Холмс вздохнул с невыразимым чувством удовлетворения и одновременно печали:
– Все сходится. Доктор, будьте любезны, сообщите ближайшему констеблю, что мы ждем мистера Грегсона с тремя-четырьмя крепкими парнями в пабе «Винджамер».
Граф Турнин с любезным поклоном принял у миссис Хадсон чашку чаю.
– Скажите, правда ли ваша царица Александра предпочитает чай с молоком? – поинтересовался Холмс, выпуская дым из трубки. – Меня бы это не удивило, ведь ее величество росла при дворе нашей славной королевы Виктории.
– Говорят, ее императорское величество предпочитает черный или зеленый чай.
– Как хотите, решительно не понимаю, зеленый чай со штруделем…
– Не имел чести быть приглашенным к трапезе государя. По рангу мне подобает во дворце лишь стол второго разряда, и то лишь в часы дежурства. Насколько мне известно, к чаю традиционно подаются булочки с шафраном. Этот обычай был заведен еще при Екатерине Великой. Однако к чему все эти расспросы?
– Ну что вы, просто беседа за чаем. Надеюсь, граф, вы удовлетворены результатами расследования?
– Да, вполне, – помощник военного агента развел руками. – Глупейшая смерть.
– Полностью с вами согласен. Совсем недавно заходил инспектор Грегсон. Его ищейки действительно нашли саквояж там, где его припрятал бедняга Мениль. Представляете, там было двадцать пачек пятидесятифунтовых банкнот. Сто тысяч фунтов – огромные деньги! Грегсон сказал, что Скотланд-Ярд примет их, а затем передаст вашему посольству. Вам желательно зайти, не откладывая, в Департамент уголовных расследований, – Холмс пристально глянул на гостя.
– Это уже не моя забота, – отмахнулся граф Турнин. – В посольстве достаточно чиновников, которые займутся финансовыми вопросами. А я сегодня же отбываю, – штаб-ротмистр вытащил плотный синий конверт.
– Здесь тысяча фунтов. Это ваш гонорар. Надеюсь, вы сочтете его приемлемым; если нет, только скажите.
– Вполне, – Шерлок Холмс достал одну из пятидесятифунтовых купюр и улыбнулся. – Осталось лишь одно.
– Что же?
– Мой вопрос. Помните, в самом начале…
– Да, да, конечно, я вас слушаю.
– Кто вы на самом деле и для чего затеяли весь этот маскарад?
– Вы забываетесь! – помощник военного агента резко поднялся, всем видом изображая негодование. Затем вдруг рассмеялся и, махнув рукой, сел на место.
– Впрочем, кому я это говорю?! Мистер Холмс, я не знаю, на чем прокололся, но, должно быть, вы полагаете меня каким-нибудь шпионом или хитроумным налетчиком, выслеживающим сбежавшего сообщника.
– Нечто подобное приходило мне в голову, но тогда вопрос ограничился бы второй частью. Это ведь с вашей легкой руки в «Times» напечатали, что делом занимается Грегсон, а затем позвонили из русского посольства с просьбой, чтобы именно он вел это дело.
– Да.
– Зачем?
– С инспектором Грегсоном вы обычно легко находите общий язык.
– Это правда, – кивнул Холмс, – вы хорошо осведомлены о моих предпочтениях, как и о нравах русского двора. Даже забавно думать, что вас так глупо выдал звон шпор.
– В каком смысле?
– В прямом. После дела о браслетах императрицы Феодоры мне довелось побывать в Санкт-Петербурге, где я ко взаимному удовольствию общался со многими вашими генералами и офицерами. Все чины русской гвардейской кавалерии заказывают себе шпоры исключительно в мастерской некоего Савелова. Его изделия отличаются особым малиновым звоном, совсем не таким, как у вас, граф Турнин. Или вам угодно пользоваться каким-нибудь другим именем?
Офицер немного помолчал, обдумывая то, что считал нужным сказать:
– Мистер Холмс, я действительно граф Турнин, если вас это интересует. Но в одном вы правы. Я не служу императору Николаю II. При этом я не шпион и не налетчик, так что если господин Ватсон прячется сейчас за дверью с револьвером в руках, то он может совершенно не волноваться. Однако то, что я вам расскажу, очень желательно, чтобы осталось между нами.
Холмс испытующе поглядел на своего визави:
– Хорошо, пусть будет так.
– Постарайтесь мне поверить. То, что вы услышите, возможно, покажется невероятным, но это чистая правда.
Знаменитый сыщик молча кивнул.
– Относительно вашего времени я живу в будущем, в мире, очень похожем на этот, но все же несколько ином.
– Это что же, шутка?
Граф Турнин устало вздохнул и достал из рукава небольшую коробочку.
– Это не шутка, – произнес он, поднеся коробочку к губам, – это самая настоящая правда. – Закончив говорить, он нажал на кнопку, и коробочка заговорила голосом Холмса: «Это не шутка, это самая настоящая правда».
– Занятная вещица.
– Очень занятная. С ее помощью я могу прослушивать и перехватывать любой телефонный разговор в Лондоне, даже не приближаясь к кабелю. При этом при необходимости обе стороны будут слышать нужный текст, произнесенный любым измененным голосом.
– Позвольте полюбопытствовать.
– Сделайте любезность, смотрите. Итак, мистер Холмс, я сотрудник Института Экспериментальной Истории и прибыл в начало ХХ века, чтобы пролить свет на загадочную смерть в вашем мире того самого господина Рихтера.
Настоящая фамилия его – Ульянов. Владимир Ильич Ульянов, помощник присяжного поверенного. Этот человек действительно имеет отношение к банде грабителей банков некого Иосифа Джугашвили. Деньги, на которые позарился Андре Мениль, были переданы из России для проведения второго съезда Российской социал-демократической рабочей партии, который должен состояться в августе этого года. Это очень важный съезд. На нем должно было произойти разделение социал-демократов на большевиков и меньшевиков. Понимаю, что для вас эти названия пустой звук, но, поверьте, этот звук пострашнее орудийной канонады.
В нашем мире большевики во главе с этим Ульяновым свергли царя и пришли к власти, воспользовавшись ужасной войной, получившей название Первая мировая. Она унесла десятки миллионов жизней. Российская, Австрийская, Германская и Османская империи обратились в прах. Британская выстояла, но с великим трудом.
Согласитесь, зная это, необходимо было выяснить, что стоит за таинственной смертью господина Ульянова. Чей-то политический расчет, месть или что-то еще. Иначе сложно было бы просчитать варианты последствий.
– И что же будет? – почти завороженно спросил Холмс.
– Вероятно, уже не будет партии большевиков, а следовательно, в конце Первой мировой войны Россия не выйдет из нее, бросив союзников, и не будет сама брошена на произвол судьбы. Это позволит закончить боевые действия примерно на полгода раньше. Германия вновь, как столетие назад, будет разделена на ряд королевств и не сможет начать Вторую мировую войну, еще более кровопролитную, чем первая.
– Но первой войны не избежать?
– Нет, – покачал головой граф Турнин, – однако вы можете помочь своей державе.
– Чем же?
– Этого я вам сказать не имею права, но, уверен, вы сами поймете. А сейчас позвольте откланяться, – граф Турнин поднялся, щелкнул каблуками, печально склонил голову и направился к двери. Через несколько секунд его шаги на лестнице стихли.
Дверь соседней комнаты приоткрылась, и доктор Ватсон быстрым шагом вошел в гостиную:
– Вы отпустили этого странного человека, Холмс?
– Что за нелепый вопрос, конечно отпустил.
– Но он же безумец! Или авантюрист!
– И те и другие вне моей компетенции, Ватсон. Займемся делом насущным. Буква «S» – spy. Шпионы!
Анна ГуроваПодкрадывающийся танк
Скотту Вестерфельду, со всем почтением
Его нашли дети в полях, там, где между двумя лугами пролегала цепочка невысоких холмов, поросших травой, и всегда гулял сильный ветер. Почему его раньше никто не видел? Ведь такую штуку, как шагающий танк, не заметить сложно. Но тогда никто об этом особенно не раздумывал. Может, осыпалась стенка одного из холмов, похожих на курганы, – и явилась на свет ржавая башня, увенчанная, словно рожками, пулеметными стволами. Мальчишки весь день бегали смотреть находку. Конечно, и внутрь пробраться пытались.
– Где у него люк? – спросил маленький Томаш, ковыряя то, что показалось ему приоткрытой крышкой.
– Это не люк, а смотровая щель, – авторитетно сказал Златко. – У меня дед был стрелком на таком же штурмовике! Видите, вот тут он сидел за пулеметом, но наружу не высовывался, чтобы не подстрелили…
Дети, отпихивая друг друга, приникли к щели. Увы – сколько ни заглядывали внутрь, видели только черноту.
– А где люк? – разочарованно спросил Томаш.
– Люк снизу. В него поднимались по лесенке. Когда штука стояла на ногах, она была выше дома!
– Что-то пушки у него маленькие!
– Это не пушки, балда! Это пулеметы. Главное орудие у него торчало из брюха. Вот такенное! Как демон оттуда пыхнет, так и полдеревни нет!
И дети жадно смотрели на холм, под которым где-то скрывалась пушка, и люк, и демон, и все прочее интересное.
На закате, после работ, к кургану потянулись взрослые. Перебывали почти все деревенские, хоть и далеко идти, а многие и не по одному разу. И старики – вспомнить боевую молодость, и молодые мужчины – порассуждать о военных технологиях, совершенно забытых после заключения Вечного мира, и женщины – порадоваться, что ужасы войны давно позади и никогда не вернутся. Приплелась даже древняя, вредная бабка Иванка, у которой полвека назад жениха загребли в имперскую армию, и больше никто его не видел. Кряхтя, взобралась на холм, плюнула на башню и прокляла шагающий танк такими словами, что смутились даже бывалые ветераны.
И только тут заметили, что в самом деле – штурмовик-то вражеский.
– От ведь бабка какая глазастая, – одобрительно сказал староста Никол. – И как я мог забыть эти рогатые башни!
– Когда сидишь в окопе, а строй таких прет на тебя – тут маму родную забудешь! – проскрипел дед Якуб. – Их еще не видно, а уже земля вздрагивает. И вот идут цепью. Двигатели ревут, прожектора, как глазищи, смотрят, кажется, прямо тебе в душу! И вдруг залп! Земля с небом перемешалась, все оглохли, ослепли, не понимаешь, на каком ты свете и жив ли вообще…