Я сидел как зомби, испуганный и неподвижный. Через час мужчины вернулись с несколькими пакетами. Мы с Омом продолжали сидеть в углу, наблюдая за происходящим. Мы не осмеливались усугублять гнев бабы Рамдина.
Баба Рамдин подошел со своей капалой и еще кое-какими вещами к кухонной двери и сел подле нее. Он начал повторять мантры. Я понял, что он творит свою черную магию, и начал беспокоиться за Дхарамвира. Могу ли я помочь ему? Казалось, выхода не было. Дхарамвир, который периодически кричал, чтобы его отпустили, вскоре умолк. Через полчаса баба Рамдин открыл пакет, взял ладду[50], смешал его с пеплом из другого пакета и велел Раттанe скормить это Дхарамвиру.
В течение следующих нескольких дней я понятия не имел, что происходит с моим другом. Его тюрьма находилась под строгим надзором, и мне было категорически запрещено приближаться к этой комнате. У меня не хватило духу ослушаться приказа.
Вскоре после этого до моих ушей стали доноситься мучительные вопли Дхарамвира по ночам. Что с ним творилось? Ему было больно? Неужели в сердце бабы Рамдина не было жалости? Он мучил безобидного, хорошего человека и даже не чувствовал себя виноватым?
И вот однажды ночью, когда жалобные крики Дхарамвира стали для меня невыносимыми, я встал, чтобы пойти к бабе Рамдину и попросить его прекратить терзать моего невинного друга. Я хотел сказать ему, что он перешел все границы. Подойдя к двери своей комнаты, я на мгновение застыл в ужасе, а затем сразу же спрятался за дверью. Я заглянул в узкую щель у петли и стал свидетелем душераздирающей сцены.
Дхарамвир лежал на полу возле кухни, почти бездыханный. Баба Рамдин и Раттан сидели рядом с ним. Жуткий женский призрак парил в воздухе, нависая над Дхарамвиром, приблизив свое лицо к его. Мои глаза выпучились от ужаса, и мой мозг охватила паника. В тот момент я понял, что у меня нет ни единого шанса против бабы Рамдина. Если бы я выразил протест, меня постигла бы участь Дхарамвира.
Я с тревогой наблюдал, как несчастный мужчина бьется в агонии, как он задыхается. Все мое тело содрогнулось от этого жуткого зрелища. Затем призрачная фигура испарилась.
– Она полностью под моим контролем.
Я стиснул зубы, услышав хвастливый смех бабы Рамдина. Он был злым. Не имело никакого смысла умолять его сохранить моему другу жизнь. Теперь Дхарамвир был покойником… образцом для бабы Рамдина, на котором он мог испытать свои силы. Я отчаянно беспокоился о своей безопасности. Как мне вообще удастся сбежать от такого монстра?
Дхарамвира бросили в углу двора – на всеобщее обозрение. Мне было невыносимо смотреть на него. Он превратился в скелет и лежал неподвижно, в собственном дерьме.
В ту ночь, окончательно упав духом, я лег на свой коврик и заплакал. Я пребывал в состоянии шока. Ом взял меня за руку, и я почувствовал, что она дрожит. Я понял, что благородный человек тоже боялся бабы Рамдина, но никогда не осмеливался выразить это открыто.
– Ом, почему баба джи так жесток к Дхарамвиру? Почему он не может сохранить ему жизнь?
– Тс-с-с… – Ом легонько приложил палец к моим губам. – Говори тише. В противном случае мы тоже станем мишенью. – После недолгого молчания он прошептал: – Баба джи наложил на Дхарамвира смертельное магическое заклинание. Оно называется Калия Масаан. Он накормил Дхарамвира пеплом, собранным с погребального костра, и подчинил себе дух умершего, чтобы тот медленно высасывал из Дхарамвира жизнь. Ему было не спастись. Совсем скоро он умрет. Я уже видел, как это происходило раньше с другим человеком, который точно так же бросил вызов бабе джи. Это дает бабе джи возможность попрактиковаться в своих навыках. Думаю, от этого усиливаются его способности.
– Что такое Калия Масаан? – нервно спросил я.
– Это очень сильный вид черной магии. Только те, кто играет с духами и сделал их своими рабами, могут сотворить это заклинание.
– Разве его нельзя отменить?
– Его может отменить только тот, кто его наслал. Или столь же сильный противник, у которого тоже есть помощники из мира духов.
– Ом, а ты не можешь это сделать? Ты не можешь как-нибудь спасти Дхарамвира? – с тревогой спросил я.
Ом покачал головой.
– Нет. В нашей группе только баба джи обладает такой силой. Он говорит, что однажды выберет кого-нибудь из нас и передаст ему свои знания. Но когда это произойдет, известно лишь ему. Я тоже жду этого момента.
– Пожалуйста, не убивай невинных людей, когда получишь эти знания, – прошептал я, умоляюще сложив руки на груди.
Ом ласково посмотрел на меня.
– Будь уверен, я этого не сделаю. Жаль, что я не выбрал лучшего гуру. Но теперь мне придется оставаться с Рамдином еще много лет. Как только я изучу сиддхи, я буду помогать людям, облегчать их страдания. Настоящие гуру Агхори никогда не причиняют вреда другим. Они используют свою тантрическую видью на благо людей.
Я понял, что Ом был единственным порядочным Агхори в группе. Неудивительно, что он единственный пытался отговорить меня присоединиться к ним. Должно быть, он боялся, что однажды я тоже окажусь в такой же безнадежной ситуации, как Дхарамвир… в качестве образца для эксперимента. Наверное, меня ждало именно это. Рамдин, человек, которого я теперь ненавидел, ждал удобного случая. От этих мыслей у меня по спине пробежали мурашки.
Я плохо спал в ту ночь, как и в последующие. Дхарамвир валялся во дворе, ни живой, ни мертвый. Его ноги и руки, которые странным образом стали угольно-черными, непрерывно подергивались. Он не просил ни еды, ни воды, и ему ничего не давали. Наконец через несколько дней он умер. Его тело было вывезено посреди ночи и захоронено. Как и где? Я понятия не имел.
– Вот что случается с предателями, – сказал ему Рамдин на прощание. На мгновение он взглянул на меня, а затем ушел. В ту ночь я втайне проливал слезы и желал, чтобы душа Дхарамвира вырвалась из-под власти этого злобного человека и обрела покой.
Случившееся только усилило мое отчаяние. Это было самое настоящее рабство. Неужели теперь я застрял здесь, с этими людьми, на всю оставшуюся жизнь? Как долго я смогу продержаться в компании этой мстительной группы? Агхори и правда предупреждали меня с самого начала. Но я вел себя, как и большинство людей моего возраста, весьма импульсивно и опрометчиво. Наверное, это был главный козырь Рамдина – держать под своим контролем большую группу доверчивых подростков вроде меня. Он поймал меня в свои сети в тот день, когда сделал те предсказания, которые сбылись. Мне вдруг пришло в голову, что мои решения не были моими. В тот день в лесу Рамдин подчинил себе мой разум.
Я научился скрывать свое беспокойство за серьезным видом, однако мой разум постоянно работал над поиском способа спастись. Теперь я стал еще больше скучать по горам. Они манили меня, наполняя ностальгией по той прекрасной беззаботной жизни, которая у меня была когда-то. Создавалось впечатление, что мой дух остался позади и я должен был вернуться, чтобы забрать его. Только находясь под действием наркотиков, я забывал о своей тоске. В тот момент, когда мой разум прояснялся, мои воспоминания пробуждались, и я скучал по теплу моего простого дома и моим родителям. Как бессердечно я поступил, бросив их. Раскаяние, подобно сильнодействующей кислоте, разъедало меня изнутри.
К счастью, в последующие дни Рамдин был занят и не обращал на меня ни малейшего внимания. Я тоже держался на расстоянии, насколько это было возможно.
Однажды вечером Рамдин объявил:
– В следующем месяце мы переезжаем в главный Агхора-Матх, перед началом двенадцатого года Кумбха-мелы. Я буду в числе немногих избранных, которые совершат первый Шахи-снан[51] на священной реке. – Он самодовольно улыбнулся. Я ненавидел его. С тех пор как он убил Дхарамвира, я начал ненавидеть его так же сильно, как и боялся.
Вслед за этим Рамдин сосредоточил свое внимание на мне. Он уже давно не оказывал мне такой любезности, и я заволновался. У меня чуть не подкашивались ноги. Я терял контроль над мочевым пузырем, настолько был парализован этим гнусным человеком.
– Я думаю, нам следует начать посвящение мальчика в Агхоры, пока он тоже не передумал.
Рамдин громко расхохотался, похлопал себя по животу и напыщенно улыбнулся, в то время как меня все сильнее била дрожь.
Три дня прошли в полном ужасе. Я продолжал ждать церемонии, которая меня совершенно не интересовала. За последние несколько дней я попытался сократить частоту курения почти вдвое, поскольку хотел бросить. У меня возникло ощущение, что, если я буду одурманен, Рамдин продолжит контролировать меня.
Однажды поздно вечером мы с Омом сидели в нашей комнате и болтали, а Четан сидел снаружи, охраняя нашу комнату. После случая с Дхарамвиром меня никогда не оставляли одного. Меня всегда кто-то охранял. Я полагал, что они не доверяли Ому, поэтому меня охраняли либо Дев, либо Четан.
Рамдин, Раттан и Дев ушли по какому-то поручению. По тому, как они поспешно покинули дом, я понял, что они отправились на важное задание.
Было около полуночи, когда меня разбудили трое мужчин, которые в спешке откуда-то возвращались. Я из любопытства выглянул в свою дверь. Я застал мужчин за тем, как они торопливо мыли свои измазанные кровью тела под краном во дворе. Может быть, они ввязались в драку и были ранены?
Затем я увидел, что Раттан приближается к моей комнате. Я бросился обратно в постель и притворился крепко спящим. Раттан тряхнул меня.
– Просыпайся, Никку, живо.
Мы с Омом неохотно сели, и Раттан предложил мне чиллум.
– Он исключительно для тебя, приготовлен по особому рецепту. Баба джи специально подготовил его для тебя, – заявил он с ухмылкой. – Кури сколько душе угодно, потому что сегодня вечером ты из мальчика превратишься в мужчину.
Я кивнул, не понимая, что тот имеет в виду.
Из мальчика в мужчину? Но я уже мужчина.
– Ом, ты тоже должен пойти с нами.