– Тебе бы в проповедники пойти, – с улыбкой сказал Живин. – В твоих словах есть доля правды, но все же любовь всегда побеждает смерть. Пусть сопка Любви таковой для всех и останется. Вот за это надо поднять тост!
Прошло десять дней.
На планерке у начальника уголовного розыска города личный состав изучал последние приказы и циркуляры МВД. Зачитывал эти документы старый опер-аналитик Шапошников. Среди прочего был и приказ по МВД республики.
Прежде чем его зачитать, Шапошников анонсировал содержание документа:
– А теперь только не падайте со своих стульев. Очень уж любопытный приказ! Итак, слушайте.
«Приказ по Министерству внутренних дел Якутской АССР. За умелые и профессиональные действия при раскрытии особо тяжкого преступления (убийства гражданки Местниковой) наградить денежной премией в размере 120 рублей капитана милиции Дохова Александра Сергеевича».
Далее следовали еще несколько фамилий сотрудников аппарата МВД.
Начальник уголовного розыска удивленно посмотрел на Шапошникова и заявил:
– Почему наших сотрудников нет в приказе министра? Мы же отправляли в МВД представление на трех танкистов.
– Да, отправляли, но они вернули его назад. Отец этого Харина, малолетки-убийцы, пожаловался в прокуратуру республики, что его несовершеннолетнего сына украли наши опера и не поставили родителей в известность. Понаписал всякого. Мол, грубо обошлись с сыном при задержании, допросили без родителей и много-много чего. Так что в прокуратуру их будут таскать вместо поощрения. Идиотизм полнейший! С другой стороны, почему Дохова тогда не таскают? Он же вроде как причастен к раскрытию. Да ну их! – Шапошников махнул рукой и возмущенно сел на свое место.
– Вот те на! – еще больше удивился начальник уголовного розыска. – Этому Харину надо было за сыном смотреть в свое время, чтобы он не убивал людей, а не ходить и жаловаться. Нет, я пойду в прокуратуру и во всем разберусь! А Дохов, конечно, молодец, в своем репер- туаре, всегда за счет других. Какая несправедливость!
– Я хочу пояснить по этому поводу, – сказал Живин, поднявшись. – Нам не нужны никакие поощрения. Работая по этому убийству, мы настолько тесно сошлись с Воркутовым в едином, искреннем порыве найти исчезнувшую девушку, столько узнали из личной жизни их обоих, что они для нас стали как родные. А за помощь родным людям вознаграждения не требуют. Так что все нормально.
В кабинете стало тихо.
Начальник уголовного розыска поерзал в кресле и негромко проговорил:
– Все свободны.
Часть третья
Глава 1
Отставной милиционер встал со скамейки и прошелся по двору. Волнующие воспоминания прошлых лет переполняли его душу. Он остановился у березы, которую посадил осенью того года, когда были совершены эти страшные убийства, тихо постоял возле нее, гладя рукой белый ствол, уже достаточно толстый.
«Человеческая жизнь коротка, все мы стареем, ветшаем, а ты только-только начинаешь набирать силу, – разговаривал он с деревом. – Живи, расти, всегда радуй нас, наших детей и внуков».
Живин еще раз погладил березу, взял в охапку ее молодые ветки, понюхал, поцеловал душистые листья и быстрым шагом направился в дом. Ему захотелось позвонить друзьям.
В доме он долго искал свой телефон и наконец-то нашел его под подушкой. Он глянул на экран и удивленно улыбнулся. Час назад его номер безуспешно набирал Кириллов, которому Григорий как раз и собирался позвонить. Он отложил телефон в сторону, налил себе чаю и не спеша выпил его, продолжая думать о далеких днях молодости.
Затем отставной полковник милиции взял телефон и позвонил Кириллову.
– Привет, Самсон! – поздоровался он с другом. – Смотрю, твой звонок у меня зафиксирован. Как дела, что звонил?
– Да просто соскучился, давно не слышал твой голос. Расскажи, как поживаешь.
– Все нормально, я в отпуске, сижу дома, скучаю, как раз хотел с тобой и Тимофеем поговорить. Вчера жена купила газеты. Я сегодня взялся их почитать и наткнулся на любопытную публикацию. Пишут про сопку Любви и о том, что люди там видели призрак женщины. Это про наше дело?
– Да, про наше. Не про первое убийство, а про второе, про Юлию пишут. Я эту газету читал. Давно уже народ говорит, что она там ходит. Несколько человек видели ее в разные годы. Они независимо друг от друга это утверждают. Я не верю в подобную мистику, но как-то не по себе становится.
– Это точно про Юлию говорят? Может, все же про Олесю?
– Нет, там постоянно видят женщину азиатской наружности. А душа Олеси давно уже витает, наверное, над многострадальным Донецком. Улетела она, ее тут ничто не держало.
– Похоже на то, – согласился Живин. – Как поживает Тимофей? С ним созваниваешься?
– Конечно, позавчера разговаривал. Все нормально, нянчит внуков.
– Раз мы вспомнили про эти дела, то надо бы собраться, – сказал Живин. – Давно не встречались, больше полугода. Последний раз виделись пятого октября, в День уголовного розыска. Посидим, повспоминаем старые времена.
– Отличная идея! Я предупрежу Тимофея. Когда встречаемся? – Кириллов очень обрадовался, услышав это предложение.
– Завтра и соберемся. Я растоплю баньку. Часикам к шести все будет готово.
– До завтра. – Кириллов прекратил разговор.
На другой день три танкиста собрались у Живина. Он, основательный по жизни человек, двадцать лет назад собственными руками построил баню, которая его полностью удовлетворяла. Отдельные парная и моечная, просторная и прохладная комната отдыха, где можно сидеть и спокойно вести разговоры, два топчана, чтобы перевести дух после крепкого пара! Все располагало к долгой и задушевной беседе. Друзья не спеша готовились к банному действу.
Стол, как и всегда, был полон еды. Тут была картошка с мясом – казалось бы, самое простое блюдо, но приготовленное по особому рецепту, запеченная курица, копченая нельма, рыбные котлеты, грибной жульен, всевозможные соленья, овощи и фрукты.
Увидев такое богатство, Кириллов стыдливо примостил рядом пластмассовую миску с картошкой и тушенкой.
– Жена уехала, самому пришлось приготовить, – пробурчал он.
Лапин же, зная хлебосольность хозяина, ничего не взял из еды, поставил на стол бутылку и заявил:
– Бренди «Плиска», который пили, встречая восемьдесят девятый год! Помните? Все магазины обегал, пока нашел. Специально купил, чтобы хорошо вспоминалось старое.
– Помню. – Живин взял бутылку, внимательно изучил этикетку, рассмотрел содержимое на свету. – Теперь непонятно, настоящий он или нет. А вот тогда был настоящий! А у меня коньяк армянский, друг Ашот из Армении привез, прямо с завода. Я хранил его до сегодняшней встречи.
– Гриша, ты не меняешься, – заявил Лапин. – Всегда у тебя что-то припасено на все случаи жизни! У меня есть одна сокровенная мечта – однажды добраться до твоих закромов и оторваться по полной. Скажи по секрету, где они у тебя?
– Не выдам! Я тебя знаю. – Живин усмехнулся и скомандовал: – В парную! Нас ждет прекрасный вечер!
После парной Лапин и Кириллов, тяжело дыша, распластались на топчанах, Живин расположился на диване.
– Ребята, я вчера прочитал газету, где пишут про убийство на сопке Любви, – сказал он, подтянул к голове подушку и устроился поудобнее. – Автор утверждает, что люди видят в тех местах призрак женщины. Я сначала подумал, что там бродит эта Олеся, но ты, Самсон, говоришь, что видят только азиатку. Значит, это Юлия. Интересно, что убийство Олеси прошло как-то незаметно для горожан, а когда погибла Юлия, резонанс был огромный. Об этом в газетах писали, дело взяли на контроль в обкоме партии. Тут пишут, что видят ее только зимой. Она в одном платье, голосует, останавливает транспорт. А Юлию убили зимой. Получается, это она и ходит. Так?
– Я же говорю, что это она, – сказал Кириллов. – Давно ее там видят.
– Я удивляюсь вам! – воскликнул Лапин. – Вы говорите как будто о каком-то реально существующем факте. Мало ли что мерещится людям. Впечатлительных особ хватает на этом свете. Если им верить, то получится, что кругом одни привидения!
– А как насчет того, что Юлия подходила к машине Харина и смотрела на него в окно, когда мы сидели в засаде? Это не в счет? А то, что она прошлась перед нашей машиной? Ты же сам слышал, что Воркутов говорил, – произнес Кириллов, волнуясь и жестикулируя.
– Этому есть объяснение, – не сдавался Лапин. – Харин – убийца. Вот жертва и пришла к нему. А Воркутов сильно любил Юлию. Ему могло все, что угодно, померещиться, когда в нескольких сотнях метров под снегом покоилась его возлюбленная. У любого крыша съедет от такого. Мы-то призрак не видели. Правильно?
– Так-то оно так, – в задумчивости произнес Живин, замолк, устремил взгляд в окно, куда-то вдаль, но вдруг словно очнулся и воскликнул: – Но не совсем! Что-то необъяснимое есть в этой истории с призраком. Люди стали говорить о нем больше двадцати лет назад. Эти слухи не утихают, женщину постоянно видят. Дошло до того, что сопка Любви внесена, если так можно выразиться, в реестр страшных мест Якутска. Все, хватит о призраках, давайте другое вспоминать. Кстати, я потом еще встречал Наталью Поликарповну, кадровичку, начальницу Олеси. Это было пять лет назад. Я еще работал в МВД. По хозяйственным вопросам мне надо было заехать к директору одной крупной фирмы, расположенной в том здании, где когда-то работала Олеся Процко. На вахте сидела пожилая женщина. Я, проходя мимо, узнал в ней нашу Наталью Поликарповну и от неожиданности остановился как вкопанный. Она, конечно, высохла, постарела, но черты лица сохранились. Я поздоровался с ней, назвал по имени и отчеству. Она удивилась, долго меня разглядывала, но так и не смогла узнать. Я же был в форменном кителе и фуражке, а тогда, лет двадцать назад, Наталья Поликарповна видела меня в гражданской одежде. Она обрадовалась встрече, рассказала, что через несколько лет после убийства Олеси предприятие распалось вместе с Советским Союзом. Она осталась не у дел, посидела несколько лет без работы, а потом вернулась на родное предприятие, которое перепрофилировалось и стало именоваться фирмой. Ей смогли предложить только должность вахтера. Вот так она уже больше десяти лет и работает. Я спросил ее, как похоронили Олесю, поинтересовался, не таскали ли ее саму по тому делу. К моему удивлению, она ответила, что ее ни разу не вызывали к следователю. А Олесю, вернее сказать, ее останки, отправили на Украину за счет предприятия.