Смогу ли я свои найти?
* * *
“…А не буду понят – так что ж…
Над родною пройду стороной,
Как проходит косой дождь…”
В.В. Маяковский
Ну, а я как пройду? Стороной?
Иль над домом своим родным
Пролечу, как дождь проливной,
Или развеюсь, как дым.
В чем вина моя, в чем беда?
Каждый дать мне готов совет.
На работе шемящее “Да”
Переходит в тоскливое “Нет”.
Инженер я в стихах? Иль поэт,
Лишь для тех, кто в стихах профан?
Логарифмы в моих руках
Или с рифмами барабан?
А над домом проходит дождь,
Бьется в окна мои, как живой.
Усмиряю сердечную дрожь
И сквозь дождь слышу голос свой.
* * *
На работу и домой,
Где-то рядом выходной
Переходит в понедельник
И проходит стороной.
То ли ехал, то ли спал,
А пошел пешком – устал.
По дороге встретил птицу,
Посмотрел и не узнал,
Оглянулся – птицы нет.
Закачался белый свет.
Будто ветер
В грудь ударил,
Будто в небе
Тает след.
* * *
Марш футбольный – со всех сторон.
Ветер первенства – ветер весенний.
Растворяюсь в тебе, стадион,
Сорок тысяч во мне твоих мнений.
Пас, обводка и снова пас.
Вот удачи анфас и профиль.
Стадиона неистовый глас –
Эхо греческой философии.
Свист, как птица, летит в облака
Над победой и над пораженьем.
А в ушах – от свистка до свистка –
Ветер первенства, ветер весенний!
* * *
Я двухкопеечных монет
Всегда держал запас в кармане,
Звонил друзьям. А чаще – маме.
Звонил и говорил: “Привет”.
И слышал снова: “Береги
Больное горло. Приходите,
И внучку Иру приводите,
Мы будем печь с ней пироги”.
И мы идем на теплый свет,
Что добротой своею манит…
И вновь поёт в моем кармане
Хор двухкопеечных монет.
* * *
У меня в кармане
Соска да игрушка.
На руках – ребенок,
Хочет песни петь,
И совсем не хочет
Слушаться и кушать.
А весна проходит.
Надо все успеть.
Я учу напамять
Сказки и загадки,
Начал разбираться
В песнях и стихах.
Вырастает репка –
Значит все в порядке,
И растет ребенок
На моих глазах.
* * *
Что там я себе толкую.
Дочь в руках держу больную.
“Скорой помощи” все нет.
Долгожданная карета,
Что ж ее так долго нету,
Кто зажег ей красный свет.
Обжигает дочь мне руки,
Содрогаюсь я от стука,
Кто стучится в грудь мою?
Я свой страх на замечаю,
Развожу лекарство в чае,
Храбро песенку пою.
* * *
Детство пахнет
цветами – майорами,
Что росли на соседнем дворе.
И вишневым вареньем,
которое
Розовело в саду
на костре.
Детство пахнет
листвою осеннею,
Что под ветром
взлетает, шурша…
Что ж так больно глазам?
На мгновение
Запах детства узнала душа.
* * *
Бурьян пророс из детства моего.
Я не узнал его.
Он посерел от пыли.
Качаясь скорбно на ветру,
Он шелестит. И шепчет мне:
“Мы были.
И ты играл со мной
В военную игру…”
“И с другом! –
Я кричу ему. –
И с другом!”
И смотрит дочка на бурьян
С испугом.
А он пророс из детства моего.
Колыбельная дочке
Скажи мне, знаешь что, скажи,
О чем пчела сейчас жужжит.
И я с пчелою говорю,
Той, что летит по ноябрю.
Я говорю ей: “Как же так.
Где ваши ульи, матки, соты?..”
Она в ответ жужжит: “Пустяк.
Еще не кончены полеты.
Еще холодные цветы
В руках цветочниц не завяли”.
А есть ли в них нектар? Едва ли.
И палисадники пусты.
И в небе смутном и пустом,
Жужжащей точкой уменьшаясь,
Пчела кивает мне, прощаясь…
Потом, я говорю, потом.
Тебе расскажут сами пчелы.
Ты спи давай. Уже футбола
Почти полтайма позади.
И слышу снова: “Подожди”.
Уже луна в окне дрожит.
“Скажи мне, знаешь, что скажи…”
* * *
Лежат премудрости в портфеле,
Тащу портфель я еле-еле,
В дневник упрятана душа.
В пенале ручка наливная,
В кино картина неплохая,
Да и погода хороша.
Но я пройду две остановки,
Не нарушая установки.
Дневник открою и тетрадь.
Два месяца еще учиться,
Надеждам сбыться и не сбыться,
И все еще решать. Решать.
* * *
Прочитано так мало.
Читается так трудно.
Дорога от вокзала
Уходит прямо в будни.
А мир вокруг великий.
И снова зреет завязь…
И молодость, и книги,
Никак не начитаюсь.
Обретение
В. Шефнеру
Как трудно обрести уверенность в себе,
Не потеряться, не раскиснуть, не сломаться.
И в трудную минуту не сробеть,
И, победив,
собой не восторгаться.
Не позабыть среди мороки дел
Взглянуть на небо и вдохнуть всей грудью.
Услышать соловья.
Запомнить, как он пел,
Запомнить все. Такого уж не будет.
Не повторяясь даже в мелочах,
Волнуя,
увлекая
и тревожа,
Зовет нас жизнь. В ней радость и печаль,
И все впервые. Хоть и с прошлым схоже.
* * *
Э. Багрицкому
На всем скаку, навылет,
Был ранен военком.
С колючей, жаркой пылью
Умчался эскадрон.
Лишь верный конь остался
В просторной тишине,
Лишь вечер степью стлался…
То было на войне,
То было в дальней песне,
В устах твоих стихов –
Романтика атаки
И цоканье подков,
Соленый привкус моря,
Веселый посвист птиц,
И радость через горе,
И вереница лиц…
Я вижу эту песню –
Все так же молода.
И подпись “Э. Багрицкий”
Сверкает сквозь года.
* * *
Времена и падежи.
Лица чьи-то и глаголов…
То ли школа на всю жизнь,
То ли жизнь сплошная школа.
* * *
Капля никотина
Меня не убила.
Капля лекарства
Меня не спасла.
Гордая женщина
Разлюбила
Глупая женщина
Обняла.
В старом трамвае
Я встретился с нею.
В новом трамвае
Ее потерял.
В небо взглянул –
Там воздушные змеи.
Душу открыл –
И себя не узнал.
В темной душе моей
Страсти кипели.
В светлой душе моей
Радость цвела…
Капля отравы
Убить не сумела
Капля лекарства
Спасти не смогла.
* * *
Собирали подберезовики.
Собирали подосиновики.
Помню – платье твое розовое,
Помню – небо наше синее.
Все грибы-то наши съедены.
И вино в стаканах выпито.
Помнятся дожди осенние.
Помнится дорога в рытвинах.
И прохожие случайные,
И перрон платформы Бронницы.
Помнятся слова прощальные,
И молчанье тоже помнится.
И не ведали, что спросится,
Что аукнется с такою силою…
Собирали подберезовики.
Собирали подосиновики.
Вечер
Вижу – зеркало в прихожей
И картину на стене.
День уже почти что прожит,
Но еще живет во мне.
Где-то музыка играет,
То слышна, то не слышна…
На коленях – молодая
Задремавшая жена.
* * *
Любовь разбита, как асфальт.
Жизнь монотонна,
как дорога.
И времени безумно жаль,
И нас с тобой немного.
Горшки цветочные пусты.
Благоухает жизнь на грядке…
И мы с тобою,
как цветы
В процессе пересадки.
Ночь
Откроем дверь,
И до утра
Прохладной тишины усталость
Струиться будет
Сквозь угар
Дневных забот и потрясений.
В дремотной глубине души
Улягутся все страсти.
И проступит
То самое,
Единственное верное решенье,
Что днем искали мы напрасно.
Отбросив суету
Высокопарной речи,
Придет к нам
Ясность мысли запоздало.
И будет
Искренность, и прямота, и честность
В прохладе
Тишины усталой.
* * *
Всего-то полчаса ходьбы,
Но лес и ночь – как тыл врага.
И ветра шум – как шум борьбы,
И птица свищет, как Яга.
А рядом – поезда гудок,
Вот-вот покажется вокзал.
Видать, неважный я ходок,
Или от страха так устал.
От детских страхов – тьма и свет
У основания судьбы.
А между ними – столько лет…
И полчаса всего ходьбы.
* * *
Посредине города родного
Я стою, чужой своей родне.
И в кармане ласковое слово
Под неласковыми спряталось на дне.
В нашем доме густонаселенном
Множество таких же вот квартир.
Не о нас ли каркают вороны,
Разглашая ссору на весь мир.
Только миру все это не ново.
Помирюсь – и нет меня родней.
Но вороны недовольны снова –
Слишком много непохожих дней.
А похожие на папу с мамой дети
Все себе на ус мотают – впрок.
Так что через год на педсовете
Будет плакать даже доктор Спок.
* * *
До аптеки и обратно.
На трамвае и пешком.
Принимаю аккуратно
Все таблетки с молоком.
От бронхита до ангины
Тот трамвайчик держит путь.
В перерывах – час с малиной
И горчичники на грудь.
От ступени – до ступени.
В кулаке пирамидон.
Кот садится на колени,
А в ушах – трамвайный звон.
А лекарства помогают,
И горчичники пекут…
От трамвая до трамвая.
От простуд и до простуд.
* * *
Все из больницы
Видится желанней.
И будний день в окне –
Картиной в раме.
И отступают
Схватки и победы,
А наступают
Завтраки, обеды.
И день, и вечер,
И тоска о доме.
Халат на плечи.
Строчка в томе