Днём «Призраки» сменяющимися группами продолжали расчищать колодец в кяризах, который, по всем прикидкам, должен был выходить под домом генерала Йенеке, бывшей дачей графа Шумовского.
Работа было трудной и однообразной и, самое главное, с непонятным пока итогом.
Гидротехническая система, созданная в средние века крымскими татарами, как уже убедились «Призраки», по большей части сохранилась, и по ней можно было передвигаться едва ли не по всему городу, точнее, под городом. Колодцы прежде подводили воду к самым разным частям города – к фонтанам, общественным баням и даже к частным домам. И если во многих городах Крыма эта система работала ещё долго и о ней помнили местные жители, то в Балаклаве довольно рано появились более удобные для этой местности гидротехнические системы, и о кяризах балаклавские жители благополучно забыли, поэтому и немцы о них даже не догадывались. Это было, конечно, тоже на руку «Призракам».
Загвоздка же заключалась в другом. Если колодец под домом генерала, который они с таким трудом буквально по сантиметрам расчищали, просто упрётся в фундамент дома, то толку от него не будет – сквозь основательный фундамент уж точно не пробиться! Не взрывать же его. Шума понаделают, конечно, но без толку. Вот если колодец всё же выведет в подвал под домом, то это совсем будет другое дело – прямо-таки оперативный простор откроется. Но вот есть этот подвал или его нет, пока оставалось вопросом.
Люди поговаривали, что граф, когда началась революция, на всякий случай, чтобы никому не достались его вещи, вынес их в подвал и все входы туда замуровал. Другие же «очевидцы» говорили, что у графа никогда не было подвала. Из-за того, что дом слишком близко стоял к морю.
Таким образом, если окажется, что подвала под домом нет, то «Призраки» должны будут перейти к плану «Б», смысл которого в деталях никому не был известен, только самому Бате.
Слой за слоем они расчищали колодец по направлению снизу вверх. Их древним предшественникам было, конечно, полегче – они двигались, как и всякие нормальные люди, сверху вниз, роя колодец по-человечески, вынимая землю и породу и выбрасывая её на поверхность. «Призракам» же, в свою очередь, приходилось долбиться изнутри, словно кротам. Сложность была ещё и в том, что работать приходилось упираясь ногами в незначительные ниши, выдолбленные по бокам колодца самими бойцами. Да и земля, прослоённая известковыми породами, хотя и поддавалась в час по чайной ложке, но в любой момент могла рухнуть вниз и насмерть раздавить копателей. Но пока бог миловал, хотя работа, конечно, была адова.
Через неделю Асие уже практически поправилась и всеми силами помогала Фее вести их нехитрое подземное хозяйство. О том, что сын в безопасности, она тоже знала. И самое главное – каждый день могла теперь быть с любимым. Батя разделил бойцов-мужчин на две «бригады»: в первой были Малой и Моцарт, во второй – Узбек и Дельфин. Работали посменно – по двенадцать часов.
И когда Айдер заканчивал свою смену земляных работ, то они скрывались ото всех в подземных лабиринтах и оставались там наедине со своей любовью, которой им всё равно было мало, да и разлука подступала с каждой счастливой минутой. Ведь было ясно – ещё день-два, ну три – и за Асие придёт Энвер, и она вместе с Сервером будет переправлена к партизанам. А там уж совсем неясно, когда снова придётся встретиться! Впереди – ещё война, которая их разлучила и вдруг временно снова соединила. Поэтому они берегли каждое мгновение, когда могли побыть вместе.
В штабе 17-й армии между тем также шла подготовка к предстоящему совещанию в Балаклаве. Генерал Йенеке пригласил к себе обер-лейтенанта Генриха Бердгольца, гауптштурмфюрера СС Берту Вагнер, начальника 7-го отдела штаба Зигфрида Коха и коменданта Балаклавы штурмбаннфюрера Ральфа Хоффмана.
– Господин генерал, – начала гауптштурмфюрер СС Берта Вагнер, – кандидатуры двух картографов, основного и резервного, мы вчера согласовали с группенфюрером СС Людольфом фон Альвенслебеном. – Зигфрид Кох подтвердил её слова кивком. – Оба профессионалы, – продолжала Вагнер. – И оба подтвердили, что три часа абсолютно достаточное время. В качестве помещения для копирования карты предлагаем вашу библиотеку. Она изолирована, в ней нет окон, вдоль стен стеллажи с книгами, в центре большой круглый стол, достаточный для работы картографов, и прекрасное освещение.
– Согласен, – довольно кивнул генерал.
– В этом помещении постоянно будет находиться только один картограф, чтобы его ничто не отвлекало от процесса. Второго картографа предлагаем поместить в охраняемую комнату отдыха на втором этаже, чтобы минимизировать его контакты с другими людьми. Он будет в резерве на всякий случай. Предлагаемый размер карты сто на сто пятьдесят сантиметров. Я буду находиться в вашей оружейной комнате, то есть через стену. Она тоже изолирована и не имеет окон. Сюда же мы поместим все четыре карты, полученные от комендантов округов, и готовую карту, когда над ней закончит работать картограф. Все карты будут находиться со мной в оружейной комнате, пока вы не отдадите приказа о выдаче. Готовую карту, которую вы заберёте с собой в Берлин, мы поместим вот в этот металлический тубус-контейнер, – Берта Вагнер продемонстрировала футляр наглядно, – он защитит карту от влаги, огня и механических повреждений. Он на цепочке, которая позволяет прикрепить тубус к руке для дополнительной надёжности транспортировки.
– Хорошо, принимается, – отозвался генерал Йенеке. – Что у вас по поводу охраны объекта, обер-лейтенант?
– Герр генерал! – вытянулся явный служака Бердгольц. – На каждом этаже будет выставлена охрана из восьми автоматчиков. Плюс по двое: у комнаты, где будет копироваться карта, и перед оружейной комнатой гауптштурмфюрера Вагнер. Также и на втором этаже у зала, где будет проходить совещание с комендантами округов. Внешний периметр дома будет взят в полное кольцо, это ещё два взвода автоматчиков. Другие солдаты будут размещены в пяти минутах ходьбы в здании офицерской гостиницы, это мы уже согласовали с господином комендантом. – Штурмбаннфюрер Ральф Хоффман согласно кивнул. – Смена автоматчиков внутри здания будет проводиться каждые четыре часа, на внешнем периметре – каждые два часа.
– Хорошо, господа, все свободны. – Генерал Йенеке любил, когда совещания не затягивались.
Глава 39
Последняя неделя вконец измотала «Призраков». Работа по долблению и соскрёбыванию слоёв верхнего свода колодца оказалась тяжёлой не только физически, но ещё и морально утомляла своей монотонностью. Всё чаще в головах появлялись уже почти коллективные мысли о бессмысленности этой работы и о том, не пора ли поискать иных путей в дом генерала?
Как раз когда на смене были Малой с Моцартом, закончился очередной известковый слой и в который раз снова показалась не менее тяжёлая для долбления ссохшаяся глина. Батя теперь тоже присутствовал на сменах, потому как только он мог дать команду продолжать работы или прекратить совсем.
Наверху в колодце стоял Моцарт и медленно продвигался вперёд, то есть вверх. На сей раз глиняный слой оказался неожиданно тонким. Как только появилась земля, Моцарт крикнул, чтобы все отошли подальше, потому что резко возрастал риск, если подвала всё-таки нет, что вся земляная масса может обрушиться вниз и тогда своей сыпучей массой погребёт всех, кто в тот момент окажется непосредственно в колодце. Батя едва не силой выпихнул Малого из колодца в боковой ход, а сам остался прямо под Моцартом.
– Не спеши, Моцарт, не спеши, – тихим, спокойным голосом командовал он. – Потихоньку копай, как ребёнок в песочнице!
Голос командира успокаивал, и, хотя Моцарт уже весь вспотел от напряжения и ожидания, он и впрямь действовал спокойно и осмотрительно, прямо как настоящий минёр, аккуратно снимая над собой один за одним тонкие слои земли.
Вдруг, прямо по центру колодца, его скребок почти не почувствовал напряжения и словно прорвался в пустоту. Земля сыпалась прямо в глаза, и Моцарт, зажмурившись, ткнул скребком чуть в стороне и опять попал в пустоту.
– Батя, похоже, есть подвал! – радостно крикнул он вниз.
– Молодец, Моцарт! Всё равно не торопись! Аккуратно давай там, сынок! – отозвался Батя.
Наконец, отверстие в подвал было очищено по всему кругу колодца.
– Ну шо, Батя, я пошёл? – «громко» прошептал Яша.
– Давай!
Малого, рвавшегося Моцарту на помощь, Батя тоже больше не удерживал. И тот, как обезьянка, быстро полез наверх, чтобы подстраховать товарища.
Моцарт вылез из колодца и, ступив в сторону, почувствовал под ногами твёрдый пол. Он включил фонарь. В его свете стало окончательно ясно, что они выбрались в обширный подвал. По углам его стояли какие-то вещи, накрытые рогожей. Даже мебель. Не иначе как вещи графа Шумовского.
Обойдя все основательные каменные стены и убедившись, что помещение не имеет ни дверей, ни окон, Моцарт и Малой спустились к Бате и доложили ему всё по порядку.
– Теперь нам осталось только точно узнать, в какое именно помещение мы должны проникнуть.
Это им мог сообщить только Энвер. Но он появится в гроте не раньше чем часов через десять.
– Всем срочно на базу и отдыхать, – приказал Батя.
Шестнадцатого декабря Энвер вместе с двумя солдатами, присланными комендантом, до блеска надраивал генеральскую яхту. Через три дня генерал прибудет в Балаклаву, и «Гертруда» должна просто сиять, иного генерал не признавал. Всё у него и вокруг должно быть идеальным.
Привычная работа радовала руки, не занимая голову. А мыслей у Энвера тоже сейчас хватало. Потому что впереди предстояло главное. Может быть, именно то значимое и судьбоносное, ради чего ему пришлось не воевать против немцев вместе с партизанами, а пойти к ним в «услужение». Вспоминалось, с немалым удовлетворением, и всё то, что удалось сделать в последнее время. Наконец, ребята докопались до замурованного графского подвала. Схему дома с указанием комнаты, где будет проходить копирование карт, он взял в условленном тайнике, оставленную русским разведчиком с позывным Туз из штаба генерала Йенеке и передал «Призракам». Оставалось провести последнюю часть подготовительных работ и дождаться дня начала операции.