– Да, похоже на то… Характер порезов позволяет предположить, что раны нанесены левшой, – добавил доктор. – Еще в прошлый раз я убедился: убийца хорошо знает анатомию и умеет обращаться с ножом. Надо искать среди врачей и мясников.
Я согласился со всеми утверждениями.
– Это Джек Потрошитель, никаких сомнений, – прошептал инспектор Хопкинс. – Как думаете, мистер Холмс… Мистер Холмс!
Мой друг не обращал никакого внимания на разговор. Он вяло помахивал руками перед лицом – возможно, отгонял мух, которых здесь действительно было много. Потом подошел, склонился над убитой, внимательно вгляделся в искаженное лицо и вдруг вздохнул:
– Нет, не она…
Стэнли Хопкинс вцепился в эти слова, как бульдог в кость:
– Вам показалось, вы знали ее? Вспомните, мистер Холмс.
– Нет, нет. А что, инспектор, установить личность жертвы не удалось?
– После статей в газетах приходили люди, у которых пропали дочери, сестры, жены… Ее никто не опознал. Констебли с фотографией девушки обошли все злачные места Уайтчепела, опросили завсегдатаев – но и те ничего не сказали.
– Злачные места? – прищурился Холмс. – А почему вы решили, Хопкинс, что эта молодая особа отличалась легким поведением? Пусть покажут ее одежду и исподнее.
Служитель морга принес узелок, развернул, встряхнул. Шерлок Холмс минуту разглядывал окровавленное тряпье, потом кивнул:
– Как я и думал. Это платье бедной, но благонравной девушки. Взгляните: глухой воротничок, застежка под горло, никаких попыток оживить серый наряд. Проститутки, даже самые дешевые, всегда пытаются украсить свои лохмотья. А белье, корсет? Они не предназначены для того, чтобы наскоро освобождаться от них в подворотне. Нет, джентльмены, это порядочная девушка.
– Но Потрошитель всегда имел дело только с продажными женщинами, – растерянно произнес Хопкинс.
– Значит, у него поменялись вкусы, – Шерлок Холмс приподнял руку покойницы. – Джентльмены, обратите внимание на характерный коричневый цвет ногтей и кончиков пальцев. Такое бывает при работе с фосфором. Жертва трудилась на спичечной фабрике, там и следует искать. Раз не нашлось близких, скорее всего, девушка была приезжей. Где живут одинокие фабричные работницы? Опросите владельцев дешевых пансионов. А теперь поедемте, я хочу осмотреть место преступления.
Темный переулок на Томас-стрит, казалось, полнился зловещими тенями. Здесь было сыро и промозгло, несмотря на сентябрьское тепло.
– Тут она лежала, – Хопкинс указал на мостовую, с которой кто-то уже смыл кровь.
Шерлок Холмс двинулся вдоль стены дома, внимательно глядя под ноги и помахивая руками, словно разгонял дым. Мы пробыли в переулке час. За это время мой друг исследовал землю, тротуары, траву и стены домов.
– Странно, – наконец сказал он, – но я не нашел ни одной улики.
– Может быть, потому что их нет? – заметил я.
Холмс наградил меня задумчивым взглядом:
– В таком случае, Джек Потрошитель очень поумнел за шесть лет…
Больше искать здесь было нечего, и мы отправились на Бейкер-стрит. Остаток дня провели каждый за своими делами.
Меня не покидало ощущение тревоги. Из мыслей не шло изуродованное лицо покойницы, я ощущал себя разбитым и счел за благо лечь пораньше. Но этой ночью мне не суждено было выспаться.
Едва я задремал, раздался тихий скрип. Вздрогнув, я открыл глаза, зажег лампу и увидел, как дверца шкафа медленно распахивается. Охваченный странным оцепенением, я не мог даже пошевелиться, наблюдая за существом, которое неуклюже выползало из шкафа. Хотел закричать, но не сумел – горло стянуло судорогой.
Это была девушка, убитая на Томас-стрит. Голая, скрюченная трупным окоченением, пошатываясь и придерживая почти отрезанную голову, она двинулась ко мне. Из глазниц падали на ковер извивающиеся черви.
Я вздрогнул, наконец закричал… и проснулся, ощутив невероятное облегчение оттого, что призрак был лишь сном.
Ответом мне был вопль:
– Что вам угодно, леди?!
Узнав голос Шерлока Холмса, я вскочил, схватил с прикроватного столика револьвер и ринулся в комнату друга. Тот стоял, прижавшись спиной к стене, выставив перед собой клюшку для гольфа.
– Что происходит, Холмс? Вы с кем тут?
Он словно очнулся:
– Так, не обращайте внимания, Уотсон. Дурной сон.
Я согласно кивнул, пожелал спокойной ночи и вышел, стараясь не задумываться, почему Холмс спал в костюме и стоя у стены.
Остаток ночи я дремал вполглаза, то и дело просыпаясь от жутких видений. Утром ощущал себя еще более уставшим, чем вчера, а душу томили тяжкие предчувствия.
После завтрака Холмс сразу удалился в свою комнату. Я отправился по делам, а вечером, вернувшись, зашел к нему, чтобы выпить по стаканчику. Мой друг сидел за столом, разложив перед собой несколько фотокарточек и листов бумаги.
– Нет, Уотсон, как хотите, но это не подражатель, – сказал он. – В обоих случаях убийства совершил человек, в совершенстве знавший анатомию. И шесть лет назад, и сейчас он особым образом раскладывал внутренности жертв и что-то из них забирал с собой. И тогда, и теперь это был левша. Кстати, о последнем факте полиция умолчала, в газетах ничего не писали – подражатель не мог об этом знать. Это Потрошитель собственной персоной… В полицейских документах нашлось предположительное описание преступника. Всех жертв перед смертью видели с высоким, подтянутым, военной выправки мужчиной в простом костюме и охотничьей шляпе. У него были черные волосы и черные усы.
– Как думаете, Холмс, зачем он вырезает внутренности? Мне кажется, его действия лишены смысла…
– Смысл есть, Уотсон. Но он понятен только убийце. Если я разгадаю его, преступление будет раскрыто.
Шерлок Холмс нахохлился в кресле, всем своим видом напоминая носатую худую птицу, и принялся раскуривать трубку. Мне не терпелось узнать, к каким выводам он придет, но тут явился мой помощник, молодой врач Захария Стоун.
Захария был замечательно рыжеволос и столь же замечательно деятелен. Вот и сейчас, едва вбежав, он торопливо проговорил:
– Доктор Уотсон, срочный вызов к мистеру Майлзу. Обострение катара.
Я быстро собрался и вышел.
Вернулся под утро, уставший и раздраженный: сказывались бессонные ночи, хотелось отдохнуть. Я отправился спать. Но едва голова коснулась подушки, скрипнула дверца шкафа, из него вышел призрак и двинулся ко мне, протягивая бледные руки. Это была уже другая девушка – невысокая, хрупкая, в светлом платье, разрезанном на животе, из которого тянулась лента кишок.
Покойница почти добралась до кровати, тут из темноты вдруг вынырнула рука с ножом и полоснула ее по шее, поверх старой раны. Свежая, дымящаяся кровь брызнула мне в лицо, залила глаза. Я захрипел, пытаясь сбросить наваждение… Раздался грохот.
– Уотсон, вставайте же! – вдруг сказал труп знакомым голосом.
Я вздрогнул, проснулся, зажег лампу и посмотрел на часы: пять утра. В дверь стучали.
– Еще одно убийство в Ист-Энде, – громко говорил Шерлок Холмс. – Жду вас в кебе, Уотсон.
На этот раз преступление произошло на Бернер-стрит. Маленькая изящная девушка лежала прямо под окнами жилого дома. У нее было перерезано горло, брюшина грубо вспорота вместе с платьем, внутренности разложены на груди. Вокруг тела расплылась большая лужа крови, в которой мокла простенькая шляпка.
– Что скажете, мистер Холмс? – Стэнли Хопкинс, приподняв фонарь, мрачно разглядывал изуродованный труп. – Мистер Холмс!
Мой друг замер, глядя поверх наших голов на крышу дома. Лишь после третьего оклика он вздрогнул и перевел взгляд на девушку.
– Не она… Что ж, джентльмены… Я полагаю, следует опросить жителей, не пропадала ли у кого-нибудь горничная или кухарка.
– Вы думаете?..
– Обратите внимание на прическу – даже сейчас видно: волосы были убраны волосок к волоску, туго стянуты в узел. Руки обветрены, на пальцах порезы. А вот здесь, смотрите, след от ожога. Явно девушка много мыла, стирала и готовила. Скорее всего, она была прислугой в семье со средним достатком.
– Кстати, насчет первой вы оказались правы, мистер Холмс, – заметил Стэнли Хопкинс. – На фабрике ее опознали по фотографии. Энн Смит, восемнадцати лет. Девушка родом из Эссекса, в Лондоне близких у нее нет.
– Раз девушки порядочные, надо искать ухажера, – кивнул Шерлок Холмс.
Удивившись такому парадоксу, Хопкинс вопросительно уставился на сыщика.
– Элементарно. Он убивает поздно вечером или глубокой ночью, – пояснил мой друг. – С проститутками все понятно: легкая добыча, достаточно купить их услуги либо караулить в подворотне, когда они возвращаются от клиента. А как благонравные девушки оказались на улице в такое опасное время? Что могло их заставить покинуть дом? Только любовь, джентльмены.
– То есть теперь Джек Потрошитель…
– Не загоняет, а подманивает добычу. Наверняка он знакомится с будущими жертвами, некоторое время общается с ними, втирается в доверие и только потом убивает.
– Что-то, мистер Холмс, мне все меньше верится в возвращение Потрошителя, – поморщился Стэнли Хопкинс. – Судите сами: этот преступник не пишет в полицию писем, не оставляет следов, к тому же охотится не на проституток.
– Мне тоже кажется, это подражатель, – кивнул я.
– Нет, джентльмены, это он – Джек Потрошитель, кто бы ни скрывался под грозным именем. Просто теперь он учел прошлые ошибки. А возможно, у него изменилась цель.
– Цель? Но какая может быть цель у безумца?
– Безумная, – улыбнулся Шерлок Холмс. – У всякого преступника есть цель. Преступления, совершаемые сумасшедшими, тем и сложны – нормальному человеку трудно просчитать их логику. Но она обязательно имеется. Чтобы понять безумца, надо мыслить как безумец.
Осмотр места преступления ничего не дал, как и в прошлый раз. Несчастную увезли в морг. Там я внимательно осмотрел труп и заключил: убийца забрал печень.
Было уже десять утра, я опаздывал в приемную, когда за нами снова прислали констебля: в темном переулке на Бакс-роу нашли еще одну жертву.