– Что я делаю? Пытаюсь не попасться на глаза мистеру Мейтленду. Меня весь день мучает жутчайшее похмелье, а он, как нарочно, загрузил меня работой.
С каждым выдохом Лиама из его рта разносится душок несвежего пива. Так что насчет похмелья он не пошутил. И похоже, очень им гордится. Прожив с дядей Таем и его похмельем целый год, я должна сказать парню: это его не красит. Но Лиам не дает мне шанса провести воспитательную работу.
– Значит, ты зациклена на комиксах? А какие тебя больше всего привлекают?
– В основном ужастики, – говорю я, надеясь, что на этом разговор закончится.
Но Лиам усмехается:
– Ну да, ну да. Понимаю. Чем еще увлекаться готической цыпочке? Впрочем, тебе этот стиль идет.
Так… Хороший это рефлекс или плохой, но, похоже, мне пора его отшить.
– Слушай, по-моему, сюда идет мистер Мейтленд… – глядя через плечо парня, кривлю я лицо в драматичной гримасе.
– Где? – Насупив брови, Лиам быстро оглядывает заметно опустевший зал.
– Он… он был вон там секунду назад. Ладно, мне надо заниматься проектом.
Не дожидаясь ответа, я отступаю в свой угол и притворяюсь, будто внимательно разглядываю эскизы. До тех пор, пока не убеждаюсь, что Лиам ушел. Увы, не успеваю я вздохнуть с облегчением, как слышу приближающиеся шаги. Поднимаю глаза – все выше, и выше, и выше – и упираюсь взглядом в лицо Доминика Миллера. Он действительно невероятно высокий.
Доминик опускает свой мобильник в карман серой куртки.
– Спасибо, что отвлекла этого придурка, – говорит он, бросая настороженный взгляд за полку с любовными романами, за которой теперь прячется Лиам. – За мной должок.
– Я…
Но Доминик не дожидается ответной реплики, готовой сорваться с моего языка (конечно же, резкой, как и всегда). Он сразу уходит – конечно же, враждебно ко мне настроенный (как и всегда).
После ужина я направляюсь вдоль реки к дому Форда. Ночь стоит ясная, и мне не хочется, чтобы моя «Бесси», мирно дремлющая на парковке, стала невольной предательницей, когда я проберусь потом на территорию поместья. А еще какая-то часть меня (явно страдающая нездоровым любопытством) желает оказаться на том самом месте у водопада, где отец Матео нашел утопленницу. Чтобы проверить – изменилась ли его атмосфера с тех пор, как я там проходила пару дней назад. Насколько мне известно, тело Клэр лежало всего в нескольких футах от тропинки, под осколками подтаявшего льда.
Скоро я дойду до Запруды Медных Колокольчиков. Заиндевевшая тропка похрустывает под моими ногами мертвыми листьями. Ночной воздух преисполнен тишины и спокойствия. В ветвях над моей головой ничего не шевелится и не ухает. Даже река проносит свои воды мимо с еле различимым бормотанием. Я делаю глубокий вдох в надежде на то, что это спокойствие проникнет в мои легкие и охладит мне кровь. По привычке я провожу пальцами по вырезанному в стволе дерева глазу-оберегу, обозначающему место, где река расширяется перед запрудой. Этот знак напоминает мне о других резных глазах, обнаруженных мною прошлой ночью на каменном обрамлении двух окон в мельнице. Оба окна выходят на реку. И смотрят в ту сторону, куда я направляюсь: на мост Бурден и усадьбу.
Инстинктивно я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на мост, но он еще невидим – слишком много деревьев его заслоняют. Внезапно испугавшись тишины, я ускоряю шаг. И вместо того, чтобы пройти мимо водопада, сворачиваю на Ривер-роуд и иду на север, до того места, где дорога разветвляется на две – Ред-роуд и ту, что ведет к дому Форда.
Ночь довольно холодная – мое дыхание, затрудненное восхождением на холм, затуманивает воздух вокруг губ. Добравшись до аллеи, я делаю всего несколько шагов, когда мой взгляд кое-что привлекает. Слева от меня, над оградительной стеной поместья, мерцает странный свет. Такое впечатление, будто он исходит от моста. Увы, обилие деревьев мешает мне определить его природу точнее. Остановившись, я несколько секунд наблюдаю за вспышками. «Не обращай на него внимания, иди к Форду, как и планировала», – убеждает меня внутренний голос. Скорее всего, это кто-то из Миллеров гуляет по саду. Возможно, та же Фрейя опять тайком звонит секс-другу. Может быть, намеками на секс она и у Хэмиша пыталась добиться места на курсах?
«Хватит забивать голову грязными домыслами!» – ругаю себя я. А потом какой-то странный порыв заставляет меня перелезть через стену, чтобы убедиться, что это и в самом деле Фрейя с мобильником у уха.
Тихо спрыгнув наземь, я осторожно двигаюсь вперед. И наконец вижу, откуда исходит свет. Кто-то стоит на мосту. И этот кто-то – не Фрейя. Источник света я не могу разглядеть, но у фигуры на мосту явно черные, а не огненно-красные волосы. Доминик. Опершись на перила моста, он смотрит на водопад. Звонить по телефону он не может – шум воды, с ревом низвергающейся вниз, любой разговор сделает бессмысленным. Если только не орать в микрофон.
Я готова развернуться и уйти – мне больше неинтересно, что делает на мосту этот парень. Как вдруг я замечаю среди теней между мной и мостом какое-то движение. У самой кромки деревьев, растущих вдоль тропинки, появляется еще одна фигура. Из своего укрытия я не могу ее как следует разглядеть. Но, похоже, она тоже наблюдает за Домиником.
По коже пробегают мурашки – словно мимо меня только что проскользнуло нечто мертвое, бесплотное, воздушное…
Фигура выступает из тени. В лунном свете я различаю на ней что-то вроде накидки до пят. Или длинного покрова? Он слегка колышется, пока фигура движется к мосту – не быстро, но с уверенностью, присущей тому, кто знает: его не заметят. А Доминик, похоже, даже не подозревает о том, что к нему приближается странное нечто. И у меня сдают нервы.
Подожди, Ава, не психуй! Может, он как раз и поджидает эту фигуру? И именно поэтому невозмутимо стоит на мосту в ожидании встречи. Только вот кому взбредет в голову рядиться так не в Хеллоуин? Даже я бы не стала, хотя я икона готического стиля. Нет, из всех людей такие накидки носят только чудики, особи со странностями. И на месте Доминика мне бы не хотелось, чтобы эта странная особь подкралась ко мне над шестидесятифутовым водопадом. А если это не случайный незнакомец или незнакомка? Если это действительно?..
Я сознаю, что устремилась к мосту, лишь когда под сапогом хрустит прутик. На хруст откликается хриплым уханьем сова. Мое сердце заходится бешеным стуком. Я вглядываюсь – не услышала ли меня фигура в накидке? Они с Домиником стоят слишком близко к ревущему водопаду. И парень, судя по всему, кроме этого раскатистого грохота, ничего больше не слышит. Иначе он бы уже обернулся. А в движении странной фигуры в накидке есть нечто такое, что мне совершенно не нравится.
Я делаю еще несколько шагов вперед. Я уже на опушке леса. Если я помчусь со всех ног, то, возможно, добегу до Доминика раньше, чем до него дотянется загадочная фигура. Миллер он или нет, какая разница! Я должна что-то предпринять!
А фигура уже поднимает руки. Отогнувшиеся назад рукава накидки обнажают длинные тонкие пальцы. И безотчетный скребущий страх все сильнее разъедает мне грудь, когда воображение рисует лицо, скрытое капюшоном, – лицо с зияющей брешью на месте рта и черными пустыми глазницами.
Все как будто замедляется – мое сердцебиение, мое дыхание, даже сам водопад. Все искажается, словно засасывается в бездны этих двух черных воронок. Длинные тонкие пальцы скручиваются в когти и тянутся к Доминику. А он до сих пор ничего не чувствует. Как это возможно? Каждый нерв, каждый мускул в моем теле дрожит от паники. У меня нет выбора!
– Доминик! Спасайся! Беги!
Глава десятая
Я выскакиваю из тени, крича что есть мочи. В надежде, что он услышит меня. Что еще не слишком поздно.
Доминик отвечает мне тоже криком – когтистые пальцы впиваются ему в глаза. Он пытается отстраниться от них, но при этом слишком сильно наклоняется над перилами. Оттолкнув Сейди, я протягиваю к Доминику руки в отчаянной попытке оттащить парня от края. И не успеваю… Мои пальцы ловят только пар. Доминик с воплем падает в пустоту.
– Что ты наделала! Ты испортила нам съемку!
Я резко разворачиваюсь, но вижу перед собой не ту девушку, которую ожидала увидеть. Ну конечно, это не Сейди!
Меня испепеляет взглядом Фрейя. К ее лицу в тех местах, где его увлажнила вода, прилипли пряди черных накладных волос. Верхние и нижние веки покрыты толстенным слоем темного грима, а сами глаза – обычно переливчато-зеленые – почему-то стали черными. Фрейя вставила контактные линзы, в оцепенении соображаю я. Это костюм! Она оделась так, чтобы походить на Мертвоглазую Сейди, – как в розыгрышах пранкеров. А я купилась! И по мере того как это до меня доходит, губы Фрейи выгибаются все больше вверх.
– О господи, Тёрн! Я думала, ты просто прикидываешься, а ты действительно приняла меня за призрак! – заходится она противным смехом.
Но голос Фрейи звучит достаточно громко, чтобы даже за ревом воды я отчетливо расслышала обидные слова.
– Какая же ты странная!
– Но… твой брат…
К нам присоединяются новые лица: Матео Медель подходит с комплектом операторского освещения оттуда, где он, должно быть, сидел с ним на корточках на дальнем конце моста. Каспер держит в руках мобильник – наверное, продолжает записывать мою реакцию. А позади них… Форд! Его руки впились в шевелюру, как будто он готов вырвать себе волосы. И только он из этой четверки не ухмыляется надо мной.
Почувствовав движение за спиной, я оборачиваюсь и вижу Доминика, переваливающего свое долговязое туловище через оградительные перила моста. Вот он поднимается на ноги и надвигается на меня. И только сейчас я замечаю веревку, свисающую с его талии, – страховку, которой он привязан к перилам.
Боже мой! Как же я сразу не сообразила? Они снимали здесь свой специальный эпизод о Сейди! Я же знала, что они это планировали. И именно по этой причине сюда пришла: чтобы закрасить росписи, оставшиеся в павильоне.
Несмотря на холод, мои щеки пламенеют. Неужели я могла подумать, будто Доминику Миллеру угрожает опасность от призрака? Неужели я за него испугалась? И даже пыталась помочь? Не могу в это поверить!