Смерть наступила в 16:37. Вряд ли я должен добавлять, что этот случай меня сильно взволновал, и не в последнюю очередь — из-за предсмертных слов мистера Мансайпла.
С глубочайшим сочувствием,
Искренне ваш,
Уолтер Томпсон».
Генри прочел этот документ несколько раз. С кровати донесся сонный голос Эмми:
— Ты вообще спать собираешься?
Инспектор встал.
— Есть сумасшедшая мысль, — сказал он. — Но она может оказаться верной.
Глава 11
Из Кингсмарша позвонили в восемь утра, когда Генри скреб перед зеркалом покрытое пеной лицо. Он быстро смыл мыло и спустился к телефону.
Голосом, тщательно лишенным любопытства, сержант Даккетт прочел результаты лабораторного анализа. Содержимое аптечного пузырька и высохшие следы на стакане тети Доры были идентичны: они состояли из лимонного сока, сахара и воды с небольшой добавкой солей барбитуровой кислоты — которые обычно входят в снотворные таблетки. Поблагодарив сержанта, инспектор повесил трубку.
Вернувшись к себе, он снова намылил лицо с необычной для себя энергичностью.
— Спешишь? — спросила Эмми.
— Да. Кажется, нащупал что-то. Надеюсь только, не слишком поздно.
— Ты куда? — спросила Эмми, но он уже вышел.
Первым делом Генри заехал к доктору Томпсону, который ответил на поставленный вопрос и согласился предпринять некоторые действия. Инспектор его поблагодарил и поехал в следующую намеченную точку.
Крегуэлл-Лодж выглядел недружелюбно. Шторы плотно задернуты, двери заперты на засов. Тем не менее после долгих звонков наконец появился Фрэнк Мейсон, небритый, зевающий, и явно страдающий простудой.
— Чего нужно? — спросил он нелюбезно и зашелся в приступе кашля.
— Посмотреть кое-что в Лодже, — ответил Тиббет.
— Ордер есть?
— Нет. Но получить его нетрудно.
— Думал, вы уже прочесали весь дом частым гребнем, — буркнул Фрэнк, но провел гостя в кабинет. — Чашку кофе?
— Спасибо, было бы хорошо.
— Сейчас, минуту.
Фрэнк шумно высморкался и двинулся в кухню.
Кабинет на первый взгляд выглядел точно так же, как два дня назад, но когда Генри присмотрелся, то заметил отчетливую разницу. Кто-то эту комнату тщательно обыскал.
Инспектор подошел к книжным полкам. Тома в кожаных переплетах явно снимали, потому что порядок их был нарушен, и некоторые стояли вверх ногами.
На письменном столе также имелись следы поспешного обыска, а ежедневника, который заинтересовал инспектора в прошлый раз, нигде не было.
Генри не стал терять времени на осмотр комнаты и сел в кресло. Когда Фрэнк Мейсон вернулся из кухни с двумя чашками на подносе, Генри с удовольствием дымил трубкой.
— Ну и как, нашли? — спросил Тиббет.
Мейсон положил себе сахара, взял печенье, хрипло закашлялся, сел напротив и отпил кофе. Потом ответил:
— Что нашел?
Генри легким движением бровей показал на стол и на полки.
— То, что искали.
— Ничего я не искал.
— Правда? А кто же тогда искал?
— Я вас не понимаю.
— Ну не стройте из себя глупца, — сказал инспектор. — Кто-то обыскивал эту комнату. И не говорите мне, что вы не заметили.
— Что заметил?
— Во-первых, книги. — Генри сделал глоток. — Кто-то почти каждую снимал с полки.
— За каким чертом?
Тиббет всмотрелся в, казалось бы, невинное лицо Мейсона.
— Вы не знаете?
Молодой человек, намеренно или нет, уклонился от вопроса. Но на его лице появилось гневное выражение, и он сказал:
— Есть только один человек, который хотел бы здесь порыться, и это тот, кто убил моего отца!
— Или это так выглядит, — ответил Генри. — А как там пистолет?
Мейсон резко и сердито покраснел:
— Какой пистолет?
— Тот, что на чердаке, — терпеливо ответил инспектор. — Пистолет майора Мансайпла. Он все еще там?
Наступила секунда смущенного молчания, потом Фрэнк сказал:
— Это как спросить человека, перестал ли он бить жену. Что ни ответь, все равно будешь не прав.
— Но вы же знали, что пистолет там?
Мейсон промолчал.
— Нашли его, когда искали что-то другое, — проницательно сказал Генри. — Случайно.
В наступившей тишине было практически слышно, как кипят мысли у Фрэнка Мейсона, в поисках наиболее подходящего ответа. Наконец он сказал:
— Ладно. Да, я нашел его вчера. Случайно, как вы и сказали. Я знал, что он никак не может быть связан со смертью моего отца, потому что полицейские мне сказали, что тот пистолет у них.
— И что вы с ним сделали?
Мейсон высморкался. И уже более свободно ответил:
— Он здесь, в ящике стола. Хотел отнести его майору Мансайплу. Как ни крути, это его пистолет.
— Понимаю. И когда вы предполагали его вернуть?
— Ну… хотел сходить туда сегодня. Думал, может быть…
Фрэнк снова запнулся. Генри широко улыбнулся:
— Думали, может быть, застанете Мод Мансайпл?
Лицо молодого человека опять побагровело:
— Вы ее сюда не припутывайте!
— Не буду, — сказал Тиббет. — Но вам придется найти иной повод зайти в Грейндж. Пистолет я забираю.
— Как скажете, инспектор. Воля ваша. Он вот здесь…
Фрэнк с некоторым шиком открыл ящик стола — тот самый, в котором Генри в прошлый раз обнаружил ежедневник, но сейчас, как Тиббет уже знал, ящик был совершенно пуст.
— Но… я же положил его сюда вчера…
Генри встал:
— А теперь он пропал, — сказал он. — И позволю себе сказать, что «Илиада» Гомера тоже пропала.
— «Илиада» Гомера?
— Именно. Книга шестая.
— Понятия не имею, о чем вы говорите.
— Приятно слышать, — отозвался инспектор. — И все же я думаю, найти эту книгу будет нелегко. Будем надеяться, вы мне поможете.
Принадлежавшее Огастесу Мансайплу издание Гомера в красивых кожаных переплетах состояло из шести томов. На каждом был герб Мансайплов, изображенный тонким тиснением на корешках, все переплетены в бежевую телячью кожу и обильно украшены золотыми завитками. Оставшиеся четыре тома содержали «Илиаду» на греческом и на английском. Но из этих шести томов найти удалось, при всех стараниях Генри, только пять. Недостающая книга была первым томом «Илиады» на греческом (том третий из собрания), где содержались, очевидно, книги с первой по двенадцатую, поскольку том четвертый начинался с книги тринадцатой.
— И вы понятия не имеете, где она? — спросил наконец инспектор.
Фрэнк Мейсон запустил пальцы в рыжие волосы, растрепав их еще больше обычного.
— Я же вам говорю, что вообще не понимаю, что тут к чему. По-гречески я не читаю. И даже не знал, что у моего отца были все эти книги — думал, он их скупал оптом, чтобы произвести впечатление. Если вы мне хотите сказать, что среди них была очень ценная, ради которой его и убили…
— Я бы так не выразился, — возразил Генри, — но одна из них имеет очень большую ценность. Та, что пропала.
— Откуда вы знаете, что книга пропала? Была ли она у него вообще? Да он мог и не заметить, если ему вручили собрание без одного тома. Ради всего святого, отчего бы вам не пойти в Грейндж и не проверить, не там ли книга?
После небольшой паузы Мейсон добавил:
— Полагаю, вы знаете, что Мэннинг-Ричардс — специалист по античным языкам?
— Правда? Нет, я не знал.
Фрэнк засмеялся недобрым смехом:
— Я сказал — «специалист»? Он баловался греческим и латынью, как баловался вообще всем на свете… — Мейсон поискал наиболее обидное выражение: — Он думает, что образование — это развлечение.
Генри не смог подавить улыбку:
— Бедняга, наверное, один из последних живущих на земле, кто так думает.
— Я рад отметить, — сказал молодой человек агрессивно, — что мы практически искоренили привилегированный класс, который мог себе позволить учиться для забавы.
— Именно это я и хотел сказать, — согласился Тиббет.
— Да я же вижу, что вы сидите в кармане у Мансайплов и Мэннинг-Ричардсов, — сказал Мейсон. — Вы — печальный мелкий буржуа, и оба глаза отдали за то, чтобы быть «настоящим джентльменом», как у вас это называется.
Генри на миг посмотрел на него серьезно, потом сказал:
— Если вы собираетесь навестить Мод Мансайпл, то я, наверное, должен вам сообщить, что вчера вечером умерла ее двоюродная бабушка.
— Вот эта, девяностолетняя? Ну, что тут скажешь. Вышло ее время, наверное.
— Мне было сказано, — продолжал инспектор, — что траура не будет, потому что у Мансайплов он не принят. Тем не менее, я бы на вашем месте попытался быть несколько тактичнее. И осторожнее.
— Осторожнее?
— Этот пистолет, — сказал Генри, — сейчас в чьих-то руках. Если он не у вас… — Инспектор не стал договаривать, а спросил: — У вас тут много посетителей бывает?
— Посетителей? А, понимаю, к чему вы. Человек, который… — Фрэнк залился смехом, совершенно лишенным веселья, используемым как оружие против истеблишмента. Так смеется мальчик, показывающий старшим язык. — Вы же не думаете, что Крегуэлл проторил тропу к моей двери? Вряд ли у меня тут вообще могут быть посетители.
— Даже почтальон или молочник?
— Ну… эти — да, вчера оба здесь были. Но я их не считаю.
— Вот и я к тому же, — сказал Генри. — Есть еще кто-нибудь, кого вы не считаете?
— В воскресенье заезжал достославный сержант Даккетт, мудрец Фенширской полиции, — сообщил Фрэнк с тяжеловесным сарказмом. — Что-то насчет сверки показаний. Да, и еще могу сообщить: в воскресенье вечером изволил явиться великий сэр Джон Адамсон.
— Вот как? — Тиббет очень постарался, чтобы его голос не выдал интереса. — Полагаю, в связи с этим делом?
— Сообщить мне, что дознание назначено на следующую пятницу, — ответил Мейсон. — Очень предупредительно с его стороны. Вполне мог предоставить события обычному ходу. Я вчера официально получил извещение из офиса коронера — с чем было связано посещение почтальона.
— Я так понимаю, что сэр Джон думал, что вы предпочтете…
— Он хотел на меня посмотреть, — ответил Фрэнк. — Вполне понятно. Но, конечно, невозможно подумать, что аристократ может быть подвержен вульгарному любопытству.