детельство о смерти или нет? И без того для Вайолет ситуация очень тяжелая, и он, Джордж, никак не собирается ее дополнительно расстраивать подобной чушью, и если…
Его речь прервалась с приходом Вайолет, как всегда, пребывающей в хлопотах, тут же рассыпавшейся в извинениях перед инспектором, что ее задержала домашняя работа. Пройдя в гостиную, она поняла, что прервала монолог. Тут же Вайолет обратилась к мужу:
— Джордж, в чем дело?
— Дело? Какое дело? Никакого дела нет, милая.
— Что-то все-таки произошло, — сказала миссис Мансайпл с твердой уверенностью в своей правоте. — Ты не в себе, Джордж. Я тебя таким видела только один раз — когда мистер Мейсон пожаловался в Совет на твое стрельбище. — Она обернулась к Генри: — Не скажете ли мне вы, мистер Тиббет? Что тут происходит?
— Тиббет, ни слова! — рявкнул майор.
— Я говорил вашему мужу, — сказал инспектор, — что не уверен в естественной смерти мисс Доры Мансайпл.
К его удивлению, Вайолет тут же ответила:
— Ох, как я рада, мистер Тиббет! Я с вами абсолютно согласна.
— Вайолет!.. — начал майор на взрывной ноте.
Жена не обратила на него внимания. Обращаясь к Генри, она сказала:
— У нее действительно бывали приступы, но этот был другой. Если бы не то несчастное заседание насчет Праздника… но когда я к ней поднялась, было уже поздно. И я не могла заставить доктора понять, что это не рядовой приступ. По правде говоря, мистер Тиббет: я все пыталась собраться с духом и попросить вас, нельзя ли сделать вскрытие. Она… как будто ее чем-то опоили, такое было впечатление.
Генри кивнул.
— Я думаю, это возможно, — сказал он. — Тетя Дора ведь не принимала снотворного?
— Снотворного? Нет, это исключено. Доктор сказал мне, что ни в коем случае ей нельзя принимать даже самых мягких барбитуратов. Он сказал, что при нынешнем состоянии ее сердца…
— Остальные члены семьи знали об этом, миссис Мансайпл?
— Конечно, — тут же ответила Вайолет. — Все знали, потому что лекарства очень легко перепутать, и нужна была повышенная осторожность. Рамона принимает снотворное, и Джордж, конечно, тоже.
— Вы принимаете снотворное, майор Мансайпл? — спросил Генри.
Джордж стал уже цвета спелого помидора.
— Да, ну и что? Томпсон мне выписал таблетки пару месяцев назад, когда я нервничал из-за всех этих дел с Мейсоном.
— Полагаю, — сказал инспектор, — каждый мог добраться до вашего флакона или флакона леди Мансайпл?
— Думаю, да. Мой стоит в аптечке в ванной, а где Рамона держит свой, — бог знает. Но если вы полагаете, что тетя Дора нарочно пошла и взяла эти таблетки…
— Боюсь, ничего подобного не случилось, — возразил Генри. — Я бы хотел, если не трудно, чтобы вы взглянули на свой флакон, майор. Просто проверить, не пропала ли часть таблеток.
— Дорогой мой, я их не пересчитываю. Это же не яд.
— Но вы хотя бы знаете, был ли пузырек целиком полон или наполовину, или…
— На самом деле, — неохотно уступил Мансайпл, — когда вы сейчас сказали, я вспомнил, что мне нужен был новый флакон, в старом таблетки закончились на прошлой неделе. Томпсон выписал рецепт, и Мод с Джулианом привезли мне пузырек вчера утром из аптеки. Так что…
Он вышел, не закончив фразу.
Вайолет сказала:
— Вы точно знаете, что тетя Дора приняла…
— Мы вряд ли можем утверждать определенно до вскрытия, — сказал инспектор, и миссис Мансайпл печально кивнула. — Но могу вам сказать, что на стакане, из которого вчера пила тетя Дора, найдены следы барбитурата.
Вайолет озадаченно посмотрела:
— А где этот стакан, вы не знаете, мистер Тиббет? Когда я вчера вечером взялась мыть посуду, то не нашла его.
Генри, несколько смутившись, ответил:
— Боюсь, что это моя вина, миссис Мансайпл. Я взял стакан из кухни, когда вы поднялись наверх. Хотел, знаете ли, отправить его на анализ.
— Значит, вы подозревали, — сказала она. — Еще вчера.
Дверь открылась — вернулся майор. Он резво вошел, держа в руках пузырек, и торжествующе заявил:
— Вот, пожалуйста! Видите? Все еще в аптечной обертке, даже печать не тронута. Вы удовлетворены?
— Давайте все же вскроем упаковку, — попросил инспектор.
— Что за чушь! — вскричал Мансайпл, веселясь от подобной глупости. — И все же, если вам так хочется… — Он сломал маленькую красную печать и развернул белую обертку. — Вот!
У него на ладони лежал запечатанный пластиком пузырек, точно такой же, какой Генри забрал из кухни накануне. Внутри он был полностью набит белыми таблетками.
— Мне придется взять эти таблетки на анализ, — сказал Генри, — но выглядит определенно так, будто…
Телефон прервал его на полуслове. Вайолет выбежала в холл снять трубку, оставив дверь открытой.
— Алло? Да, милая Рамона, как это любезно, что ты позвонила. Да, пятница, насколько я знаю… Да, пятница в половине третьего у приходской церкви, а потом в крематорий… Да, конечно, будем рады принять вас обоих… Что? Да…
У миссис Мансайпл перехватило дыхание, словно от волнения, и Тиббет с майором переглянулись. Но она продолжала:
— Да, я обязательно посмотрю, конечно… Где ты их последний раз видела? Понимаю… нет-нет, никаких хлопот… Ну, да, это должно быть важно… я в том смысле, что они тебе нужны… Поищу, конечно… да, до встречи.
Вайолет повесила трубку и вернулась в гостиную.
— Это была Рамона, — объявила она.
— Мы это поняли, — ответил Джордж.
— Она звонила по поводу… насчет похорон и так далее. — Миссис Мансайпл вопросительно посмотрела на Генри: — Я думаю, подготовка к похоронам может идти своим чередом? Да, мистер Тиббет?
— Насколько мне известно, да, — ответил инспектор. — В данный момент нет необходимости что-либо менять.
— Так что сказала Рамона? — нетерпеливо вмешался майор.
— Ну, спросила, уже напоследок, не находила ли я ее снотворного? — Джордж Мансайпл шагнул к жене, а она продолжала: — Рамона сказала, что оставила почти полный флакон на столике рядом с ее кроватью. Она его не заметила, когда складывала вещи, и только дома, в Бредвуде, обнаружила, что флакона нет, он остался на столике. Но… — Вайолет посмотрела на Генри с каким-то отчаянным призывом: — Но я только что убирала эту комнату, и там ничего не было.
Глава 12
— Не понимаю, Тиббет, — сказал сэр Джон Адамсон. — Я думал, дело окончено и закрыто.
— И я на это рассчитывал, — ответил Генри. Он выглядел сильно уставшим, хотя было только пять часов. — Но оказалось, увы, совсем не так. Есть следы барбитуратов в обоих образцах лимонада, которые я послал на анализ. Да, я наливал лимонад из кувшина в пузырек, где до того находились снотворные таблетки майора Мансайпла, но барбитурат в стакане случайностью быть не может. Таблетки леди Мансайпл исчезли, и никто в Крегуэлл-Грейндже не признается, что брал или видел этот флакон, хотя о его существовании знали все. Майор Мансайпл в конце концов согласился на вскрытие, и вот его результат. — Тиббет постучал пальцами по папке, лежащей на столе сэра Джона. — Мисс Мансайпл умерла от сердечной недостаточности, явившейся результатом приема пары таблеток снотворного, что обычному человеку никак не повредило бы. Не подлежит сомнению, что таблетки были растворены в лимонаде.
— Зачем, Тиббет? Вот чего я не понимаю. Причина?
— Могу только предположить, — сказал Генри, — что основанием послужило заявление мисс Мансайпл о том, что она хочет поговорить со мной позже.
— О сверхъестественных явлениях попугаев? Ха! — с силой сказал сэр Джон.
Инспектор вздохнул:
— Знаю, сэр. При такой формулировке это звучит глупо, но…
Сэр Джон взял металлическую линейку и начал набивать татуировку на кожаном столе.
— Мейсон, — напомнил он. — Хватит уже ходить вокруг да около. Скажите мне прямо: что случилось с Мейсоном?
Генри секунду помедлил, затем ответил:
— Я думаю, смерть Реймонда Мейсона была несчастным случаем.
— То есть вы хотите сказать, что кто-то застрелил его по ошибке?
— Нет, я хочу сказать, что он сам себя застрелил по ошибке.
Казалось, сэр Джон сейчас взорвется. Потом, сверхусилием взяв себя в руки, он сказал:
— Мне кажется, вы должны объяснить чуть подробнее, Тиббет.
Генри широко улыбнулся:
— Непременно, — сказал он. — Начну издалека. Реймонд Мейсон хотел купить Крегуэлл-Грейндж.
— Это мы все знаем.
— Он отчаянно жаждал его купить. По какой-то причине Крегуэлл-Грейндж стал для Мейсона навязчивой идеей.
— Хотел утвердиться в качестве земельного аристократа, — сказал констебль и коротко засмеялся. — Зря надеялся!
Тиббет посмотрел на него.
— Да, — сказал он. — Так что Мейсон начал с предложения щедрой цены, а когда получил отказ, увеличил ее. Видимо, прошло некоторое время, пока до него дошло, что Джордж Мансайпл не готов продавать дом ни за какую цену. Следующая попытка наступления состояла в том, чтобы настолько испортить майору жизнь, что он будет счастлив продать дом и уехать во имя покоя и тишины. Главной целью Мейсона было получение запрета на стрельбище, потому что, как он сообразил: для майора Мансайпла это основная радость в жизни, и без нее возникнет искушение… Но у букмекера не получилось, слишком много у майора Джорджа друзей наверху.
Сэр Джон шумно откашлялся и сказал:
— Очень интересная теория. Продолжайте.
— Следующая попытка Мейсона, — сказал Генри, — состояла в предложении руки и сердца мисс Мансайпл. К несчастью для него, она оказалась тайно помолвлена, и он получил не только болезненный отказ и удар по самолюбию, но еще и оскорбления, а также угрозы от жениха девушки. После этого, мне кажется, Мейсон действительно был готов на все. Он решил любой ценой рассчитаться с семейством Мансайпл и любой ценой выжить их из дома.
— Все это очень хорошо, — сказал сэр Джон, — но как он собирался этого добиться?
— Очень умно, — ответил Генри. — Мейсон снова вернулся к мысли о стрельбище. Допустим, что там произошел несчастный случай, потенциально фатальный. Тогда все влиятельные друзья майора Мансайпла окажутся бессильны. Естественно, Мейсон знал об изобретении майора — катапульте для теннисных мячей. Он также с легкостью украл у Мансайпла один пистолет для некоторых экспериментов.