В семь часов пятьдесят минут прозвенел будильник. Потянувшись, Танби вылезла из кровати и пошла на кухню.
– Как спалось? Что-то рановато встала, – пожурил отец, готовя завтрак.
– Нормально. Между прочим, спала на полчаса дольше обычного. Хочу придерживаться режима, иначе в сентябре в школу меня и пушкой не разбудишь.
Они с папой сели за стол и принялись завтракать.
– Сегодня яичница особенно вкусная, – похвалила девушка.
– Правда? Ничего другого готовить не умею, но в этом я мастер, – довольно произнес он.
– Мне вообще очень нравится сладкое. Ты добавил экстракт сливы?
– Как?! Жарил ведь на кунжутном масле.
– Да я пошутила, – рассмеялась Танби.
– Тебе смешно, а я испугался, что опять все перепутал.
– Папа, тебе пора на работу. Оставь посуду, я помою, – сказала она после завтрака.
– Сам все сделаю, когда вернусь вечером, – ответил он.
– У меня все равно каникулы. Думаешь, несколько тарелок не осилю?
– Правда помоешь? Спасибо.
Папа ушел собираться и через некоторое время уже стоял в дверях.
– Папа, – обратилась к нему Танби, провожая на работу.
– Что?
– Спасибо, что вкусно готовишь, стираешь и много работаешь, чтобы мы ни в чем не нуждались.
– Доченька! – не мог сдержать слез отец и только собрался обнять Танби, как она смутилась и слегка подтолкнула его к выходу.
– Считай, я ничего не говорила. Поспеши, а то опоздаешь на работу.
Когда отец ушел, Танби вымыла посуду, вскипятила воду, заварила зеленый чай и залила в кувшин со льдом.
Девушка сидела на диване со стаканом холодного напитка и глядела на картину напротив. В ответ ей счастливо улыбались мама, папа и она сама.
На следующий день после ухода Сокки Танби пришла в магазин и обнаружила, что фонарик над входной дверью исчез. Сердце неприятно сжалось оттого, что друга больше нет рядом.
Познакомившись с Сокки, она переосмыслила самый первый совет, который дала мама в дневнике: «В первую очередь думай о себе».
Раньше ей казалось, что нужно учиться лучше всех и непреклонно двигаться к успеху. За учебой Танби забывала о внутренней боли, а высокими оценками добивалась чувства удовлетворения. Но это ли имелось в виду? Мама хотела, чтобы ее дочь достигла желаемого и жила счастливо. На мысль девушку натолкнула история Сокки и Хёна, которые до самого конца не расставались с мечтой.
Танби зашла в магазин и остановилась у двери склада. Она долго не решалась повернуть ручку, надеясь, что Сокки сидит там за столом в своей роскошной комнате и рисует карандашом в детском альбоме. Танби знала, что такое невозможно, поэтому не могла найти в себе силы заглянуть внутрь.
Склад вернулся к первоначальному виду и был завален разными товарами, коробками и инструментами. В центре Танби увидела рисунок своей семьи: улыбающихся маму, папу и себя в школьной форме. Это был прощальный подарок Сокки.
С тех пор прошло три года. Стоял теплый весенний день, повсюду летали лепестки вишни.
В субботу, после обеда, Танби отправилась в кафе неподалеку от университета. Сев за стол, она поставила рядом с собой тубус. Это был тот самый деревянный тубус с кожаными вставками и металлическими застежками.
В кафе зашел еще один посетитель. Танби помахала ему рукой, и тот подошел, чтобы сесть рядом.
– Когда ты уже выкинешь этот тубус? Такое старье. Ты точно первокурсница?
– Чего прицепился? Это, можно сказать, наше культурное наследие.
– Какое наследие? Мусор, да и только.
– Что ты предлагаешь? Купить новый от известного бренда? На цены хоть смотрел?
– Ладно, не обижайся. А вообще, где это видано, чтобы студенты-медики рисовали больше студентов-художников? Хватит крутиться у нашего университета.
– Чан Учжу! Тут что, твоя личная территория? Хочу – рисую, хочу – нет. Чего пристал?
– Ну да, куда мне до тебя, – усмехнулся Учжу.
Их школьная вражда теперь казалась молодому человеку нелепой. Танби – это Танби, он – это он. Зачем было мучить себя и доставлять столько неприятностей? Но, оглядываясь назад, Учжу понимал, что тот непростой период жизни сделал его сильнее.
В день, когда они с Танби помирились, он осознал, что тратил силы и время на ерунду, и в конце концов вернулся к своим мечтам и целям. Благодаря этому сейчас он находился на верном пути.
Спустя некоторое время к ним присоединились Хванхи и Хаын.
– Опять ругаетесь? – спросили они.
– Мы? Нет. Вы просто не видели нашей ругани. Тогда бы сразу поняли, что сейчас просто любезно беседуем.
Студенты заказали напитки и принялись болтать о жизни.
– Недавно так напилась, что утром не могла вспомнить, как оказалась дома. Мама сварила мне суп от похмелья хэчжангук[13]. Оказывается, я позвонила папе, сказала, что метро уже не ходит, и приказала ему ехать забирать меня.
– Пак Хаын, у тебя что, переходный возраст начался? Бедный папа. – Хванхи от смеха поперхнулся напитком.
– Я уже пила раньше, но никогда не пьянела, вот и подумала, что хорошо переношу алкоголь. Но в этот раз мы пили сочжу с пивом. Вчера мне казалось, что помру от головной боли, еле доползла к вам сегодня. Вот вам мой совет: не надо смешивать напитки разной крепости. Хванхи, будешь пробовать поступить в университет еще раз? – внезапно сменила тему Хаын.
– Я так устал, – мрачно произнес он. – Уже жалею, что испортил себе оценки в десятом классе. Надо было не выделываться и поступать в приоритетном порядке.
– Не переживай, ты хорошо сдашь экзамены, – успокоил его Учжу. – А потом зачислишься и будешь учиться на курс младше Танби. Тем более в приемной комиссии тебя высоко оценили.
– Издеваешься? Каждый раз злюсь, когда вспоминаю об этом. Ну вот как число мест закончилось именно на мне?
Танби делала вид, что не слышит перепалку, и молча продолжала пить напиток.
– Кстати, вы в курсе, что Ку Тонха и Намгун Кёнбин снова расстались? – внезапно вбросила Хаын.
– А они сходились? Думал, не общаются с выпускного.
– В целом неудивительно. Что на этот раз?
– Тонха очень радовался, когда Кёнбин поступила в женский университет. А потом застукал ее на свидании с другим.
– Ну, они далеко не идеальная пара. Посмотрим на развитие событий. Запросто могут пожениться, а через неделю развестись.
Все четверо громко рассмеялись. Спустя время они вышли из кафе, сели в метро и поехали в музей искусств Инхва, где открылась выставка, посвященная картинам Сокки.
После его ухода Танби с папой собрали все рисунки, тубус и отнесли в исследовательский центр. Прошлой зимой ученые завершили экспертизу, и о картинах Сокки написали в новостях.
Танби сидела в метро и снова и снова перечитывала статью.
[Чон Инчхоль, репортер Эс-би-си] «Шестого числа исследователи из университета Соун объявили об открытии выставки картин ранее неизвестного художника Со Сокки, чьи работы последние два года находились у них на экспертизе. Выставка “Полотна Со Сокки – забвение длиною в 160 лет” будет доступна для посетителей десятого числа. Ценители искусства, пожелавшие остаться неизвестными, обратились в университет Соун с просьбой оценить картины на предмет исторической и художественной ценности. В результате выяснилось, что большинство картин Хо Хёна, о подлинности которых долгое время шли споры, на самом деле принадлежат кисти Со Сокки, работавшего под псевдонимом Чаха – «багряный закат». Факт документально подтвержден.
В связи с этим руководство Музея искусств Инхва приняло решение открыть выставку, где будут представлены двадцать три работы Со Сокки, создавшего новый стиль живописи в эпоху позднего Чосона, а также четырнадцать работ Хо Хёна, придворного художника и его друга.
Считается, что Хо Хён и Со Сокки были очень близки, несмотря на свое происхождение, и совместно писали картины. Это особенно заметно на полотне, которое пожертвовал музею анонимный коллекционер. Оно называется «Гармония зеленого поля». Художник хотел показать встречу двух близких друзей. Поле на рисунке ощущается бескрайним, благодаря чему зритель чувствует душу художника, находящегося в поиске истинной свободы.
На картине изображены всего три фигуры: Хо Хён на лошади, Со Сокки за мольбертом и стоящая рядом девушка, личность которой остается загадкой. Известно, что Хо Хён писал под псевдонимом Квима – «ретивый конь». Он очень любил лошадей и мечтал оставить художественное ремесло и жить спокойной жизнью.
На полотне можно рассмотреть как традиционные техники живописи, так и неизвестные исследователям, что позволяет назвать картину лучшим произведением мастера. На выставке в Музее Инхва вы сможете ознакомиться с творчеством Со Сокки – художника, которого несправедливо забыли».
Приехав в музей, друзья увидели толпу людей, желающих посмотреть на картины нового художника. С самого начала Танби отделилась и осматривала выставку в одиночестве. Хаын, Учжу и Хванхи наблюдали за ней со стороны.
Танби медленно передвигалась от картины к картине и наконец остановилась возле последней. На глаза наворачивались слезы. Это была «Гармония зеленого поля».
Девушка долго смотрела на нее, потом сфотографировала и выложила в соцсети, подписав:
«Первая выставка моего друга Со Сокки. Гениального художника, который стал светом, находясь в тени. Хён и Сокки – вместе навсегда».
Эпилог
Танби было шестнадцать лет. Она только что потеряла маму. По ночам горько плакала, укрывшись с головой одеялом, чтобы папа не слышал ее страданий.
После смерти матери девушка не могла жить, как раньше. Ей было невыносимо веселиться с друзьями в школе, слушать скучных учителей. Каждый раз происходило одно и то же, дальше так продолжаться не могло.
Солнце садилось и снова вставало, но для нее постоянно повторялся один и тот же день – день, когда мамы не стало. Иногда сердце девушки сжималось так сильно, что перехватывало дыхание. И каждый день Танби боялась, что завтра все продолжится вновь.