— А вот мы и пришли! — радостно объявил помощник ростовщика. — За Чертовой стеной начинается ваша земля, а там и усадьба.
Когда я увидел свое будущее владение, драться расхотелось. Я даже простил «пожилого» человека. Оно того стоило. Наверное, где-то в глубине сознания, когда я мерз на пронизывающем ветру, кутаясь в старый плащ, или пытался заснуть, не обращая внимания на лед подо мной, мне представлялся именно такой дом — белоснежный, под красной черепичной крышей. Не замок, где суетятся десятки слуг, где ты никогда не можешь остаться наедине с собой, а именно дом. Узкий, не очень большой. И чтобы вокруг была небольшая роща, где растут яблони. Или это называется сад? Ну, какая разница, лишь бы росло и давало тень в летнюю жару, а зимой укрывало от ветров.
По мере приближения становились заметны изъяны — стены казались белоснежными только издалека, черепица побурела от времени, а кое-где поросла мхом. Но дом мне все равно понравился.
— Земли, согласно купчей, сто югеров, — деловито сообщил проводник. — Два югера заняты садом, домом и хозяйственными постройками, а остальные сданы в аренду крестьянам. Только, — напомнил Валдо, — в этом году арендаторы вносят плату господину Мантизу. А вот в следующем вы сами будете решать — продлевать ли с ними аренду или набрать новых, согнать всех с земли и устроить здесь пастбище. Говорят, скоро будет выгодно разводить овец.
— Слушай, дружище, а югер — это много или мало?
— Югер, — призадумался парень, останавливаясь ненадолго, — это столько, сколько могут вспахать два вола за целый день.
Сколько могут вспахать два вола за один день, я имел самые смутные представления. Точнее — не имел никакого. Видеть, как пашут, приходилось. А вот оценивать, сколько волы способны вспахать, даже и в голову бы не пришло. Да и зачем бы мне это?
Когда-то, давным-давно, еще до своего наемничества, я был землевладельцем. Но никогда не видел земли, от которой мне поступали деньги. Этим был озабочен управляющий. Я даже не задумывался о том пути, который проделывали монеты и откуда они появлялись. Какая мне разница — нашли их крестьяне в земле, сорвали с дерева или заработали, продавая зерно и скот?
Теперь ситуация изменилась, и эта земля скоро станет моей. А значит, чем ее больше — тем лучше. Пара волов за один день может вспахать много. Наверное. С другой стороны, вол, как и любая здоровая скотина, выдыхается быстро. Это как рыцарский конь — мощный, как ураган, но так же, как у урагана, его силы хватает ненадолго.
— С одного югера может прокормиться одна крестьянская семья, — сказал Валдо, словно услышав мои мысли. — А еще она вносит арендную плату — треть урожая.
Я повеселел. Если арендная плата треть урожая, а таких третей у меня будет почти сто, то мы будем жить с гнедым припеваючи до самой старости. Это даже без учета той кучи денег!
— Господин Артакс, вы сразу пройдете в дом или вначале осмотрите сад и службы? — нарушил мои размышления Валдо.
Я решил, что вначале нужно осмотреть дом. Если содержимое не оправдает моих надежд, к чему мне тогда сад и службы? Проще будет приобрести сад и отстроить собственный дом, по своему усмотрению.
Холл с камином и лестницей на второй этаж. Столовая, кухня, какие-то чуланы и закутки. Все как положено. В столовой, что удивительно, сохранилась посуда — на стене разнокалиберные сковороды, над очагом висел котел для воды. На втором этаже спальные комнаты — не то шесть, не то восемь.
Нет, определенно дом мне нравился. Конечно, от стен исходил холод, запах изнутри был запахом нежилого, давно не топленного помещения. Но это легко исправить.
— Есть еще чердак, — обратил мое внимание Валдо, указав на винтовую лестницу.
Не поленившись, я поднялся наверх. Это был не просто чердак, а чердак, обустроенный для жилья, — с камином, круглым окном, через которое можно наблюдать окрестности. В окне даже сохранились куски стекла.
— Прежние хозяева использовали его как библиотеку, — пояснил Валдо.
— А кто был прежним хозяином усадьбы? — поинтересовался я. — Какой-нибудь разорившийся дворянин, проигравший свое состояние в кости?
— Увы, господин Артакс, все гораздо печальнее, — покачал головой Валдо. — Хозяином усадьбы был благородный рыцарь Йохан Йорген. И все у него было в порядке. Была земля, арендаторов он держал в строгости и повиновении, лишнего не позволял. Пять лет назад он уехал на войну и попал в плен. Супруга рыцаря и его наследник продали все драгоценности, заложили усадьбу. Сын отправился выручать отца, но вместо этого сам попал в руки разбойников. Мало того что у него отобрали все деньги, так и за самого потребовали выкуп. Фрау Йорген продала мебель, библиотеку, даже одежду. Выкупила сына, заложила все свои земли. И вот, представляете себе, когда счастливые отец и сын возвращались домой и до усадьбы оставалось каких-то десять миль, на них напали волки. Тела нашли спустя несколько дней, опознали с трудом. И то — лишь по клочкам одежды и оружию. Фрау, узнав об этом, умерла с горя.
— А наследников не осталось?
— Даже если бы они и остались, никто не решился бы вступить в права наследования. Уж слишком большие долги бы пришлось брать на себя. Где-то живет их дочь. Наверное, уехала в Силинг. Но я даже не знаю, как ее зовут. Не то Катрин, не то Кэйтрин.
— М-да, грустная история, — протянул я. — Думал, такое бывает лишь в книгах.
— В жизни, господин Артакс, все страшнее и печальнее, нежели в книгах, — изрек Валдо.
Не желая развивать эту тему, я хмыкнул:
— Но, друг мой Валдо, вернемся к дню сегодняшнему. Получается, усадьба пустует уже пять лет? Странно…
— Думаете, странно, что никто до сих пор не купил? — не понял парень. — Строения вместе с землей стоят дорого, а продавать по частям господин Мантиз не хочет.
— Странно, что дом находится в таком хорошем состоянии, — пояснил я. — Обычно за пять лет пустующие дома превращаются в руины. Крестьяне должны были вытащить половицы, снять перила, ободрать черепицу, а здесь даже камины никто не разобрал. За пять лет, — усмехнулся я, — не то что камин, а дом можно разобрать по камню. Неужели твой хозяин оставил тут сторожа?
— Посмотрите сюда, — подвел меня парень к окну. — Видите, флигель в глубине сада? Он тоже станет вашей собственностью, если подпишете купчую. Там живут бывшие слуги рыцаря: садовник Томас и кухарка Курдула. Господин Мантиз разрешил им жить здесь, а за это они должны присматривать за домом. Им также разрешено пользоваться садом, собирать плоды. Но это разрешение давал господин Мантиз, — уточнил парень. — Вы, вступив в права собственности, не несете ответственности за обещания прежнего владельца, тем более что они были устными. Теперь вам решать — можете их оставить, можете выгнать и поселить здесь новых слуг.
«И никто меня не осудит, если я выгоню стариков слуг из дома», — дополнил я мысленно. Если понадобится — так и сделаю. Но спешить с этим не стану. Судя по состоянию дома, люди добросовестные, могут и пригодиться. А выгнать старых да набрать новых — дело не хитрое.
Спускаясь вниз, я подумал, что было бы неплохо восстановить библиотеку. Но это потом.
У выхода нас ожидала пожилая пара — высокий худой старик с прямой спиной и почти такая же худая старуха. Скорее всего, они были не только слугами, но и супругами. Уже сколько раз я наблюдал, что муж и жена, прожив вместе долгие годы, становились похожими друг на друга. Оба были наряжены в чистые, но изрядно залатанные тряпки. Назвать их лохмотья одеждой язык не поворачивался.
— Здравствуйте, господин Валдо, — снял шляпу старик. Посмотрев на меня, слегка склонил голову. — И вы здравствуйте.
— Здравствуйте, Томас, — слегка смущенно поприветствовал Валдо. — И вы, Курдула, тоже здравствуйте.
Я ограничился кивком.
— Это господин Артакс, — представил меня помощник ростовщика, не уточняя, что я тут делаю. Но это и так понятно.
— Это новый хозяин? — поинтересовалась старуха. Прищурившись, прикрывая глаза, словно бы слезящиеся от ветра, спросила: — Вы нас сегодня прогоните?
— Подожди, Курдула, не суетись, — одернул ее старик. — Может, новый хозяин позволит побыть хотя бы до завтра.
Интересно, но эти ребята мне почему-то понравились. Не лили слезы, не падали на колени, не умоляли. Этого, если честно, я очень боялся.
— А у вас есть куда идти? — спросил я.
Вместо него ответила супруга:
— Мир не без добрых людей. Авось кто-нибудь приютит. А нет — так сдохнем в дороге, кто-нить да похоронит.
— Печенку умеешь готовить? — поинтересовался я.
— Печенку? — слегка опешила женщина.
— Неужели не умеешь? — усмехнулся я. Нарочито грустно вздохнул: — Жаль. А я обрадовался. Значит, рано обрадовался…
— Да как же не умею! — возмутилась кухарка. — Да я ее и в сметане, и в масле могу приготовить. С черносливом и с грецкими орехами… Да я ее в десяти видах состряпаю. А может, и больше, если паштеты и рулеты считать.
— Ладно-ладно, — остановил я разбушевавшуюся Курдулу. — Потом проверю, когда хозяином стану. — Повернувшись к Томасу, спросил: — Ты же здесь за садовника и за конюха? Пойдем посмотрим конюшню.
Мы с Томасом в сопровождении Валдо и Курдулы пошли смотреть второе по значимости помещение усадьбы. А может, и первое. Сам-то я смогу прожить где угодно — была бы крыша над головой, а вот гнедому нужно создать условия. Не любит он сквозняков и крысиных нор.
Конюшня располагалась за флигелем, где были и другие строения. Кузница. Сыроварня. Пара каких-то круглых сараев.
Конюшня мне не понравилась. Крыша зияла рваными ранами, камни из стен повыпадали, денники отсутствовали.
— Худо дело, — грустно констатировал я, рассмотрев весь этот хаос.
— Так ведь, господин Артакс, денег у меня нет, — грустно отозвался старик. — Чтобы сохранить дом, снимал черепицу с конюшни. Можно бы землей закидать или соломой, но опять-таки — где брать деньги? Да и для чего? Коней сюда давно не ставят, а денники мы в прошлую зиму сожгли, денег на дрова не было.