— Когда Элоди заболела, — начала она, намеренно понизив голос, чтобы никто не подслушал, — ваш муж был на ретрите с друзьями. Они занимались магическими практиками.
Джейн похолодела и отшатнулась.
— Я определенно кое-что видела в доме, но…
Но что?
Если духи настоящие, а в окне действительно появлялась жена Августина…
Нет. Очищение обручального кольца солнечным светом, ношение рубашки наизнанку — это не колдовство, это надежда. Миром управляют логика и мышление, а не потусторонняя сила. Магия — вещь вымышленная, фантазии, основанные на древних суевериях.
Внезапно она вспомнила о мистере Рентоне, перешептывание с мистером Лоуэллом о меле и соли.
— Магия — не фантазии, она существует, миссис Лоуренс, — твердо заявила Низамиева. — Но то, чем они занимались на том ретрите, называется иначе. Они играли, как обычные сокурсники, встретившиеся после нескольких лет разлуки. В университете нас объединяло одно место — столовая, ставшая для нас клубом, там мы собирались, проводили ритуалы и делились тайнами. У человека и в нашей стране, и за ее пределами много таковых в юном возрасте, но большинство в лучшем случае надуманно. Мы ничем не отличаемся от остальных и собрались тогда, чтобы вспомнить дни ранней молодости.
— А потом пришла весть, что Элоди Лоуренс смертельно больна. — Джейн придвинулась еще ближе, желая знать все. — И он уехал, хотя спасти ее так и не смог.
— Верно. Что было дальше, мне неведомо, но он поделился некоторыми деталями, когда обратился за помощью три месяца назад.
Перед самым переездом в Ларрентон. После того как на некоторое время исчезал, о чем сетовал Винг. Джейн отчетливо ощущала, как растет давление.
— И что он вам сказал?
— Что буквально обезумел после смерти Элоди, в которой его обвиняли обе семьи. Он был в отчаянии, поэтому нашел заклинание, чтобы исправить ошибку.
По телу Джейн побежали мурашки, она невольно сгорбилась и поежилась.
— Он хотел… вернуть ее?
— Да.
Это невозможно. Но она видела Элоди, прижимавшую палец к губам. И определенно, миссис Перл и другие тоже видели.
— Однако у него не получилось. Элоди здесь нет. Он… он женат на мне.
— Вы правы, у него не получилось, — услышала Джейн ответ доктора, и на глаза навернулись слезы облегчения. Оказалось, она не закончила. — Потому что преобразования такого рода невозможны. Не представляю, где он нашел заклинание, но оно в лучшем случае позволило бы ему говорить с духом Элоди, однако не заставило бы тело даже шевельнуться. В реальности же не произошло ничего. О его попытках узнали родные с обеих сторон и возмутились, что он осквернил дом. Поэтому они уехали.
Джейн скрупулезно вставляла кусочки новых фактов в портрет мужа, словно собирала мозаику. Они подходили идеально.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросила она. Доктору Низамиевой не свойственен альтруизм, у нее какая-то цель. Но Джейн не видела ее за острыми краями правды Августина.
— Вы умны, миссис Лоуренс; позвольте поделиться фактами, а сложившуюся картину вы опишете мне сами.
Горло перехватило, но Джейн кивнула: продолжайте.
— Заклинание не помогло уму добиться желаемого, однако это не значит, что обошлось без последствий.
— Призраки, — прошептала Джейн.
Низамиева кивнула.
— Он пытался от них убежать, пока не заболел. Он пришел ко мне три месяца назад и тогда едва держался на ногах. Врачи не могли поставить диагноз. Он пришел ко мне, а не к Джорджиане Хант или остальным, потому что боялся, что его тайна откроется. Я же более… осмотрительная и опытная.
— Опытная? Вы… маг?
Доктор Низамиева улыбнулась, и ее лицо оживилось. Джейн только сейчас отдала себе отчет, что во время рассказа оно не выражало ничего, ни одной эмоции.
— Я изучала людей, занимающихся магией, и тех, кто думал, что занимается магией. Это мое хобби, мне стало любопытно после разговоров в столовой.
— Мистер Рентон, — протяжно произнесла Джейн, и глаза ее распахнулись, когда в голове все встало на свои места. — Он вызвал вас к мистеру Рентону, чтобы применить магию.
— И отправил меня обратно, потому что не желал знать, что произошло, хотел лишь решить с моей помощью свою проблему. И еще потому как я подозреваю, что он злился: я не смогла помочь ему, когда он обратился в первый раз.
Джейн повернулась в сторону гостиной, во рту внезапно пересохло.
— Позвольте, я приведу Августина. Вам лучше сказать все ему, а не мне.
— С ним я уже говорила. Он отказался от моей помощи.
— Отказался? — нахмурилась Джейн.
— По какой-то причине он решил, что должен принять любое наказание, которое ждет его в этих стенах. — Дама пожала плечами. — Что ж, таков его выбор. Но если вы тоже видели нечто потустороннее, то имеете право защищаться.
— Используя магию? Вы это хотите сказать? — Невозможно, никак невозможно.
— Да. Или убедить его сделать это.
Что это? Беспокойство о ней? Джейн вгляделась в лицо женщины и увидела лишь ледяное спокойствие. Нет, главная цель не в том, чтобы спасти Джейн и Августина, она в другом, о чем доктор молчит.
Со стороны Джейн глупо верить доводам Низамиевой. Та для убедительности сдобрила их благословением действовать — в день смерти мистера Рентона этого не было и в помине.
— Заранее прошу простить, если слова мои покажутся вам нелепыми. — Джейн встала и расправила юбку. — Но могу ли я вам доверять? Поверить во все, что вы рассказали?
— Мои коллеги умеют выявлять абсцессы и переломы, а я всегда вижу страх. Вы напуганы, миссис Лоуренс.
С этим трудно спорить. Впрочем, все неважно.
— Сегодня вечером я вернусь в клинику и больше никогда не приеду в этот дом. Мне не следовало тут находиться.
— Неужели? — спросила доктор Низамиева.
Джейн собиралась ответить, когда из соседней комнаты донесся крик Августина, выбившийся из монотонного гула голосов. Послышался скрип передвигаемой мебели. Джейн повернулась к окну — темное… Ночь вступила в свои права.
Появились призраки.
Джейн бросилась в гостиную, уверенная, что увидит образ Элоди с красными глазами, но вместо этого обнаружила пунцового Августина, а рядом ухмыляющуюся Хант.
— И это самое слабое заклинание, — произнесла она. — Может, вернемся к тому, что использовали раньше?
Глава восемнадцатая
— Все и так затянулось, — фыркнул Августин и оттолкнул руку Хант, будто ее прикосновения прожигали плечо. Он явно был в ужасе. — Мне… нам приятно твое общество, Джорджиана, но пора образумиться!
Восхищение сползло с лица женщины.
— Не говори со мной как с ребенком, Августин! — Она вскинула подбородок.
— Вы являетесь сюда, несмотря на мои возражения, добавляете хлопот слугам и жене, к тому же отказываетесь воспринимать наше вежливое предложение вернуться в Ларрентон…
В следующую секунду Джейн решительно переступила порог комнаты. Августин замолчал и поднял на нее круглые от ужаса глаза.
— Я, по крайней мере, уезжаю в клинику, я нужен пациентам.
Он намерен сбежать.
От нее? От гостей? Впрочем, неважно. Августин оказался в затруднительном положении и отверг помощь. Если верить доктору Низамиевой, он выбрал путь страданий для них обоих, хотя мог все исправить, сделать так, чтобы ей не пришлось встретиться с призраками. Эгоистичный и неумный человек.
— Мой муж говорит правду, — заявила она, заметив краем глаза, как он облегченно выдохнул и плечи его опустились. — Один из нас должен быть в клинике.
По комнате пробежал ропот: присутствующие гадали, возможно ли, чтобы она уехала, оставив доктора с ними. Однако Джейн совсем не хотела уходить. Казалось, она балансирует на краю пропасти: с одной стороны, ответы на все вопросы, с другой — блаженное неведение.
Для состояния блаженства в груди слишком жарко пылал огонь.
Подойдя к Хант, она протянула ей руки ладонями вверх. Они не дрожали, потому что Джейн изо всех сил напрягла икры, вжала ноги в туфли так, что, казалось, они могли приклеиться к полу.
— Если Августин не желает участвовать, могу ли я занять его место?
— Нет, Джейн! Не надо!
— Почему? — спросила она, глядя на него с такой искренней наивностью, какую только могла позволить увидеть окружающим. Скажи, что я могу на тебя положиться. Скажи, что ты все уладишь. — Доктор Низамиева рассказала мне о вашей игре.
За спиной послышалось шуршание по полу юбок доктора. Хант спешно оторвала взгляд от Джейн и перевела его на рузканку, подняв бровь.
— Ты меня опередила.
Августин шевелил губами в поисках слов.
Откуда-то слева послышалось приглушенное:
— Она не прошла инициацию.
Винг похлопал говорившего по плечу и встал рядом с Хант.
— Мы будем очень рады, — сказал он. Над его рукой клубился дым зажатой в пальцах сигареты.
Джейн надеялась, что совладала с собой и не выказала удивления. Улыбку на лице мужчины она расшифровала сразу — она предназначалась не ей, он желал лишь поддеть Августина.
— Нет, ей не следует, — слабо произнес Августин. — Джейн, прошу тебя…
— Она уже здесь, — перебил его Винг. — Все просто. Видеть тебя, Августин, для нас, разумеется, большая честь, но все мы понимаем, как важен долг перед пациентами. Ты единственный врач на много километров отсюда. Иди, спеши к своим недужным, только позволь воспользоваться подвалами.
Джейн мгновенно вспомнила о запертой двери. Он сказал ей, что в подвале рушится потолок, находиться там опасно.
Мышцы горла дернулись, и Августин поспешил наполнить дрожащей рукой бокал.
— Подвалов нет, — сказал он после паузы.
Джейн оторопела от такого заявления.
— Элоди сказала нам другое, — возразил Винг.
Августин долго сидел, понуро опустив плечи и голову, но наконец заговорил:
— Вы ошибаетесь. Элоди инициировали в библиотеке. Едва ли родители выкопали несколько комнат под домом, чтобы практиковаться в магии.
От открывающихся новых подробностей голова шла кругом. Значит, его родители тоже занимались магией? Кажется, им не нравилось увлечение сына. Элоди тоже принимала участие в ритуалах и умерла где-то в этом доме.