Отец постоянно приходил домой за полночь, и вот наконец-то наступил решающий день. Он с самого утра светился от счастья.
– Представляешь, сегодня открытие. Я даже выходной на работе взял. Не хочешь заглянуть после школы? – приобнял Танби отец.
Девушка, не ожидавшая такой реакции, вырвалась из объятий и пробурчала:
– Сказала же, не втягивай меня в свои дела.
– Да, помню, но сегодня открытие. Подумал, захочешь посмотреть.
Нехотя Танби согласилась зайти по дороге домой, если будет время. Когда отец рассказывал про магазин, она делала вид, что ничего не слышала, но на самом деле сгорала от любопытства.
Танби сдержала слово и после занятий направилась прямиком в магазин. Приблизившись к зданию, она не могла скрыть удивления: прежде унылое помещение превратилось в очень симпатичный магазин. Магия, да и только.
Вместо вывески на входе был натянут желтый козырек, на передней части которого витиеватым шрифтом красовалось название. Возле дверей стояло восемь автоматов с игрушками и букеты, на лентах которых были написаны поздравления с открытием. Через стеклянную витрину прохожие могли с легкостью рассмотреть интерьер магазина.
Танби толкнула входную дверь и вошла внутрь. Несмотря на поздний час, в магазине еще были посетители, а отец носился от одного стеллажа к другому.
– Господин начальник, такими темпами скоро разбогатеете, – шутливо произнесла она.
– Доченька, пришла все-таки, – улыбнулся мужчина и приобнял ее. – Твои бабушка с тетей уже заходили.
– Все не так ужасно, как я думала, – заключила девушка, окинув взглядом магазин.
Отец с облегчением выдохнул и расслабился, точно студент, только что сдавший сложный экзамен.
Танби была слишком строга с отцом. На самом деле магазин ей очень понравился: ровные полки с товарами, все расставлено с умом, две кассы, чтобы не стоять в очереди, и камеры слежения, охватывавшие помещение целиком. Возле кассы висело забавное и милое предупреждение о том, что все действия покупателей записываются на камеру. Танби подумала, что посетители точно обратят на него внимание. Помещение окутывал мягкий желтоватый свет, внутри было очень тепло и уютно. Видно, что отец вложил в магазин все свои силы и душу.
Танби не спеша осмотрелась и увидела в дальнем углу дверь. Она подошла и открыла ее. За дверью находился небольшой склад с упаковками товаров, инструментами и чистящими средствами.
Но один из предметов выбивался из общей обстановки – длинный деревянный цилиндр с кожаными вставками и металлическими застежками. Походил на тубус, в котором художники носят картины. Да, это определенно был тубус, но изготовленный из дерева, а не пластика. Внешне казался грубоватым, будто вырезанным вручную. Он был настолько старым, что ему было самое место в музее, а не на складе магазина канцтоваров. Танби задумалась: кто мог эту вещь оставить и откуда она вообще взялась. Внезапно девушка заметила два китайских иероглифа, выгравированных на дне.
– Кажется, читается как… «Хо Хён»? – пробормотала она. – Хо Хён. Наверное, так звали его создателя.
Внезапно ее словно огнем обожгло, и Танби, отбросив тубус, вернулась к отцу. Она была вне себя от злости.
– Папа, что здесь делает эта штука? – спросила Танби.
– Бригадир отдал, когда заканчивал ремонт. Говорит, нашел на полу и подумал, что это я обронил. Но тубус я видел впервые. Может, прошлый владелец забыл или курьер перепутал адрес доставки? Решил пока оставить, вдруг хозяин объявится.
– Хочешь, чтобы я поверила? Может, по случаю открытия магазина ты решил сюрприз мне устроить? – наседала на отца Танби, хотя тот явно не понимал, о чем она. – Хотел, чтобы я снова начала рисовать, но не знал, как меня подтолкнуть? Потратил на него кучу денег, а тебя обманули, выдав тубус за антикварный?
Только тогда отец заметил, как его дочь злится.
Он протестующее замахал руками:
– Что за ерунда? Нет конечно. Я действительно не знаю, откуда взялся этот тубус.
– Я все сказала. Никогда в жизни больше не сяду рисовать, и ты знаешь почему. Зачем так поступать…
Танби закончила пламенную речь, развернулась и выбежала из магазина, не дав отцу ни единого шанса объясниться.
Борьба за оценки
На первый взгляд школа Сечжин ничем не отличалась от остальных, но на самом деле считалась одной из самых престижных в районе. Поступить туда было не легче, чем в лицей или частную школу. Когда Танби училась в девятом классе, классный руководитель посоветовал ей на следующий год перейти в частную школу-пансион, но она отказалась в пользу своей школы, аргументируя тем, что здесь будет проще подготовиться к экзаменам в медицинский университет. Но эта причина была не единственной: Танби не хотелось уезжать от отца и жить в общежитии. Одна только мысль о том, что он останется дома совсем один, сводила ее с ума.
Школа Сечжин стояла у подножья холма, поэтому в округе всегда было тихо и уютно, несмотря на расположение в самом центре района.
Казалось, холм огибает школу, словно заключая в свои объятия.
Танби поднялась наверх и подошла к воротам, как вдруг услышала:
– Пхё Танби!
Девушка оглянулась и увидела, как ее догоняет лучшая подруга Хаын. Познакомились они в восьмом классе и с тех пор не расставались. Хаын наконец-то поравнялась с Танби и теперь стояла в попытках отдышаться. Рядом с ней легкими широкими шагами шел Хванхи. Подойдя к Танби, он улыбнулся и крепко ее обнял. Сразу было видно, что эмоции юноши идут от самого сердца.
Все знали, что Хванхи с пятого класса влюблен в Танби. Оставалась в неведении только его мама, известная излишней одержимостью сыном и гордостью за него. А Танби вообще не обращала внимания.
– Пак Хаын. Зачем ты пыталась меня догнать? Тяжело же, – угрюмо посмотрела на нее Танби.
– Чтобы вместе идти в школу, – ответила та.
– И так за целый день успеем надоесть друг другу.
В этом была вся Хаын. Она хотела делать вместе все: ходить в школу, обедать, проводить выходные, учиться на дополнительных занятиях, делиться секретами и тревогами. Но ни разу не переходила черту. Когда Танби нужно было побыть одной, Хаын видела это и уважала чужое личное пространство.
– Идешь? – поинтересовалась Танби у стоявшего рядом Хванхи.
– Иду.
– Тогда мы тебя догоним, нам с Хаын надо посекретничать.
– Хорошо. Кстати, ты ведь собираешься вступить в «Красный крест»? – спросил он.
– Собираюсь, – безэмоционально произнесла Танби.
– Отлично. Думаю, тебя точно возьмут. Обсудим позже, – Не обращая внимания на безразличие девушки, Хванхи тепло улыбнулся и пошел к школе.
Когда он отошел на достаточное расстояние, Хаын спросила:
– Что за «Красный крест»?
– Да так. Кружок, где проводят разные опыты по химии и биологии, а еще занимаются волонтерством. Туда берут не всех.
«Красный крест» был закрытым кружком, его считали самым престижным в школе. Танби он привлекал тем, что позволял заниматься самыми важными для нее вещами: научными экспериментами, докладами и волонтерской деятельностью. Кружок считался особенно важным для тех, кто собирался поступать на медицинские и инженерные факультеты лучших университетов страны. Танби не знала, правда ли это, но ходили слухи, что мамы участников «Красного креста» не только дружат между собой, но и знакомы с кем надо, благодаря чему проводить эксперименты разрешают в современных лабораториях города.
– Слышала, баллы за волонтерство больше не будут учитывать при поступлении, а значит, максимальный балл за общественную деятельность[2] понизится. Зачем тебе тогда этот кружок?
Танби с жалостью посмотрела на Хаын, в ее глазах читалась одна-единственная фраза: «Да что ты вообще знаешь о жизни?» Тем временем Хаын достала из сумки банку консервов с тунцом – она иногда подкармливала бездомных котов, обычно прятавшихся между школой и холмом.
– Сегодня я принесла им тунец другой марки. Посмотрим, какой больше понравится, – сказала Хаын.
– Да котам без разницы, какую рыбу есть, – проворчала Танби.
– Ты не понимаешь, они все чувствуют. В обед проверим.
Внезапно Танби остановилась, посмотрела на подругу и сказала:
– Пак Хаын, нельзя так ко всем привязываться. Понимаешь, рано или поздно все закончится, и тебе будет очень тяжело.
– Да нет, я просто… – Хаын сразу поникла.
Увидев это, Танби обняла ее и произнесла:
– Не хочу тебя ни в чем переубеждать. Но кормить котов не пойду.
– Да, понимаю. После экзамена ты обязательно попадешь в тройку лучших учеников школы. Тебе надо много заниматься.
– Тише, вдруг кто услышит? – оглянулась Танби, закрыв ладонью рот Хаын.
– Прости, прости. Но я не понимаю, зачем переживать? Будешь лучшей ученицей в параллели. У меня постоянно спрашивают, почему ты осталась в обычной школе, хотя могла бы перейти в специализированную.
Танби глубоко вздохнула и выпалила:
– Слушай, Пак Хаын. Я собственным трудом добилась высоких оценок. В старшей школе все иначе, это тебе не девятый класс. Слышала про ботанов, помешанных только на одном предмете? Свободно говорят по-английски, но не могут решить задачу по математике для восьмого класса; прекрасно разбираются в истории, представляя себя героями какой-нибудь книги; целыми днями решают задачи по математике, при этом игнорируя другие предметы; в девятом классе знают всю школьную программу по химии и физике; выучили японский благодаря увлечению аниме. Быть лучше других тяжело именно из-за подобных людей. Первым станет лишь один.
– У меня от твоих рассуждений мозг кипит, – покачала головой Хаын.
Тем временем Танби продолжала:
– Все говорят, надо просто хорошо сдать тест. Но в этом и проблема. Твою судьбу решают несколько баллов. Поэтому я не могу ничего игнорировать. А вообще, система тестирования просто абсурдна. Смотри. В нашей школе триста двадцать шесть десятиклассников. На первый уровень