Августин мгновенно помрачнел.
Знает, в чем его вина? Или просто обеспокоен? Это стыд за совершенный проступок или обеспокоенность за ее здоровье?
К горлу подкатила тошнота. Щит пошатнулся, но не рухнул.
— Здравствуй, Августин, — произнесла Джейн.
Миссис Перл пробормотала слова извинений.
— Джейн. — Он кивнул, сделал шаг вперед и протянул руку.
Она боялась прикасаться к нему и в то же время мечтала оказаться в объятиях, ощутить уверенность, как за день до этого. Не понимая, к какому варианту склоняется, она спустилась по лестнице и сделала два последних шага, опираясь на его руку.
— Сожалею, что пришлось оставить тебя здесь одну так надолго.
— Я нашла чем себя занять.
— Надеюсь, ты не все время занималась расчетами?
Расчетами. Он ее проверяет? Или по какой-то причине не знает, что у нее все его личные записи?
Рука машинально сдавила его ладонь. Дом с отражением женщины в окнах. Дом с запертой дверью.
Она чувствовала, как Августин напрягся, будто мог слышать ее мысли.
— Нашла что-то для себя интересное?
— Миссис Перл нашла твой саквояж, — произнесла Джейн вместо всего, что вертелось на языке.
— Саквояж? — Августин нахмурился.
— В спальне на третьем этаже. — Джейн вела мужа в столовую. — Он был в камине, почти обуглился. Однако некоторые скальпели сохранились, я их отчистила и вымыла. Я подумала про пациента с серьезным заболеванием.
В спальне твоих родителей? То, что раньше казалось сомнительным, обретало логику и укладывалось в общую картину. Конечно, как же иначе?
— Да, — ответил он после короткого раздумья. — Да, это было несколько лет назад. Но как странно. Я и представить не мог, что камин не вычищали столько лет. — Он поспешил спрятать в карман другую руку, но Джейн заметила легкую дрожь.
Он не знал о сумке? Или не ожидал, что она ее увидит?
— Августин?
— Прости, это очень неприятный и сложный случай, — пробормотал он. — Тяжело вспоминать. — Остановившись у двери столовой, он повернулся и широко ей улыбнулся. — Я скучал по тебе. Очень.
— И я по тебе, — ответила Джейн, ненавидя себя за одновременное облегчение и желание.
Августин, видимо, заметил борьбу ее чувств.
— Внизу ждет карета. На подъездной дороге. Твои вещи собраны?
— Нет. Я намерена сегодня остаться.
— Но дороги расчищены. — Августин повернулся не в сторону входной двери, как она ожидала, а оглядел лестницу. — Джейн…
— Давай ужинать, — предложила она. — Я налью нам кларет.
Она прошла в комнату, оставив Лоуренса на месте со всеми выдвинутыми предложениями. Он покорно последовал за ней.
В столовой было чище, чем в день их свадьбы. Начищенные окна и раздвинутые шторы позволяли любоваться предзакатным солнцем. Никакой паутины и пыли в углах, даже обивка стульев тщательно вычищена. Бокалы для вина перемыли, и Джейн, наливая в них вино у буфета, надеялась испытать удовлетворение и гордость, однако ничего подобного не случилось.
Она молча прошла к столу и села, а через пару минут вошла миссис Лутбрайт с несколькими дымящимися блюдами. Августин тихо произнес что-то о необходимости отослать экипаж. Джейн сделала вид, что увлечена процессом, хотя ела без аппетита, куски не лезли в горло.
Как же начать?
Когда кухарка наконец удалилась, Джейн решила выдавать информацию в той же последовательности, в какой она ее получила.
— Знаешь, миссис Лутбрайт считает, что в доме живет призрак…
Вилка Августина слишком сильно стукнула по тарелке, когда он подцепил кусок тушеной оленины. Откинувшись на спинку стула, Лоуренс принялся пережевывать его совершенно спокойно, без спешки.
Сердце Джейн забилось сильнее.
— Не подозревал, что она верит в мистику, — произнес он, сделав глоток вина. — И ты тоже?
Джейн старалась не поворачиваться к окну из страха увидеть женщину с красными глазами.
— Я не знаю. Раньше об этом не думала.
— И миссис Перл разделяет опасения миссис Лутбрайт?
— Нет, не разделяет, — отчетливо произнесла Джейн. — Хотя упомянула, что ее муж несколько раз спрашивал, как ты развлекаешь гостей.
— Мистер Перл известен своим пристрастием к выпивке.
— Да, я слышала об этом. — Сейчас. Она должна спросить сейчас. Выпрямившись, Джейн чуть подалась вперед. — Кто такая Элоди?
Лицо Лоуренса словно окаменело, побледнело, как в тот день, когда мистер Рентон испустил дух прямо на операционном столе.
Не дождавшись ответа, Джейн, ведомая логикой, решила усилить напор атаки.
— Я закончила просматривать бухгалтерские книги. Мистер Лоуэлл привез также блокнот с данными о твоих личных расходах. Видимо, без твоего ведома. Что за платежи Пинккомам? За что, Августин?
Она ожидала, что он будет уклоняться от ответа, скажет, что ужин не лучшее время для серьезного разговора. Или, например, что это слишком личное, чтобы кого-то посвящать. Джейн это не волновало; она приготовилась наступать, загнать Августина в угол. Потому следом выдвинула одну из гипотез, которую сама считала нелепой.
— Она твоя дочь?
Глаза его округлились, а потом он захохотал.
— О бог мой, конечно, нет! — И покачал головой.
Джейн покраснела от смущения. Муж что-то от нее скрывает. Какая разница, если ее версия оказалась неверной. Что она знает о его характере?
— Что ж, — протянула Джейн, стараясь сохранить самообладание, — тогда кто она?
— Точнее сказать, кем она была. — Смех Августина оборвался, лицо превратилось в маску. — Пациентка, которой я не смог помочь.
— Пациентка, — повторила Джейн, видя, как лицо его опять становится таким же, как в день смерти мистера Рентона.
— Я и только я виновен в том, что с ней произошло. С той поры я не раз пытался примириться с ее семьей, но безуспешно. Я понимаю, они ненавидят меня, но не могу просто так все оставить.
— Это она жила в особняке какое-то время? И потом умерла? — спросила Джейн, хотя уже поняла, что упускает какое-то важное звено.
Брови доктора поползли вверх.
— Кто тебе рассказал?
— Слуги.
— Да. — Лоуренс нервно взъерошил рукой волосы. — Из-за нее сожгли саквояж. Причиной смерти стала ужасная лихорадка.
— Пациентка? Здесь?
Августин несколько секунд смотрел на нее, потом покачал головой.
— Она была дочерью давних друзей семьи. Они понимали, что не смогут сами за ней ухаживать должным образом, но не доверяли местным врачам. Я убеждал их, говорил, что едва ли смогу ей помочь, но они настояли.
— И она умерла в этом доме.
— Да. К моему стыду.
Стыд. Пожалуй, оба страдают от него.
Джейн, расслабившись, откинулась на спинку стула. Кажется, она все же не создана для праздного существования. Утреннее предложение вернуться в клинику теперь выглядело все привлекательнее. Недолгая поездка поможет отвлечься от ощущения постоянной опасности.
— Пациентка, — повторила Джейн и принялась тереть виски, надеясь, что кровь отхлынет от пунцовых щек. — А я подумала, что у тебя есть тайна, что ты скрываешь от меня нечто очень плохое и важное.
— Неужели ребенка?
— Ребенка или… связь с любовницей, которая несколько лет назад перестала принимать от тебя деньги.
Ее слова вызвали у Августина настоящий приступ смеха. Потянувшись через стол, он взял ее за руку. Она отчаянно нуждалась в теплоте и заботе, в установлении близких отношений и обрадовалась жесту, хоть и приняла его с застенчивостью.
— Даю слово, в моем прошлом нет грязной истории, которая может стать для тебя неожиданностью.
— Это правда?
— Правда. — Он обошел вокруг стола и встал напротив нее, а она поднялась ему навстречу. А потом он осторожно и нежно прижал ладонь к ее щеке. — Я понимаю, начало у нас получилось не лучшим, но клянусь: я принадлежу только тебе. Каждая моя клеточка, которой стремится завладеть этот дом.
Губы их почти соприкасались. В глазах его горела страсть, будто только что высказанные подозрения ничего не значили. У Джейн перехватило дыхание, биение сердца ускорилось.
— Наверное, я поступила очень глупо, — тихо произнесла она.
Августин улыбнулся ее словам.
— Нет. Ты не глупа — скорее осторожна. Предусмотрительная и дерзкая — черты, вызывающие у меня восхищение.
Большим пальцем он обвел ее подбородок. Джейн ничего не могла с собой сделать, она таяла от каждого прикосновения, дарившего ощущение счастья и утешение.
Утешение, что она все же, вероятно, не глупа и не дала ввести себя в заблуждение, что Августин хороший и порядочный человек, а она не ошиблась в нем.
— Я боялась, что мне придется тебя возненавидеть, — призналась она, опьяненная его дыханием и жадным взглядом. — И злилась на себя за это.
Августин не ответил, лишь рывком преодолел оставшееся между ними незначительное расстояние и поцеловал, не беспокоясь о тех, кто мог подслушивать и подсматривать за дверью. В первое мгновение Джейн опешила: впервые он нежно коснулся ее утром после свадьбы — на этом все. После ей стало казаться, что подобного может больше не случиться, не говоря уже об откровенном проявлении желания.
Нет, все дело только в доме, он заставлял обоих нервничать и вставал между ними.
Августин целовал ее неспешно, однако с такой страстью, что подгибались колени, и она обхватила его за шею, будто опасаясь не удержаться в вертикальном положении. Рука его скользнула вниз, на талию, ниже на бедро, потом легла на ягодицу и надавила, прижимая к себе.
Чего она боялась? Бояться совершенно нечего; особенно сейчас, когда она познавала его, учась искусству поцелуя с каждым движением его губ. Внезапно он отстранился и пошел к выходу, увлекая ее за собой. И она пошла не колеблясь.
На лестничной площадке второго этажа он вновь привлек ее к себе и стал целовать, будто преодоление расстояния до спальни требовало огромного количества времени и сил, а прикоснуться к ее устам именно сейчас было жизненно важно.
Потом они оказались в спальне, где он долго возился с пуговками ее платья, а она — с его жилетом. Джейн забыла о стыдливости и своей наготе, когда скинутая сорочка открыла его плечи, ключицы и далее сантиметр за сантиметром все тело, составив полную картину. Она позволила вновь и вновь целовать себя, отнести на узкую кровать и положить на матрас, принявший ее в объятия и окутавший теплом.