Они добрались до поместья, когда последние лучи солнца скрывались за дальним холмом. От робких предложений мистера Лоуэлла помочь Джейн отказалась наотрез и несколько минут смотрела, как он удаляется, а потом и вовсе исчезает в темноте.
Естественного света хватило ровно настолько, чтобы подняться на крыльцо, открыть дверь и войти в холл, где уже включили газовую люстру. Миссис Лутбрайт и миссис Перл ушли, но, к счастью, оставили зажженными бра в коридорах. Джейн добралась до столовой. На столе на тарелке под колпаком ждал остывший ужин. Джейн приподняла колпак. От столь трогательной заботы на глазах выступили слезы. Несколько минут она стояла неподвижно, однако желудок, за весь день так и не дождавшийся еды, к удивлению, отозвался тошнотой. В следующую секунду Джейн поняла, что стол накрыт на одного. Тарелка предназначалась Августину, не ей.
Со звоном опустив колпак, она бросилась прочь из столовой. Поесть можно позже. Руки затряслись, в голове просветлело. Сначала надо заняться стеной, куском камня, появившимся в дверном проеме. Приблизившись к нему, Джейн, как и утром, положила на него ладони, широко разведя пальцы. Сейчас рядом никого нет, ей не придется таиться и прятаться.
— Августин!
Ответом стала тишина.
Из труб Линдридж-холла не доносились стоны, эхом, отталкиваясь от каждого камня, не разносились рыдания. Сейчас казалось, она не могла все это слышать, но точно знала, что на этом месте находилась массивная дверь, а за ней лестница, подвал и стол.
— Августин, я здесь, — прошептала Джейн.
Едва уловимый звук — то ли стон, то ли обрывок молитвы богу, которого никогда не существовало. Может, это зов о помощи живого человека? Августина.
— Подожди немного, я к тебе приду. — Руки сильнее надавили на ледяной камень. Не раздумывая, Джейн отправилась искать молоток или кувалду.
И нашла во флигеле — полуразрушенной пристройке, готовой рухнуть при первом сильном порыве ветра. Вытянув кувалду из груды инструментов — грабель, ножниц, топоров, — Джейн с трудом подняла ее и пошла к дому по грязному двору, часто останавливаясь для отдыха. Руки горели, но это невеликая цена для столь большого дела.
Первый удар показался оглушающим, руки и плечи пронзила острая боль. Отдача была такой сильной, что Джейн отступила на шаг и согнулась под весом кувалды к самому полу. Джейн присела, тяжело дыша, чтобы прийти в себя. Но на стене не осталось и малейшего следа.
Следующий удар получился сильнее, даже кости заломило. На стене же вновь ни скола, ни вмятины. Не появились они и после четвертого и пятого ударов. Замахнувшись для шестого, Джейн отбросила кувалду в сторону и закричала во всю мощь легких. Звук прокатился по коридору и стих, будто растворившись между волокнами идеально отполированного дерева. Джейн, тяжело дыша, глядела прямо перед собой. Больше всего она желала увидеть результат своих усилий. Но ничего не изменилось… Перед ней был не просто камень. Он появился вопреки всем законам и, вероятно, состоял из особенного материала. Джейн вновь прижала ладони к поверхности и вздрогнула от боли, пронзившей до самых плеч.
— Августин!
Не слышно ответа. И теперь даже стона. Мог ли его испугать стук кувалды?
Джейн пришлось признать поражение. Она помассировала плечи и побрела в гостиную. Опустившись в кресло, внезапно ощутила непонятную дрожь. То ли она замерзла, когда ходила во флигель, то ли причина в отчаянии, которое не позволяет успокоиться, подталкивает к действию. Воображение вернуло ее в дом на ферме, где у огня дрожал в лихорадке маленький Оррен. Она уронила голову на сложенные на коленях руки.
Хорошо, что Каннингемы уехали и не увидят, сколько вреда она причинила людям. Но когда-то до них все равно дойдут вести. Интересно, что они подумают?
Поднимая голову, Джейн приготовилась увидеть Элоди, наблюдающую из окна. Она осудила бы попытки Джейн, порадовалась неудаче. Мир за пределами комнаты должен был оставаться сейчас невидимым благодаря яркому свету газовой люстры. Но она не горела. Свет исходил из-за спины, лился на окровавленную юбку. Когда Джейн вошла в дом, ярко горели приборы, но сейчас освещали не они. Джейн медленно повернулась и посмотрела на разожженное в камине пламя.
Побелевшие руки сжали подлокотники кресла.
Она не разжигала камин, точно нет, хотя следовало сделать это сразу, переступив порог. И бра выключила не она. Потухший свет в холле — первый знак приближения призраков. Где же вы, привидения Линдридж-холла? Кажется, с каждой минутой они все ближе. Небо перечеркнула молния, через несколько секунд грянул гром. Джейн вышла из оцепенения и побежала в холл, в самую гущу тьмы, а там прямиком к выходу. Однажды она уже дошла до Ларрентона пешком, сможет и теперь. После заката в доме невозможно находиться, она больше не желает видеть этих отвратительных духов. И вновь на улице дождь, вновь бушует гроза. Струи громко барабанили в стекла, когда она изо всех сил пыталась открыть дверь и вырваться на свободу.
Наконец дверь поддалась, Джейн удалось вырваться на крыльцо. Перед глазами замелькали потоки воды, над головой — зарево от молнии. Подъездная дорога не высохла после предыдущего дождя и превратилась в грязное месиво — в точности как в день свадьбы. Над ухом послышалось испуганное ржание скользящей к обрыву лошади, Джейн попятилась, тяжело дыша, переступила порог и захлопнула дверь.
Контраст очевиден — дом поражал тишиной. Собравшись с духом, Джейн прошла к выключателю и повернула его, мечтая, чтобы люстра вспыхнула всеми рожками, наполнила пространство светом. Так и произошло.
В следующую секунду перед ней возник Оррен. Светловолосый мальчик с пустыми глазницами.
У него пошла горлом кровь.
Глава двадцать девятая
Пронзительный визг Джейн эхом вознесся ввысь, к потолку. Она бросилась бежать без оглядки, однако на полпути к лестнице споткнулась и упала на колени. Сильная дрожь не позволила сразу подняться.
— Ты всегда спешишь, — раздался за спиной голос Оррена. Невысокий, мальчишеский, но надтреснутый, как бывает у человека, страдающего от жара. Кровь в горле заставляла говорить тише, но от этого слова казались более жестокими.
— Ты бы оставила меня умирать, но боялась, что скажут люди.
Августин уверял, что рядом с ними призраки мистера Рентона, мистера Этриджа, мальчика Мербека, но она видела не их, а лишь безликие фигуры. Полагала, что у мужа помутился рассудок или его околдовали духи. Но вот здесь Оррен, маленький Оррен, который мог бы остаться в живых, приди к нему не она, а настоящий доктор — Августин. Он не похож на те фигуры, он вовсе не бесплотен, как Элоди. Оррен скончался по ее вине и пришел отомстить.
Надо бежать. Скорее бежать.
Подняв юбки, она действовала осторожно, следя, чтобы не зацепить ногой ковер. И побежала неожиданно быстро вверх по лестнице. Оррен не отставал, он следовал за ней, ковылял по лестнице, опираясь на перила. Кабинет, надо укрыться в кабинете! Она трижды находила там Августина глубокой ночью, — возможно, и ей удастся отыскать там защиту. Легкие разрывались от жара в груди, паника нарастала, приглушая остальные чувства.
Свернув за угол, Джейн метнулась к двери кабинета и одним ударом распахнула ее настежь. Захлопнув так быстро, как могла, она придвинула к ней тяжелое кресло и отступила на несколько шагов, стараясь выровнять дыхание.
С верхней полки на нее смотрели черепа, контуры их в полумраке казались размытыми. Собранные Августином диковинки давили, как никогда ранее, снаружи доносились шаги Оррена, потом он совсем по-детски захныкал и заплакал от боли. Сердце ее сжалось от ужаса и чувства вины. Неужели подобное испытывал Августин? Каждую ночь в течение многих месяцев?
Оторвав взгляд от двери, Джейн подошла к выключателю и повернула на максимум — в комнате ярко вспыхнул свет. Свет, свет — он помогал ощутить себя в безопасности, помогал держать под контролем страх. А еще поверить, что Оррена здесь нет. Огни замерцали, ручка двери повернулась. Что будет, если дверь не выдержит? Не сможет сдержать духа?
Оглядевшись, Джейн подошла к камину и взяла чугунную кочергу. Если Оррен станет нападать, как Элоди, она будет защищаться. Но сможет ли? Ведь он ребенок, к тому же умер у нее на руках. А сможет ли она ударить мальчика, даже ради собственного спасения? Сдерживая стон разочарования, она принялась продумывать другие варианты, краем глаза заметив, что из окна на нее смотрит Элоди.
Джейн отступила на несколько шагов, кочерга выпала из дрогнувших рук.
— Нет, только не ты, пожалуйста. — Слова непроизвольно слетели с языка. — Уходи. Пожалуйста. Оставь меня. Я теперь знаю его тайну, знаю, что он сделал с тобой, мне жаль, что так получилось, но тебе надо уйти.
Элоди не отвечала и не шевелилась. Не сделала ни одного жеста рукой, она по-прежнему не выглядела ни довольной, ни сокрушенной. Откровенно говоря, невозможно было уловить выражение ее лица; оно казалось зыбким, даже черты, стоило моргнуть, менялись. В какой-то момент голова представляла собой лишь голый череп с кровавыми глазницами, через секунду уже была похожа на Джейн, как родная сестра.
— Довольна, что он у тебя? — Голос предательски дрогнул. — Мальчик умер, потому что ты закрыла Августина в крипте, и мне… я…
В коридоре кто-то шагал медленно и ритмично. Элоди в окне указала куда-то вниз. Джейн проследила за ней и увидела рядом с валиком с промокательной бумагой раскрытую книгу. Учетные книги и математический трактат в Ларрентоне. Все появилось на столе всего мгновение назад. Джейн во все глаза смотрела на толстый старый гримуар. На левой странице тщательно очерчен круг, на правой записи крупным шрифтом — описание. Здесь указывалось, как сделать защитный круг из мела и соли.
— Зачем? — одними губами произнесла Джейн.
Элоди ей не ответила.
Ручка двери кабинета опустилась до упора, из коридора Оррен принялся толкать изо всех детских силенок. Похоже, ему вскоре удастся войти. Полотно двери прижалось к спинке кресла.