Чей-то голос, смеясь,
«Ваше время забыто».
Повторяю звонок,
Но в ответ лишь гудок,
Холодок душит ворот.
Время шутит со мной
Или впрямь стал чужой,
Прошлым кашляя, город.
Я напомню ему,
Как он жил по уму,
Как он душу калечил.
Я мобилен, как сон.
Как чужой телефон.
За себя я ответил.
* * *
В стране под названьем «весна»
Искрятся на солнце рассветы.
«Зелёный» – до станции «лето»,
И песней звучит тишина.
Весна, как спасательный круг,
Дарует надежду на чудо.
Пускай мне пока ещё худо,
Весна мне поможет, как друг.
* * *
В дождливом небе молчаливая сорока
Летит куда-то по своим делам.
Сороке, видно, тоже одиноко,
И я делю с ней небо пополам.
Мне тоже кажется, что я взлетаю
Сквозь дождь, как сквозь недобрый разговор.
И синева сквозь тучи прорастает,
И манит бесконечностью простор.
* * *
Венозной крови пенье под иглой –
Мы все – немного радиолы.
В душе мотив какой-то заводной,
Назло страданиям, весёлый.
Пою, похрипывая, словно диск
Пластиночный, из той эпохи.
Пою, превозмогая страх и риск,
Который ощущаю в каждом вдохе.
* * *
Л. Череватенко
Событий в бытие сплетенье
И быта шаткая основа –
И всё – лишь ветра дуновенье,
Что обернулось вещим словом.
А в мыслях времена и лица –
На плюс и минус вновь разъяты..
И вновь – страница за страницей
Слова, как памятные даты.
* * *
От первой любви до последней,
Сквозь счастье и горечь – навзрыд!
Крылами касаясь соседней
Души, и моя, глянь, парит.
Взлетает и падает снова.
Где боль – там и радость сполна.
Казалось бы, петь – не готова.
Но, всё-таки, песня слышна.
* * *
К. Бородину
Каждый видит лишь то, что хочет
Каждый знает лишь то, что умеет.
Кто-то отметит, что день – короче,
А для кого-то лишь ночь длиннее.
Но и разбив черепаший панцирь
дня или ночи, в осколках желаний
Отблески счастья найдёшь, между прочим,
Словно последнюю мелочь в кармане.
* * *
Отболев, появляется снова.
Разрывая планету на части,
Вслед за делом бросается слово,
И становится призраком счастье.
Свет распался на части света,
Мир с войной говорит несмело.
Есть вопросы, но нет ответов.
И до них – никому нет дела.
* * *
Всю жизнь мечтал о море,
Витая в облаках.
Искал мажор в миноре
И тайный смысл в словах.
Иллюзия свободы –
Как незабитый гол.
И так он шёл сквозь годы.
А к морю не дошёл.
* * *
В.П. Быкадорову
Асфальтовою ниткой прошита тень небес.
Маршрутною улиткой чуть движется прогресс.
А в небесах ракеты, как тополиный пух…
От песен, что не спеты, захватывает дух.
От Слова, что готово, как сердце из груди,
Взлететь и биться снова, и падать, как дожди
На Землю, тень которой, пронзая млечный путь,
Ложится в разговоры, вскрывая смысл и суть.
* * *
На окраине планеты нет огня –
В зажигалке и на сердце у меня.
На окраине планеты нет души.
Даже доктор – электронный – «Шу-бо-ши».
Тень побед собой закрыла белый свет,
Так, что, кажется, и света тоже нет.
На окраине всё тот же неуют.
Свет небесный нам, как милость подают.
* * *
Вращение колёс
И календарный шелест…
Дорога, как вопрос,
Стреляющий не целясь.
Дорога – как ответ,
Как промысел рабочий.
И ничего в нём нет
Важнее многоточий.
* * *
От своих до чужих страданий,
От чужих до своих побед –
Скручен путь, словно рог бараний,
Осязаем, как тьма и свет.
И сочувствие вещей птицей
Дарит песню, как взмах крыла.
И любовь, как дорога длится,
Хоть и кажется, что прошла.
* * *
Независимость городской суеты,
Неожиданность новой волны.
Мы глазами сильны, как кроты.
Нам чужие ошибки видны.
Нам свои – как кинжал в боку,
Мы поём там, где хочется выть…
Красным цветом пронзает строку
Кровь. А может суровая нить.
* * *
Ярость разбитых дорог,
Старость забытых путей.
Молча шагает Бог
Среди своих детей.
Музыка громко кричит,
Сад это или ад?
Не поминая обид, –
Только вперёд, не назад.
Только вперёд, туда,
Где среди всех дорог
В сёла и в города
Совесть идёт, как Бог.
* * *
Всё, как будто бы, просто,
Всё, как было когда-то,
Где судьба, словно остров,
Лишь штормами богата.
Но не жду я погоды,
Наплевать, что несмелый.
И летят мои годы
Наугад, словно стрелы.
* * *
Неизвестность тревожит, как красный свет.
Что там, в будущем, – нет ответа.
Есть в программе лишь «да» и «нет».
И других вариантов нету.
И хоть всё повторяется вновь и вновь,
Искры вечности – всё же не пламя.
Но, как прежде, сгорает любовь,
Восходя на костёр вместе с нами.
НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИЛОСЬ
* * *
Сергею Мокроусову
Я жил на улице Франко,
И время называлось «Детство»,
С 20-й школой по соседству.
Всё остальное – далеко.
Взлетал Гагарин, пел Муслим,
«Заря» с Бразилией играла,
И, словно ручка из пенала,
Вползал на Ленинскую «ЗИМ».
В «Луганской правде» Бугорков
Писал про жатву и про битву.
Конек Пахомовой, как бритва,
Вскрывал резную суть годов.
Я был товарищ, друг и брат
Всем положительным героям
И лучшего не ведал строя.
Но был ли в этом виноват?
Хотя наивность и весна
Шагали майскою колонной,
Воспоминаньям свет зелёный
Дают другие времена.
Я жил на улице Франко
В Луганске – Ворошиловграде.
Я отразился в чьём-то взгляде
Пусть не поступком, но строкой.
А время кружит в вышине,
Перемешав дела и даты,
Как будто зная, что когда-то
Навек останется во мне.
* * *
Несовпаденье улиц, лиц, заветных слов,
Несовпаденье и падение основ.
Неясный свет звезды или костра,
Любви, в которой «завтра» и «вчера»
Не совпадают, словно тьма и белый свет.
А в нём – всё те же Челубей и Пересвет
Сшибаются в немеркнущем огне,
Несовпаденье завещая мне.
* * *
Ю. Полякову
Упавшее небо давит на плечи,
И мне оправдаться пред будущим нечем.
Цепляясь за небо, я падаю тоже.
И только земля провалиться не может.
И, превозмогая чужое бессилье,
Я в кровь раздираю
не руки,
но крылья.
* * *
Над кабинетами, над приёмными,
И над мыслями потаёнными
Дух начальства, пузатый, грозный,
И просителей – слёзно-постный.
Всё меняется – пьесы и роли,
Превращая диезы в бемоли,
Вызывая то плач, то смех.
Но, как прежде, манящий грех
Вновь находит в постели у власти
Не свободу, а призрак счастья.
* * *
Судьба – инструмент ударный.
Может быть, я ударник бездарный,
Но не слышится в марше кураж,
И победным не кажется марш.
Как по лестнице винтовой,
Не последний, и не герой,
Я по жизни иду, чуть дыша,
Торопливо, но не спеша.
А в ушах моих – ритм небес.
Не победный, но, всё ж, оркестр.
* * *
Пункт приёма
для несбывшихся желаний
Есть в душе у каждого
из нас.
Безразлично – поздний или ранний,
Он наступит, тот заветный час,
Что суммирует успехи и ошибки,
Поцелуи и удары по ногам…
И нежданная иудина улыбка
Превращает радость
в стыд и срам.
* * *
Лежит судьба, как общая тетрадь,
Где среди точек пляшут запятые,
Где строки то прямые, то косые,
И где ошибок мне не сосчитать.
Бежит строка в дорожной суете,
И я, как Бог за всё, что в ней – в ответе.
А в небесах рисует строки ветер.
Он в творчестве всегда на высоте.
А у меня сквозь низменность страстей,
Невольную печаль воспоминаний
Таранит, разбивая жизнь на грани,
Строка любви, парящая над ней.
* * *
В.П. Щербакову
Жизнь не похожа на ту, что была.
Она не хуже, не лучше.
Всё так же вершатся судьба и дела,
На солнце находят тучи.
И вновь продолжается круговорот,
Мгновенье сменяет мгновенье.
И в каждом – внезапный уход и приход
В молчанье и в сердцебиенье.
* * *
Сквозь стук колёс – чуть слышен стук сердец.
Вагон похож на малую планету
Вращеньем спутников, колёс, колец,
Движением по кругу и по свету.
Врастает бытие в дорожный быт.
Судьба в купе, как в панцире улитка.
И манит расстоянье, и страшит,
Как жизнь, и как последняя попытка.
ВЕСНА
Зеленеет листва, да и лица
слегка молодеют,
Авель с Каином – только в начале вражды
Созревают плоды, но и ненависть
исподволь зреет,
И дорога пылит, заметая чужие следы.
Чей-то смех или плач превращается
в древнюю песню.
Запоздалой слезой проливается дождь или боль.
И спустя сто веков жить не легче,
но всё интересней.
И ведёт за собой то ли рок, то ли новая роль.