Большой волк постоял, качая головой. Глухо рыкнул, усмиряя собственную глотку, и с трудом выговорил:
– Я пойду с тобой. Тебе пригодятся мои клыки. Но если мой разум померкнет, ты должен меня остановить.
– Решено и принято! – Ладар поднял руку и ударил по гигантской лапе, с вызовом глядя на замерших оборотней. Те помолчали, затем поднялись и, поклонившись, растворились в лесу.
Ируг подошёл к Аарху и, положив руку ему на плечо, буднично произнёс:
– Знаешь, почему престижно иметь в отряде оборотня? Как бы они ни кичились своим разумом, но их поведение во многом определяют инстинкты зверя, они никогда не признают вожака слабее себя. Штабная репутация в действующей армии ничего не значит, но если в твоём подразделении есть живущий на две стороны – значит, ты сильный боец, умный полководец, мудрый командир. Это все знают и все борются за право иметь такого блохастого в подчинённых. Вот только у магов такого не случалось. Наши маги сильны, спору нет, но их волхвы – они думают иначе, действуют иначе, ставят перед собой иные цели. Как бы крут ни был маг, они никогда не кланялись его силе – хмыкали и отходили в сторону. Поэтому никто и никогда не мог объявить оборотней своими подданными – именно волхвы имеют тут решающую роль. А тут – признали сами. У тебя теперь не только право на эти земли, ещё и народ, их заселяющий, признал тебя если не вожаком, то кем-то, способным им стать. Дело за малым – очистить эти земли… и выжить при этом.
Ночью, ложась спать, Ладар чувствовал себя почти счастливым. Они уверенно идут к цели, ещё пару дней, и старая башня магов окажется под их контролем. Оттуда рукой подать до водопадов, конец похода уже близок! Главное – закрыть источник Хаоса, остальное – решаемо! У них всё получится, ещё немного…. Улыбаясь, но провалился в сон – и вздрогнул от увесистой пощёчины.
– Что ты наделал! Мальчишка! – Разгневанная Илис металась по его комнатке в небытии, и из волос её грозно шипели маленькие пасти. – Как можно быть таким безрассудным!
Ладар вздохнул, подошёл к ней, обнял, удивившись отсутствию привычного онемения. Ах да, это же просто сон.
– Что опять я натворил не так, моя грозная подруга? Полез в монстра? Или вмешался в чужой обряд? И ты, и я знаем, что ходить по краю для меня образ жизни. Именно это и даёт нам возможность видеться, встречаться… любить друг друга. Действовать так глупо для полководца, но так и выигрываются войны, что бы ни рассуждали с умным видом штабные генералы, легко отправляющие на смерть тысячи, но боящиеся прищемить пальчик. Не бои с врагами, а гораздо более важные сражения – за сердца своих собственных солдат.
– Да рискуй, сколько хочешь! – Илис фыркнула, гневно попыталась отстраниться, но слишком мягко для того, чтобы это было правдой. Ладар сжал посильней, и она прижалась к нему, опустив голову на плечо. – Ты можешь прыгать в вулкан или плавать с ядовитыми змеями, если нравится. Но зачем, из-за какой прихоти ты так говорил с богом вашего мира? Да, его нельзя назвать мягким и пушистым, но он Единый, ему тут нет противников, так зачем же бросать ему вызов?
Ладар развёл руками.
– Прости, я не мог иначе. С тех пор, как я понял, что из-за эгоизма и вздорного нрава какого-то духа-переростка весь наш мир стоит на краю гибели, а Творец отстранился и только наблюдает, я никак не могу успокоиться. Словно что-то сломалось внутри, понимаешь? Я знаю закон чащи: «На равнине выживает самый быстрый, в горах – самый сильный, в пустыне – самый выносливый, в лесу – самый хитрый и изворотливый», но никогда и помыслить не мог, что наш мир подобен такому лесу, а наши боги равны перед этим простым законом. Почему всё так?
Илис прикусила губу.
– Боги… они лишь отражение вас самих. Никогда не перекладывай на других вину за собственные неудачи. Будете меняться вы – изменятся и ваши боги. Да они уже меняются. Видел бы ты, какие ужасные вещи творил ваш Единый пять-шесть тысяч лет назад… А сейчас – ничего, о добре и милосердии заговорил. Дай ему ещё пяток тысячелетий, и будет вполне себе сносный бог. Но это всё философия. А жизнь такова, что он отрезал меня от тебя. Больше я не смогу прийти к тебе наяву, только когда ты окончательно дорискуешься. Я больше не смогу тебе помогать. И видеться мы можем только тут и только когда ты спишь. А тебе сейчас опасность грозит больше, чем когда-либо. Давай продумаем, что…
Ладар решительно прикрыл девичьи губы своими.
– Не стоит терять драгоценные минуты сна на всякие глупости! – И поцелуй, долгий и нежный, уничтожил все опасения и страхи, все запреты и оглядки на линии судеб. Волшебство сна зашло в двоих, превратив любые проблемы в нечто зыбкое и иллюзорное, а любовь оттенилась страстью, сняв любые запреты, превратив свидание в нечто неистовое и безумно желанное.
Это возникло мгновенно. Сну не нужно прелюдий. Одежда испарилась, и Ладар почувствовал, как сжимает обнажённое, полное сил тело девушки. Лёгкое, невесомое, оно гибко извивалось, повинуясь усилиям его рук. Он приподнял его, прижал в себе, мечтая сжать, закрыть от всего мира в коконе своих рук. Ноги её раздвинулись, она приникла ещё плотнее, сливаясь с ним в одно целое, становясь одной, неразрывной частью, затрепетала… Он обнял её своими крыльями, чуть приподнял, создавая для неё наиболее удобное положение, мечтая оказаться в ней полностью, ощутить себя внутри этой удивительной девушки целиком… И тут за её спиной распахнулись иные крылья. Чёрные, кожаные, без непонятных, птичьих пёрышек, они плотно спеленали парня поверх его собственных крыльев – так, что он почувствовал вокруг себя горячее тепло, ощутил ток крови внутри своего тела, ощутил огромное, горячее желание, пульсирующее в каждой клеточке своего тела. Никто из людей никогда не мог ощутить подобного. Для этого нужно было ходить по краю жизни и смерти, потерять руки и в боли и крови отрастить новые, для этого нужна была сильная, невероятная любовь за гранью возможного, для этого нужна была Илис, Сети, прекрасная привратница смерти…
– Мой ночной цветок! – только и выдохнул парень, погружаясь в бесконечный водоворот наслаждения.
А Илис сжимала своего любимого всем телом, ощущая его в себе целиком, испытывая огромное, небывалое по силе чувство, испытывая сразу несколько объятий, чувствуя несколько неистовых бурь в себе… Она запоминала каждое мгновение нечаянного сна, столь сладкого и практически невозможного, откладывая воспоминания на всю оставшуюся вечность, но всё же какая-то часть её мозга изучала пространство небытия, всегда готовая среагировать на опасность, защитить любимого, который сумел сделать для неё больше мага, царя, даже больше бога – подарил ей саму себя.
Фесков отряд встретил примерно там, где и ожидал. Когда до развалин старой башни магов оставалось часа три хода, колонну оборотней атаковали гибкие молнии. Они выскочили разом из зарослей, накидываясь на ближайших воинов. Они двигались легко и плавно – и медленно, словно в каком-то странном, зыбком, нереальном сне.
Первые ряды воинов из шеренги даже не шелохнулись: погружённые шаманами в подобие транса, они не реагировали на окружающее. Их мир был вечностью, в которую растянулась ближайшая секунда. Безучастные к окружающему, они пребывали в ней: в ней ехали в сёдлах, в ней держали поводья, готовились к схватке. То, что она уже началась и вокруг них идёт бой, они и не подозревали. Вокруг сверкали клинки, лилась кровь, оборотни бились чётко и рьяно, защищая своих соратников. Фески переключались на них, понемногу оживая, – но слишком медленно. Хитрые двуногие не дали им и шанса. Хищник всегда нападает на ближайшую к нему жертву, особенно если она выглядит ослабевшей и беззащитной. Ехавшие по краям воины не только выглядели, они и были таковыми: без оружия, сонные, они были идеальной добычей. И – идеальной приманкой.
– Значит, фески всегда идут во временном потоке своих жертв? – Ируг оглядывал обочину древней дороги, заваленную трупами одних из самых свирепых хищников леса, и оборотней, деловито обдиравших их шкуры, пока их товарищи приходили в себя. – А ведь они считались самой опасной добычей. Которую добывают только ловушками или очень большим отрядом – одного зверя, и то, если повезёт. Боюсь, теперь их поголовье значительно сократится.
– Я не хотел их смерти. – Ладар огорчённо смотрел на прекрасных животных, чьими трупами была усеяна дорога. – Когда я уходил отсюда, я старался не убивать. Отталкивал, ранил, но не убивал. А сейчас – большинство из них мертвы.
– Что ж. – Философски пожал плечами Ируг. – Мы только защищались. Я знаю, ты в восторге от этой долины и готов сохранить всех её обитателей, но представь, что было бы, если эта стая напала не на готовый к нападению отряд, а на мирных переселенцев? Думаю, сейчас тут лежали бы совсем другие трупы.
– Хаос! – Аарх вскинул голову, в нём разгорался гнев. – Хаоситы мне заплатят за всё!
– Это не дело, мальчик! – Ируг посуровел, сжав плечо собеседника. – Дальше башни ты не ходил и понятия не имеешь, какие сюрпризы нас ждут! Настоящие проблемы только начинаются, и нам как никогда нужен спокойный, трезвый разум, способный решить любые загадки.
Сюрпризы начались раньше. Стоило армии Ладара дойти до старой башни, как оборотни застыли и, один за другим, начали опускаться на землю. Краеш, бегущий в образе огромного уродливого волка то спереди, то по бокам отряда, заметался меж сородичей, потом сел на землю и завыл, широко расставив лапы, став похожим на какого-то гротескного щенка. Аарх подскочил, обнял за огромную шею, наклонил голову, заставив посмотреть того прямо в глаза.
– Что случилось? Объясни, скорее!
Гигантские челюсти неохотно разжались, полурык-полустон прокатился по глотке, наконец послышалось:
– Атакка. Ментааа…
– Ментальная? Кто? Где они?
– Нее зна… Где-то близко… Их не меньше семи. Найди. Иначе всссее..
Глаза монстра закатились, и он потерял сознание.
Ладар выхватил клинки и заметался по поляне, оглядывая заросли, но Оория схватила его за руки, заставив остановиться. Ируг подошёл, строго сказал: