не в лучшую сторону. А вот для Рыси война была жизнью, обычным состоянием души, и это чувствовали все вокруг, только не все могли правильно сформулировать своё отношение к настоящему профессионалу.
Но опять же: профессионал профессионалу – рознь…
На начальном этапе на стороне хунты – которая сумела захватить власть в Маурине – тоже воевало множество профессиональных наёмников с запада, которых нанимали через подставные конторы на деньги ароанских банкиров по всему миру. Но вот что интересно: эти профессионалы, столкнувшись с хуже вооружёнными, но ОЧЕНЬ замотивированными ополченцами, понесли тяжёлые потери и впоследствии участвовали в боевых действиях только в качестве или снайперов, работающих на больших дистанциях из очень дорогого и часто эксклюзивного оружия, или в качестве военных специалистов вне зоны огневого контакта.
Нет, сейчас и торки воевать худо-бедно научились. Те же «Тени» давно резвились на коммуникациях Новомаурины, не брезгуя убийствами не только ополченцев, но и простых людей, которые им чем-то не нравились. Крайняя, бесчеловечная жестокость – вот был один из главных почерков торков, который они считали профессионализмом, но…
Видимо, тут профессионализм убийцы-захватчика столкнулся с профессионализмом убийцы-защитника, и почти играючи один человек сумел уничтожить целую группу во главе с чёрным святошей и оперативником ароанской разведки.
Да…
Была мысль, что всё это – попытка внедрения вражеского агента, но уж слишком как-то всё не стыковалось, поэтому Вятко и решил попридержать Рысь, посмотреть, что за человек, проверить в деле. Правда, было много вопросов, но именно в этом случае звериная интуиция командира говорила, что Рысь – надёжный воин, если с ним быть честным до конца, а вот в противном случае… Наживёшь себе такого врага…
А интуиции Вятко привык доверять – она часто его выручала, спасала от серьёзных, можно даже сказать, по-настоящему смертельных неприятностей.
Потом была история с заказом Рыси неким ароанским высокопоставленным аристократом, дочкой которого оказалась та тварь, что завела людей в засаду…
Спешно проработанная операция по организации ловушки вроде бы прошла неплохо, но вот когда торки бросили две батальонно-тактические группы на прорыв на небольшом участке фронта, то тут Вятко уж думал, что всё пропало, даже когда откуда-то по наступающим врагам ударили из дальнобойных тяжёлых реактивных систем залпового огня. Ведь к тому месту, где прятался Рысь, прорвалась группа карателей.
Перевес сил был огромный – один против сорока, да ещё три танка. Никаких шансов.
Вятко лично, собрав последние остатки водителей, кашеваров, связистов, зелёных необученных новичков и личную охрану, бросился на помощь. Но их выдвижение заметили и достаточно плотно накрыли из миномётов, поэтому пришлось залечь на холме и просто наблюдать за тем, как группа карателей врывается в овраг и захватывает того человека, за голову которого ароанский аристократ назначил огромную по местным меркам награду.
Но этот отморозок – который, как потом удалось узнать, вырезал группу спецов – быстро и чётко просчитал ситуацию.
Уже потом, когда затихли выстрелы, и спала горячка боя, Вятко, анализируя ситуацию, понял, что Рысь принял единственное правильное решение – только атаковать!
Обороняться – задавят огнём, не дадут высунуться, окружат и закидают гранатами…
Отходить – просто подстрелят как в тире, и результат будет тот же…
А Рысь не испугался – он подготовился, выждал момент и, закидав фашистов гранатами, пошёл в штыковую атаку, по ходу подбив ещё и бронетранспортёр, и танк.
Один!!!
И как шёл – спокойно, деловито, ни одного лишнего движения!
Он их убивал, но не как мясник, по уши в крови, а как виртуозный фехтовальщик, нанося короткие смертельные удары и идя дальше к следующей жертве. Это было так завораживающе…
Как потом сказал один из его охранников: «Мужик танцевал “Танец смерти”»…
Впоследствии название прижилось, и так и стали называть подвиг, когда смельчак в одиночку выходил против множества врагов…
После всего этого Вятко окончательно убедился в своём решении наделить Рысь особыми полномочиями, а вот дополнительные инструкции, полученные из штаба относительно этого человека, заставили неприятно колотиться сердце. Наверху – кто-то такой же умный, как и он сам – видимо, тоже всё понял, просчитал и решил так же использовать Рысь в своих раскладах.
Ну-ну, посмотрим…
Это Рысь ещё не знает о выделении его группе двух новых трофейных армейских внедорожников и всякого специфического оружия, которое каждый нормальный командир и хранит как раз для таких вот случаев.
Глава 19
Тишина…
Только ветер шумит кронами роскошных деревьев и гуляет волнами по уже зеленеющим травам, создавая непередаваемую атмосферу покоя и умиротворения…
Вот только мне не было дела ни до покоя, ни до умиротворения – холмик, лежащий у нас на пути, и кустики в небольшой низине ну уж очень подходили для засады, и я не решался двинуться дальше со своей группой, несмотря на вроде как полное отсутствие любых следов человеческой деятельности в этом месте.
Нет, следы, конечно, были – никуда не делась ни старая грунтовка, раздолбанная тяжёлыми грузовиками, ни несколько соляных шахт, давно заброшенных государством, но до вой-ны по-тихому нелегально работавших под присмотром местных бандюков.
Но меня эти следы сейчас не интересовали – хотя по всем сводкам разведуправления Новомаурины здесь и не было замечено никакого особо интересного движения, но тем не менее Вятко Смурной послал меня с группой осторожно всё прощупать и посмотреть. По ЕГО данным, в этот район с соблюдением всех мер конспирации торки отправили несколько колонн с горючим, продуктами и боеприпасами.
Тщательное прослушивание эфира тоже ничего не дало – мы засекли переговоры четырёх разнесённых второстепенных блокпостов и редкий обмен ничего не значащей информацией.
Но, судя по номенклатуре и количеству грузов, возможно, что где-то здесь за терриконами и в полуразрушенных зданиях когда-то огромных предприятий проводилось сосредоточение чуть ли не целой батальонно-тактической группы.
Скорее всего, у Вятко был свой информатор, сидящий где-то на блокпосте, который тихо сливал информацию о транспортных потоках в тылу вражеской армии нашему командиру. Естественно, такими агентами не разбрасывались и старались их не светить. Хотя уровень достоверности такой информации был не сильно высоким: на захваченной карательными войсками территории под лозунгом защиты демократии царил тотальный контроль и жесточайшие репрессии за любое инакомыслие. Ну а сочувствие и – не дай их гнусный бог с фаллосом! – помощь ополчению карались мучительной смертью. Но никого не удивляло и то, что чаще всего обвинение в пособничестве новомауринцам сопровождалось элементарным грабежом и изъятием бандитами с мауринскими погонами приглянувшейся им собственности. Отправка «освобождённого добра» к семье домой стала любимым развлечением мауринских офицеров, ну а уж бойцы так называемых добровольческих батальонов на этом поприще вообще побили все рекорды…