— Нет, я ее не знал, — согласился Генри.
Губы тети Доры сильно сжались. Обычно добродушное лицо стало совершенно свирепым.
— Мерзкая бабенка! — сказала она. — Избалованная, жадная, цепкая, мелкая дамочка. Она моему брату жизнь загубила.
— Вы имеете в виду финансовый аспект?
— Любой аспект. Посмотрите на все эти украшения, что она заставляла его покупать.
— Да, но… — Генри запнулся. — Она же не могла их взять с собой, мисс Мансайпл? Я так понимаю, что после ее смерти вашему брату пришлось продать…
— Это то, что нам сказали. — Тетя Дора вскипела, встряхнулась и снова уселась в кресло, как разъяренная наседка. — Огастес, конечно, в ней души не чаял. И в этом была его погибель. Будь жив Артур Прингл, он мог бы вам рассказать совсем иную историю. Помяните мое слово.
Тиббет не попытался уточнить эту реплику, сказав:
— Ну, это же было очень давно, не правда ли, мисс Мансайпл? Меня на самом деле интересуют недавние события.
— Вы про бедного мистера Мейсона. Я уже гадала, когда вы до него доберетесь, — ответила тетя Дора с некоторым упреком в голосе.
— Если бы вы мне описали случившееся в пятницу…
— Разумеется, опишу. Я отдыхала после ленча и, наверное, отключилась, что для меня довольно необычно. Не одобряю привычки спать днем. Это понижает сопротивляемость. В общем, было, наверное, около половины шестого, когда я услышала снаружи шум мотора.
— Ваш слуховой аппарат был при вас, мисс Мансайпл?
— Нет-нет. Конечно, нет. Неуклюжее приспособление.
— Но как же вы тогда услышали машину?
Тетя Дора посмотрела на Генри с жалостью.
— Не будучи сами тугоухи, вы просто не поймете. Определенные звуки, например, шум двигателя, доходит совершенно ясно. Доктор говорит, что это связано с характеристиками вибраций. Я сейчас о земных вибрациях, как вы понимаете, а не об астральных.
— Да-да, — подхватил инспектор. — Так вы услышали машину…
— Именно так. Я встала, выглянула в окно и как раз увидела, как мистер Мейсон заходил в дом с Вайолет. Итак, мистер… боюсь, я не расслышала вашего имени?
— Тиббет, мисс Мансайпл.
— «Тиббет-Тиббет, зубы ему выбьет», — сказала старушка. Генри невольно вздрогнул.
— Простите?
— Мнемоника, — пояснила тетя Дора. — Мой брат придумал. Он твердил, что успешный человек никогда не должен забывать имена, и придумал этот фокус с рифмовкой. Могу вас заверить, мистер Тиббет, что теперь вашей фамилии никогда не забуду. К несчастью, у меня очень плохая память на лица, так что, быть может, в будущем я вас не узнаю. Но ваша фамилия записана у меня в мозгу навеки. О чем я говорила?
— Что вы видели, как мистер Мейсон вошел в дом.
— Ах, да. Как я уже говорила, вас, мистер Тиббет, астральные вибрации не интересуют — мне это стало понятно. Ваша аура весьма агрессивно сменила цвет, когда я только что упомянула об этом предмете.
— Правда? — переспросил Генри. — Простите меня, пожалуйста.
— Вы над этим не властны, — великодушно ответила мисс Мансайпл. — А вот мистер Мейсон был весьма заинтересован сверхъестественными явлениями. Я ему обещала дать почитать несколько брошюр по теме «Астральные проявления низших форм жизни» — собаки, кошки и так далее. Он говорил мне, что один его друг видел астральную форму слона. Что любопытно: это было в Лондоне. В Буголаленде это было бы неудивительно. Произошло в предутренние часы, когда друг мистера Мейсона возвращался домой с какого-то праздника.
— Случайно не розовый слон был? — спросил инспектор.
— Как странно, что вы задали этот вопрос. Да, видимо, у животного была отчетливая розовая аура, что куда больше похоже на земное, а не на астральное состояние — чего, впрочем, и следует ожидать от слона. Но я вам, наверное, наскучила?
— Совершенно нет, — заверил Генри. — Прошу вас, рассказывайте дальше.
— Как только я увидела, что мистер Мейсон вошел в дом, то сразу встала, наскоро привела себя в порядок, собрала брошюры и сошла вниз. Там были мистер Мейсон и Вайолет, и мы с ним интересно поболтали. Должна вам сказать, что Вайолет все время хотела вернуть разговор к растениям — мистер Мейсон принес ей несколько образцов для альпийского сада, видите ли. Так что я попрощалась с гостем и вернулась к себе.
Прошло примерно четверть часа. Я услышала, как заводится мотор, и решила, что могу спуститься вниз, не мешая теперь Вайолет и ее посетителю. Именно тогда я обнаружила брошюры. Понимая, как он будет раздосадован, что забыл их, я поспешила догнать мистера Мейсона. Кажется, Вайолет была в холле, говорила по телефону.
Как вы, очевидно, знаете, машина проехала всего несколько ярдов. Она стояла посреди дороги с поднятым капотом, а мистер Мейсон изучал мотор. Я поспешила сойти с крыльца и направилась к машине. Он посмотрел, увидел меня, выбежал из-за машины и стал совершенно диким образом махать руками.
— Он что-нибудь говорил? — спросил Тиббет.
— Боюсь, не могу вам сказать. В моем противном слуховом аппарате иногда сбиваются настройки. Но в одном я уверена: мистер Мейсон увидел нечто такое, что его очень, очень встревожило. А потом вижу — лежит на земле рядом с машиной.
— Выстрела вы не слышали?
— Я уже вам сказала, мистер Тиббет, что ничего не слышала, кроме характерного воющего свиста, который… да вот! Слушайте. — Мисс Мансайпл шевельнула коробочку, висевшую у нее на груди. Раздался сильный звук, подобный скрежету металла по доске, раздирающий барабанные перепонки Генри. — Слышите?
— Да, спасибо! — крикнул инспектор.
— Правда не слышите? Сейчас сделаю громче.
И сделала.
— Отлично слышу! — взревел Генри.
— Кажется, вот это ручка громкости…
Тиббет в отчаянии заорал во всю мощь:
— Прекратите, прошу вас, мисс Мансайпл!
Тут произошли единовременно два события: тетя Дора выключила слуховой аппарат, восстановив благословенную тишину, и открылась дверь, в которой показалась побледневшая от страха Вайолет Мансайпл.
— Мистер Тиббет… у вас тут все нормально? Мне показалось, будто здесь кто-то кричал…
— Вам не показалось, — ответил Генри.
— Боже мой… тетя Дора слишком взволновалась? Мы стараемся обращаться с ней осторожно из-за больного сердца…
— Я демонстрировала инспектору свой аппарат, Вайолет, — ответила тетя Дора. — К сожалению, он ничего не услышал.
В голосе ощущались нотки бахвальства.
— Ну, хорошо… — Вайолет с сомнением посмотрела на тетушку. — Если вы уверены, что не устали…
— Прошу тебя, обо мне не волнуйся, Вайолет, — ответила мисс Мансайпл и добавила: — Я думаю, несколько устал мистер Тиббет.
— Ну, ладно… я пойду ленч готовить, — ответила хозяйка дома и исчезла.
Генри и тетя Дора молча смотрели друг на друга. Потом старушка сказала:
— Ну, конечно, есть еще этот молодой человек, кавалер Мод.
— А что с ним?
— Мне очень трудно его запомнить. Лицо у него незнакомое. Мэннинг-Ричардс, «пеленг-вычет-с». Не слишком хорошая рифма, но помогает. Вы не знакомы с молодым человеком Мод?
— Виделись мельком однажды.
— Я когда-то знала некоего Хэмфри Мэннинг-Ричардса, — сказала мисс Мансайпл медленно и задумчиво, будто только что сделала открытие не последней важности. Генри посмотрел на нее и вдруг заметил слезу, скатившуюся по щеке старушки. Видимо, так же неожиданна была эта слеза и для самой тетушки. Мисс Мансайпл решительно стерла ее и сердито закончила: — Вы лучше спросите обо всем этом у Эдвина. А я слегка устала, мистер Тиббет. Вайолет совершенно права, сердце у меня уже не то, что было. Так что мы, наверное…
— Разумеется, мисс Мансайпл.
Генри тут же встал.
— Если вы поможете мне подняться… а, чертова рогожа… ох, простите, мистер Тиббет. Мы в джунглях привыкли говорить просто. Нет-нет, все в порядке. Я сама дальше справлюсь, если только вы мне дверь откроете.
Придерживая дверь, инспектор спросил:
— Мисс Мансайпл, вот по поводу мистера Мэннинг-Ричардса…
— Очень приятно было побеседовать, — твердо ответила тетя Дора.
С этими словами она коснулась выключателя на слуховом аппарате и вышла из комнаты в сопровождении высокочастотного визга.
Через минуту в гостиную вошла Вайолет Мансайпл. Генри объяснил, что тетушка несколько устала и ушла к себе.
— Я ее слышала, — ответила Вайолет, бросив на Генри любопытный взгляд. — Да, кстати, мистер Тиббет — с вами очень хочет поговорить Джулиан, когда вернется из церкви.
— Разумеется, я с удовольствием пообщаюсь с ним. И если можно, с епископом.
— С Эдвином? Не могу понять, чем вам мог бы помочь Эдвин, мистер Тиббет.
— Заранее никогда не знаешь, — ответил Генри.
— Только в редких случаях, — согласилась хозяйка серьезным тоном. — Вы же останетесь на ленч?
— Очень любезно с вашей стороны, миссис Мансайпл, но боюсь, не смогу. Если можно, я вернусь примерно в половине третьего.
В половине третьего епископ прибыл в кабинет в великолепной форме. Принес с собой кларнет, но из-за темного костюма, в котором он был в церкви, Эдвин Мансайпл все-таки имел вид священнослужителя. Кажется, упоминание Джулиана Мэннинг-Ричардса было для него неожиданным.
— Джулиан? А что такое? Чудесный парень. Сын нашего старого друга из Буголаленда. Внук жениха тетушки Доры. Почему вы им заинтересовались?
— Я думаю, он был в нехороших отношениях с Реймондом Мейсоном.
Епископ слегка фыркнул.
— У этого человека имелись дефекты в ментальности, — сказал он. — Более зрелые люди способны взирать на отклонения человека с христианской безмятежностью, но когда молодой человек — такой, как Джулиан — узнает, что его невесту преследует чудак, воображающий себя вареным яйцом, да еще вдвое старше…
С некоторым трудом, но Генри вернул разговор к семье Мэннинг-Ричардсов. Вскоре Эдвин уютно погрузился в воспоминания.
— Хэмфри Мэннинг-Ричардс, — сказал он, — был комиссаром в Буголаленде, когда я приехал туда совсем молодым. Не возражаете, если я закурю? — Инспектор кивнул, и епископ достал потрепанный кожаный кисет и начал с неспешным удовольствием набивать трубку. — Да, отличный был парень. Охотник на крупную дичь, красивый мужчина, крикет — ну, Оксфорд, конечно, — совершенно бесстрашный и при этом восхитительно скромный. Жена его была очаровательной женщиной, и у