— Нет, но он объяснил, что бросил сумку в огонь после особенно сложного случая.
— Да, случая Элоди, — фыркнул Винг. — Эти инструменты не годятся, вдруг еще можно заразиться смертельной инфекцией.
— Но ведь не спустя несколько лет…
— И все же рисковать не стоит. — Он взял посеревшее от долгого использования полотенце для посуды и вышел, а за ним и Низамиева.
Джейн оглядела инструменты. Металл в некоторых местах потемнел от огня. Она склонилась ближе, вспомнив, как поранилась лезвием скальпеля, попыталась разглядеть пятнышки крови на ткани, на которой лежали инструменты. Разумеется, пятен не осталось, все тщательно вымыто. Инструменты не отличались от тех, что она видела в операционной. Они хранили воспоминания о сотнях пациентов и прошлом не меньше, чем этот дом.
Выйдя из кухни, она нашла всех врачей в холле изучающими содержимое своих сумок. Хант с туго перевязанной рукой слегка покачивалась. Рассвет еще не скоро.
— Что случилось? — Джейн нахмурилась.
— Заклинание, — произнесла Риз, закрывая саквояж. Она уже сняла мантию — они все сняли, — но выглядела несколько отстраненной, как и когда находилась внутри круга. Внезапно она настороженно посмотрела на Джейн. — Мне не стоило ничего исправлять.
— Довольно! — рявкнул один из мужчин. — Ты всем действуешь на нервы своими разговорами о спиритизме. Времени до прибытия экипажей еще достаточно; если кто-то из вас хочет спокойно заснуть, нужно закончить разговоры о случившемся. Всем надоело это развлечение, Риз.
Та нахмурилась, а Хант визгливо рассмеялась:
— Надоело, потому что вы осознали реальность произошедшего.
— Смотрите! Любуйтесь тем, что наделали! — бросил ей в лицо мужчина.
— Господа, — вмешалась Джейн, хотя внутри все дрожало. — Этот дом — не самое комфортное место для ночлега, как мы с доктором Лоуренсом вас предупреждали.
Здесь небезопасно; надо немедленно уходить.
Воспоминания позволили вновь услышать звуки барабанящего по крыше дождя над головой, колеса кареты скользили, приближая ее к обрыву.
Оставаться рискованно, но уходить по-настоящему опасно.
— Могу предложить устроиться всем в гостиной; я принесу нам пледы. Ваше беспокойство объяснимо, но поверьте: вам ничто не угрожает.
Духи атакуют только ее.
Надо верить, что она выдержит.
Глава двадцатая
В гостиной не было ни теней, ни призраков, как высоких, так и прочих, и все же гости не смыкали глаз. Сумки и саквояжи ни у кого не пропадали, хотя офтальмолог доктор Гернси целых пять минут верил, что у него с шеи украли галстук. Впрочем, позже он смущенно признал, что распустил его и тот мог соскользнуть и сам.
Периодически по комнате пробегал легкий шепот, а Риз оглядывала присутствующих, широко распахнув глаза, уверенная, что подвергла всех опасности. Хант была на грани истерики, остальные, кажется, колебались, считая произошедшее то затянувшейся игрой, то настоящей угрозой, склоняясь то к одному варианту, то к другому. Доктор Низамиева спокойно сидела у двери в холл. Она не вступала в разговоры, не выдвигала предположений, которые могли бы сформировать мнение, не делала намеков и не давала указаний, просто что-то писала в блокноте. Джейн нервно на нее поглядывала.
После того как она принесла пледы, с ней никто не разговаривал, лишь Риз проверила зрачки и провела тест на равновесие, желая исключить признаки возможных нарушений. Как только объявили, что Джейн здорова — если не душой, то телом, — интерес к ней пропал. Она была очень благодарна и за то, что, будучи не одна, чувствовала себя в безопасности, и за то, что, потеряв к ней интерес, гости подарили ей приватность. Тем не менее она задавалась вопросом, не боятся ли гости хозяйку.
Стоило солнцу подняться на небосводе над затянутыми туманом холмами вокруг Линдридж-холла, появились миссис Перл и миссис Лутбрайт и, извинившись, сообщили, что на завтрак могут подать лишь чай и хлеб. Напряжение в доме немного спало, но не исчезло. Винг убеждал миссис Перл незамедлительно отправить мужа в город за их каретами, не обращая ни малейшего внимания на возражения, что тот уже работает в поле. Джейн подметила, как небольшая сумма денег легла в ладонь горничной, и та поспешно выскользнула за дверь.
Вскоре гости сели завтракать. Джейн покинула их, направившись в спальню, чтобы умыться и переодеться. Один взгляд на кровать вызвал раздражение, мелькнула мысль попросить миссис Перл приготовить ей отдельную спальню наверху. Впрочем, нет, она не собирается оставаться в доме, в этой атмосфере безумия.
По-видимому, кареты прибыли, когда она закончила застегивать платье. Похоже, она слишком глубоко погрузилась в раздумья и провела так больше времени, чем казалось. Встряхнувшись, Джейн вышла в коридор, прошла к лестнице и стала наблюдать с площадки, как гости собирают свои пожитки, затем спустилась, расправила юбки и приблизилась к Хант. Женщина повернула к ней голову с растрепанными вьющимися волосами и подняла мутные глаза.
— Где вы остановитесь в городе? — спросила Джейн.
— Нигде.
Джейн стало стыдно из-за радости и облегчения.
— Вы уверены в своем решении?
— В вашем убогом городишке нам едва ли найдут место лучше сеновала. — Хант фыркнула, но, видя, как ошеломлена ответом Джейн, расправила плечи, сунула руки в карманы брюк и посмотрела на нее более миролюбиво. — Вы разумная женщина, — произнесла она, все же избегая прямого взгляда, — и знаете, что такое логистика.
— Знаю. Но как же Августин?
— А что с ним? — Щека ее заметно дернулась. — Вчера он довольно ясно дал понять, что нам лучше уехать.
— Он просил не приезжать без предупреждения.
— И был прав. — Она наклонилась и резко выпрямилась, подняв с пола саквояж. — Говоря о магии и всем остальном. Настало время двигаться дальше; он явно сделал свой выбор: хочет, чтобы его практика в провинции загнивала, как этот особняк.
Джейн следовало ответить, но она застыла от гнева. Сердце кольнуло от обиды за Августина, а в следующую секунду — из-за отвращения к самой себе.
— Поехали с нами, — кивнула Хант. — Довезем вас до клиники. Не следует вам здесь оставаться.
Нет.
На удивление пылкая и внезапная мысль. Совсем недавно Джейн мечтала выбраться отсюда, отдохнуть, ощутить себя в безопасности. Однако она не готова к встрече с Августином, не готова задавать вопросы и слушать ответы. Отвращение закипело с новой силой, страх лишал возможности размышлять здраво. Если придется ехать в город с Хант, она не сдержится и непременно ее придушит.
— Пожалуй, я останусь, — сухо произнесла Джейн. — Как вы точно заметили, я разбираюсь в логистике, поэтому мне надо помочь слугам привести в порядок дом после вашего вторжения.
Фраза прозвучала резче, чем она планировала, но Хант выдержала, не дрогнув. Она уже перенесла события в раздел пережитого, как письмо, просмотренное и отложенное в ящик для прочитанных. Нерадушный прием и мрачный дом в глуши остались в прошлом.
Остальные доктора, выходя, наскоро приподнимали шляпу или коротко прощались; впрочем, некоторые обходились и без этого.
Наконец экипажи один за другим отъехали от дома. Джейн вернулась в гостиную и начала расставлять по местам мебель. Она не слишком деликатно обращалась с резным деревом, но выпустила пар.
Лишь через две минуты Джейн поняла, что за столом сидит доктор Низамиева.
— Значит, вы решили остаться? — не очень вежливо поинтересовалась Джейн.
— Нет.
Джейн не почувствовала ничего и одновременно слишком много, оттого решила, что лучше выбрать ничего.
— Тогда я попрошу вас оставить меня одну.
Доктор Низамиева встала и протянула ей небольшой сверток в тонкой хрустящей бумаге.
— Возьмите, — сказала она.
В нем обнаружились несколько толстых фотографических карточек.
Поколебавшись, Джейн все же достала первый снимок. Молодой человек лежит на койке, уставившись в потолок. Похож на обычного пациента или свежий труп. Джейн вопросительно посмотрела на доктора.
— Это маг, — объяснила та. — Доставили поздней ночью с запиской, приколотой к рубахе: всего несколько слов — объяснение, что он участвовал в ритуале вызова того, кого называл сатаной. Вероятно, что-то пошло не так: мужчина ни разу не пошевелился за все три года, что находится под моим наблюдением.
— Доктор Низамиева…
— В моей больнице целый этаж отведен для уникальных случаев.
Джейн взяла следующую карточку: на ней женщина горько плакала и царапала лицо руками, защищенными толстыми кожаными рукавицами.
— В основном практикующие маги или подозреваемые в этом, — произнесла Низамиева. — Я финансирую их содержание и взамен получаю право наблюдать их как врач. Судя по тому, что я видела, магия разрушает человека. Каждый маг приходит к той черте, переступив которую начинает вредить себе и другим. В таком случае их редко удается исцелить.
— Чудовищно, — прошептала Джейн, вспомнив о мистере Рентоне и его патологии кишки. — Чудовищное зверство — держать этих людей взаперти.
Низамиева ничего не ответила. Этот факт явно ее не тревожил.
— А тот наш пациент. Если бы он выжил, вы бы?..
— Возможно, — ответила Низамиева.
— Он вспорол себе живот. Повредил органы.
— Вам повезло воочию увидеть, как велик риск. Немногие маги знают об этом. А те, кто знает, считают себя особенными, непохожими на остальных.
— Доктор Хант? Доктор Винг?
— Они оба видели моих пациентов. Я бы отнесла их к категории самонадеянных, но не безграмотных. Как и вашего доктора Лоуренса до недавнего времени.
— Я никогда не стану использовать магию, если вы об этом.
Джейн не сомневалась, что слова ее вызовут гнев, однако Низамиева сохраняла спокойный тон:
— Вы обещали мне считать верным все сказанное; вижу, вы так и поступили. Не знаю, что вам нужно сделать, чтобы разобраться со всем происходящим в доме, но у вас определенно есть некоторые задатки мага.
Джейн непроизвольно вздрогнула.