Я знал, что дух Джагвира уже отправился домой, к Раббу.
– Мой Джагвир очень любил халву, – объявила мать Джагвира со слезами на глазах, раздавая принесенный ею прасад.
Призрак Джагвира больше не посещал нас.
Сари Паял оставалось спрятанным под диваном. Я не забыл про него. Просто я не мог решить, что с ним делать. Я не мог выбросить дорогое моей жене платье, которое было на ней в день свадьбы. Но я также не мог положить его обратно к ее одежде.
Молитвы, казалось, утихомирили паранормальную активность в доме. Мы с Паял впервые спокойно вздохнули с тех пор, как начали здесь жить.
Мы даже представить себе не могли, что это было затишье перед сильной бурей.
Не прошло и двух недель, как ужас вернулся, чтобы разрушить нашу жизнь. В ту злополучную ночь я проснулся с пересохшим горлом. Подняв кувшин с водой, я с удивлением обнаружил, что он пуст. Прежде чем отправиться наверх спать, я наполнил кувшин до краев. Неужели Паял осушила его весь? Но каким образом? Невозможно выпить большой кувшин воды за такой короткий промежуток времени. Паял крепко спала. Я осмотрел пол в поисках пролитой воды. Но он оказался сухим, как в раскаленной пустыне под летним солнцем.
Взяв кувшин, я спустился на кухню, чтобы снова наполнить его. Я преодолел только половину лестницы, когда остановился как вкопанный. Сари Паял развевалось в гостиной, как будто кто-то играл с ним.
На диване сидела темная фигура… человеческая фигура, темнее окружающей обстановки, темная с головы до ног. Верхняя ее часть медленно повернулась к моему застывшему телу. Фигура смотрела прямо на меня. Последовавший за этим жуткий смех поразил меня как удар грома. Кувшин выпал у из рук и покатился вниз по лестнице. Крик застрял у меня в горле. Каким-то образом я набрался смелости пошевелиться и бросился обратно в свою спальню так быстро, как только позволяли мои трясущиеся ноги. Я с грохотом захлопнул дверь. Паял сидела, разбуженная шумом.
– Пунит, будь немного внимательнее. Почему ты устраиваешь посреди ночи беспорядки? – упрекнула она меня сонным голосом.
– Что-то… Кто-то сидит на нашем диване. – Слова наконец сорвались с моих губ.
– Кто? – Глаза Паял расширились от страха.
– Т-та ж-же т-тьма… п-пугающая.
Паял заглушила свой крик руками.
– Та, что была на кухне? – нерешительно спросила она. Я кивнул.
После этого мы не сомкнули глаз. Наше столкновение с миром сверхъестественного должно было завершиться. Что за сущность все еще скрывалась в нашем доме?
На рассвете я выскользнул из постели и спустился вниз, дрожа от страха. Мне нужно было проверить дом до того, как Паял проснется. Повсюду царила жуткая тишина. Я остановился на лестнице, держась за живот, который терзали спазмы. Краем глаза я снова увидел это… Сари Паял свисало… как будто обернутое вокруг мертвого тела. Я не знал, что делать. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, я спустился, принес лестницу, снял с вентилятора сари и снова засунул его под диван. В подавленном состоянии я вернулся в спальню и лег в постель с Паял, сжимая ее в объятиях. Я очень волновался за нее. Я обязан был ее защитить.
За завтраком я несколько раз бегло оглядел гостиную. Все выглядело нормально, как будто то, чему я стал свидетелем прошлой ночью, оказалось всего лишь сном. Мы с Паял закончили завтракать и рано ушли на работу.
Вечером, когда мы вернулись домой, нас встретила привычная холодная и враждебная атмосфера. Мы переоделись и сели в нашей спальне писать отчеты. Это был предлог, чтобы не выходить из нее.
– Пунит, я не хочу идти на кухню, – заявила Паял, когда подошло время ужина.
Я уже не хотел, чтобы она спускалась туда одна.
– Хорошо, дорогая. Я быстренько приготовлю нам сэндвичи на гриле, – предложил я.
На кухне у меня возникло стойкое ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Каждый раз, оглядываясь через плечо, я чувствовал какое-то движение. Вокруг витало нечто невидимое.
– Я тебя не боюсь, – громко сообщил я. Мне хотелось хотя бы казаться храбрым, даже если внутри у меня все дрожало. Я чувствовал себя так, словно оказался в ловушке в темном туннеле, из которого нет выхода.
Ночью я поставил в нашей спальне два кувшина с водой вместо одного. Я закрыл дверь и запер ее. Паял хранила у себя под подушкой книжечку с текстом Хануман-чалисы. Она долго сидела, бормоча молитвы. Казалось, она была чем-то напугана. Знала ли Паял о том, что происходит в доме?
Я попытался отвлечь ее внимание.
– Забыл сказать тебе, Паял. Винет начал процедуру возбуждения дела об убийстве Джагвира Сингха. Надеюсь, Джагвир наконец добьется справедливости.
– Хорошо, – ответила Паял.
Посреди ночи меня разбудили стоны Паял. Она вела себя беспокойно. Я прикоснулся к ней. Она была обжигающе горячей. Мне не удастся вызвать ей врача в такое позднее время. Поэтому я решил дать ей парацетамол, чтобы сбить жар. Мне нужно было достать аптечку из буфета в столовой. Сбегая по лестнице, я внезапно остановился на полпути. Темная фигура стояла у ее подножия, преграждая мне путь. Я съежился от страха и отступил назад. Видение медленно растаяло. Я с облегчением вздохнул. Едва я успел сделать еще один шаг, как кто-то толкнул меня сзади. Хорошо, что я держался за перила, иначе скатился бы вниз кубарем. Я повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с обидчиком. Темное существо теперь находилось прямо у меня за спиной. Впервые я увидел его вблизи. У него было темное, пепельно-серое искаженное лицо, отвратительно нелепое. Но что вызвало во мне ледяной ужас, так это пронзительные глаза… бездонные дыры, источающие чистое зло. Я был ошарашен. Я хотел, чтобы эта сущность оставила нас в покое, и собрался с духом, готовясь оказать сопротивление.
– Убирайся из моего дома, – пробормотал я.
Существо начало пятиться, вверх по лестнице, а затем исчезло. Громкие стоны Паял беспокоили меня. Я не хотел оставлять ее одну. С громкими молитвами на устах я ринулся за аптечкой.
Через минуту я вернулся в спальню, достал таблетку и взял кувшин с водой. Он оказался пустым и сухим, как будто его ни разу не наполняли. Так было и со вторым. Как вода исчезала из кувшинов? Мне не оставалось ничего другого, кроме как наполнить стакан нефильтрованной водой из-под крана в ванной.
Всю ночь Паял ворочалась с боку на бок и стонала. Парацетамол помог ей лишь на несколько часов, но затем жар и головная боль вернулись. Мы провели бессонную ночь. Всякий раз, когда Паял переставала стонать, я слышал странные звуки, доносящиеся за пределами нашей комнаты… Скрип лестницы под чьим-то тяжелым весом, отчетливые шаги за нашей дверью и хихиканье. Что мешало этому существу проникнуть в нашу спальню? Я лежал в постели, голова кружилась от страха и уныния.
Когда наступило утро, солнечный свет, проникающий в окна, не смог развеять мою угрюмость. Я встал с постели, выжатый как лимон, и осторожно приоткрыл дверь. Яркий свет придал мне смелости. Я спустился на кухню, чтобы приготовить чай для Паял.
Мне сразу стало ясно, что я не один. Кто-то продолжал следить за мной. Раздались быстрые шаги. Но тела, которому они принадлежали, видно не было. Как я мог продолжать жить здесь, каждое мгновение испытывая страх? Мой прекрасный дом отныне превратился в леденящее кровь чудовище.
Когда я привел Паял вниз из спальни, ее все еще лихорадило. Она с большим трудом выпила чашку чая. Ее била неудержимая дрожь. Паял казалась такой нездоровой, что я начал задумываться, а не положить ли мне ее в больницу. Возможно, там она будет в безопасности. Я отвез ее к врачу неподалеку от нашего дома за советом.
К тому времени, когда мы добрались до клиники, Паял чудесным образом восстановилась. На ее щеках снова заиграл румянец, а температура спа́ла. Я тоже чувствовал себя так, словно меня освободили из мучительной тюрьмы.
Врач не смог диагностировать, что с моей женой. Он отправил образец ее крови в лабораторию для анализа.
– Я приму решение о лечении только после того, как получу результат анализа. До тех пор держите ее температуру под контролем, – посоветовал он. – Она не нуждается в госпитализации.
Стоял приятный весенний день. На лазурном небе не было ни облачка, дул прохладный ветерок. Хлопковые деревья пылали огненными красками. Первые весенние цветы радостно танцевали, трава колыхалась в унисон под приятными порывами ветра. Казалось, весь мир праздновал наступление нового сезона, кроме нас, двух угрюмых душ. Мы отправились на парковку. Прежде чем я успел завести свой мотоцикл, Паял взяла меня за руку.
– Я пока не хочу возвращаться домой. Здесь так красиво. Давай посидим где-нибудь в парке. Я чувствую себя намного лучше.
Я отвез ее в ближайший парк, и мы лениво посидели под огромным деревом пипал[18]. Наши силы были истощены, и мы нуждались в передышке. Такое пребывание на свежем воздухе принесло нам кратковременное облегчение. Паял положила голову мне на плечо и сидела молча. Я проглотил боль, переполнявшую мое сердце, заметив, что моя веселая болтливая жена превратилась в молчаливого, несчастного человека.
Когда наступило время обеда, мы купили несколько бутербродов и кофе в соседнем кафе и вернулись в парк. Паял жадно уплела свой сэндвич и с наслаждением отхлебнула кофе. Постепенно она снова стала спокойной и жизнерадостной. Я взял ее ладони в свои и заглянул в ее усталые глаза.
– Послушай, Паял, если мы будем продолжать пугаться каждой мелочи, наша энергия истощится и зло победит нас. Обещаешь больше не трусить?
Паял едва заметно кивнула.
– Ну же, Паял, ты всегда была такой сильной.
– Пунит, я стараюсь быть сильной. Но я чувствую, что мои силы медленно тают, что-то гложет меня изнутри.
– Паял, пожалуйста, послушай меня. Теперь у нас осталось только два варианта. Либо мы победим зло, вторгшееся в наш дом, либо будем поглощены им. Что ты выбираешь?
– Победить его, – слабым голосом произнесла Паял. – Но как?