Эти слова глубоко меня ранили.
– Нет, папа, я не собираюсь становиться вредителем. Я буду хорошо зарабатывать, какую бы профессию ни выбрал. Однажды я построю свой собственный дом. Даю тебе слово.
– Я буду счастлив, если доживу до этого дня, – сухо парировал папа.
Я хотел быть человеком слова. Я усердно работал и имел на протяжении всего обучения в колледже блестящий послужной список. Имея на руках диплом с отличием, я сразу же получил предложение о работе в популярном журнале в качестве корреспондента.
Мои искренность и способности принесли мне быстрое продвижение по службе и финансовый успех. Я бережно относился к своим деньгам. Каждое утро, встречаясь с папой, я напоминал об обещании, которое ему дал, хотя он больше ни разу не упоминал об этом.
Я проработал в журнале два года, когда Паял присоединилась к нам в качестве младшего журналиста. Она была очень хорошенькой девушкой – жизнерадостной, полной страсти к работе и рвения к жизни. Она сразу же очаровала меня. Несколько совместных заданий, и мы влюбились друг в друга. После года серьезного романа мы поклялись провести остаток нашей жизни вместе и, с благословения наших семей, связали себя узами брака.
Я снял небольшую двухкомнатную квартиру неподалеку от места нашей работы. Сразу после свадьбы мы с Паял переехали в новую квартиру. Неделю спустя, приведя дом в порядок, мы отправились в свадебное путешествие.
Мы прекрасно провели время на островах Лангкави в Малайзии. Нашу поездку спонсировал Винет, мой старший брат: он подарил нам ее на свадьбу. Когда мы с Паял вернулись из десятидневного путешествия, мы полюбили друг друга еще сильнее.
Следующим вечером, когда мы сидели, потягивая вино на нашем балконе после тяжелого рабочего дня, я с любовью взял маленькую ручку Паял в свою и заявил:
– Паял, я не смогу обеспечить тебе роскошную жизнь, пока мы не построим наш собственный дом. Это обещание, которое я дал папе много лет назад и должен сдержать. Нам нужно будет сэкономить столько, сколько сможем.
– Это отличная идея, любимый. Иметь свой дом, милый дом. – Она задумчиво добавила: – Если нам удастся построить дом до того, как появятся наши дети, это будет великолепно.
Я быстро подсчитал.
– Дорогая, я думаю, примерно через полгода у нас будет достаточно наличных, чтобы купить участок земли.
– Пунит, зачем ждать шесть месяцев? Давай прямо сейчас подадим заявку на получение кредита. Можно использовать мою зарплату для его возврата. Твоей зарплаты хватит, чтобы прокормить нас двоих.
Я обнял ее, восхищенный и впечатленный ее зрелым умом. На следующий день мы посетили банк и подали заявку на получение жилищного кредита. Кредит был одобрен, и в течение недели мы нашли отличный участок в Фаридабаде и сразу же купили его. Он находился всего в пятнадцати минутах езды от дома моей семьи. Архитектор был близким другом Винета и оказал нам бесплатную профессиональную помощь. Началось строительство дома нашей мечты.
Мы с Паял проводили на строительной площадке много вечеров и все выходные. После более чем года беспокойной жизни – поездок на работу по загруженным дорогам, стояния в пробках, словесных перепалок между нами, споров с начальством, перепадов настроения, периодов финансового кризиса, остановки и продолжения работы – мы наконец стояли перед нашим совершенно новым домом, испытывая облегчение от того, что бурный и утомительный этап нашей жизни окончен. Результат оказался потрясающим. Наш дом был прекрасен.
– В каком мире ты затерялся?
Комментарий Паял вернул меня в настоящее.
Я размышлял и смотрел на свой дом так, как в детстве смотрел на звезды. Изумленно. Я направился к задней части дома, украдкой вытирая слезы, которые слепили мне глаза. Паял последовала за мной, оживленно болтая.
– Знаешь, Пунит, я видела в каталоге прекрасный обеденный гарнитур и великолепный диван. Еще мне нужно будет подобрать шторы в «Фабиндии». И я определилась с цветовой гаммой для нашей гостиной. – Так она и продолжала с детским восторгом строить планы, ее сердце переполняло счастье.
В первое воскресенье ноября 1995 года, когда жаркое лето давно прошло, а осень медленно переходила в зиму, мы переехали в наш новый дом. Наша семья и близкие друзья собрались у нас на новоселье. Сначала мы совершили хаван[5], за которым последовал роскошный обед. К половине шестого наши гости разошлись. Мы прибрались в доме, после чего уселись в нашей гостиной, счастливые и спокойные.
Из эркера комнаты открывался великолепный вид на запад. Мы наблюдали за меняющимися красками вечера… сияющими коралловыми, розовыми, персиковыми, сиреневыми. Затем все вокруг начала окутывать сгущающаяся серая дымка. Медленно подкрадывалась ночь, а вместе с ней стало угасать и наше хорошее настроение. Наше счастье сменилось необъяснимой грустью. Я дивился своей пронизывающей печали. Что-то было не так. Мы должны были быть счастливы – мы были счастливы до наступления темноты, – но теперь мы сидели вялые и удивительно несчастные. Мы даже не могли собраться с силами, чтобы встать и включить свет. Мы наблюдали, как тени в комнате постепенно перемещаются, растягиваются, а затем сливаются в единую темную завесу.
Паял вздрогнула.
– Пунит, пожалуйста, включи свет. Мне страшно.
– Чего ты боишься? – раздраженно спросил я. Почему я вдруг разозлился?
– Темноты. Она мне не нравится. Не знаю почему.
– Не приказывай мне!
– Пунит, я чувствую вокруг что-то пугающее, здесь, с нами…
Я огляделся. Темнота начала угрожающе надвигаться на меня. Я потряс головой, чтобы прогнать это чувство.
– Да что с тобой такое? Здесь нет ничего пугающего. У тебя просто разыгралось воображение.
Я сердито встал и включил несколько ламп. Что меня так взбесило?
– Хочешь бокал вина? – спросил я, и Паял кивнула. Я подошел к буфету в столовой и налил два бокала мадеры, вина, которое я приберегал для этого дня.
Мы молча потягивали вино, но депрессия продолжала душить нас, наполняя наши сердца потоками страданий. Что случилось? Нужно было что-то предпринять, чтобы развеять эту странную меланхолию. Я включил на своем MP3-плеере мягкую классическую музыку хиндустани. Это не помогло.
Полчаса спустя, выпив два бокала мадеры, Паял зашла на кухню. Направляясь к выключателю, она наступила на какую-то кашицу и поскользнулась. Паял инстинктивно схватилась за стойку, чтобы не упасть. Она застыла как вкопанная. Что лежало на полу? Еще недавно он был безупречно чистым. Паял потянулась к выключателю. Когда свет залил кухню, она ахнула. На полу лежала коробка с гулаб-джамунами[6], а Паял стояла поверх нескольких размятых сладостей. Это был прасад[7], оставшийся после пуджи.
– Какой же Пунит неаккуратный, – услышал я ее раздраженное бормотание, а затем она закричала: – Пунит, если ты уронил коробку с прасадом, то следовало ее хотя бы поднять с пола! Ну как можно быть таким лентяем? Он разбросан по всему полу, и я наступила на него. Осквернила его.
Мои руки сжались в кулаки.
– Знаешь, наступать на прасад – дурная примета! – крикнула она.
Это был наш первый день в новом доме, и она все испортила. Я в бешенстве вошел на кухню, но резко остановился, заметив беспорядок.
– Ты хочешь сказать, что это я скинул его на пол? Ты намекаешь, что я сошел с ума? – закричал я. Паял потрясенно уставилась на меня. Меня всегда было трудно вывести из себя. Что со мной такое? Я залпом выпил стакан воды, чтобы усмирить свой пылающий гнев. – Кстати, меня не было на кухне весь вечер. И ты это знаешь.
С хмурыми лицами мы принялись наводить порядок. Пока мы доедали остатки обеда, в нашем новом доме воцарилась странная тишина. Обычно жизнерадостная Паял сидела вялая, ковыряясь в тарелке. Я тоже чувствовал себя несчастным.
– Я думаю, мы оба устали, Паял. Месяцы напряженной работы над строительством этого дома взяли свое.
– Угу. Сегодняшний день выдался особенно суматошным. Завтра утром с нами все будет хорошо.
Мы убрали со стола и поднялись наверх, в нашу спальню. Все еще пребывая в унынии, мы переоделись в пижамы и скользнули под одеяло. Паял мгновенно захрапела. Меня не покидала тревога: что-то в глубине моего сознания беспокоило меня. Я понятия не имел, что именно делало меня таким несчастным. Постепенно усталость овладела мной, и я заснул.
Это была очень тревожная ночь. Меня одолевали ночные кошмары. Я чувствовал себя так, словно что-то темное и мучительное вторглось в нашу жизнь. Я встал с постели выжатый как лимон.
Утро выдалось пасмурным. Густые, мрачные тучи закрывали солнце. В течение всего дня на город обрушивался сильный ливень, периодически появлялась гроза. Мы с Паял приехали домой поздно, насквозь промокшие под зимним дождем и дрожащие от холода. Переодевшись в сухую одежду, мы сидели с чашками горячего чая и рассказывали друг другу о событиях дня.
По мере того как вечер медленно переходил в ночь, нам снова стало не по себе. Каждый уголок нашего дома наполняла холодная необъяснимая печаль.
– Что-то не так, Пунит. Я расстроена. Мне хочется плакать. Я не знаю почему. День на работе выдался отличным.
Я пожал плечами, глядя на пелену мрака, которая медленно сгущалась вокруг меня.
– Что у нас на ужин? – спросил я, меняя тему.
– Пойдем со мной на кухню. Давай приготовим его вместе.
Я кивнул.
– Пунит, пожалуйста, включи какую-нибудь музыку, – попросила Паял из кухни. – Какие-нибудь священные мантры или бхаджаны[8].
Я включил религиозные песни в исполнении моего любимого певца Джагджита Сингха. Мелодичные нотки глубокого баритона наполнили дом, постепенно поднимая наше задумчивое настроение. Мы приготовили и съели ужин, не произнеся ни слова.
Ночью гроза разразилась с удвоенной силой. Ветер бился в окна, заставляя их дребезжать. Мы решили лечь спать пораньше.