Глава 1
– Ты? Что ты тут делаешь?
Лерка расхохоталась. Я смотрела на нее снизу вверх, и ее лицо напомнило мне отвратительную звериную морду.
Но я уже поняла, что она здесь делает и во что я вляпалась. Бежать! Я рванула в сторону, но Пуня успел поймать меня за плечо.
– Смотри, какая юркая, – сказал он и втолкнул меня в кабинет, в котором находилась Лерка.
– Ну ты все-таки тупая, Нищебродка, – сказала она. – Что-что? Тебя жду. Я же предупреждала, что просто так ты от меня не отделаешься!
– А Ираклий где? – на всякий случай спросила я, до сих пор не желая верить в то, что так опрофанилась.
– Ты о чем, девочка? – теперь уже расхохотался Пуня. – Разумеется, на работе. В отделении травматологии.
В это время зазвонил телефон. Это был Максим.
– Агния, где ты? – послышался его взволнованный голос. – Звоню в домофон, никто не отвечает.
– А вот это совсем ни к чему, – притворно ласково сказал Пуня в трубку и отобрал у меня телефон.
– Зачем вы меня сюда привезли? – спросила я, конечно же, предполагая, что мне ответят.
– А ты не догадываешься? – сказал Пуня. – Ведь ты хочешь лишить меня самого дорогого. – Он размотал шарф, и я увидела на его шее несколько фиолетовых синяков, на фоне которых блестел на толстой цепочке амулет размером с юбилейный рубль. Выходит, Ираклий к этому артефакту на самом деле не имеет никакого отношения.
– На синяки посмотри! – приказал Пуня. – Видишь, в какой борьбе мне удалось заполучить мой амулетик! Если б не молния, этот бешеный всадник совсем бы меня задушил. А теперь, Лера, прикинь, эта дурочка хочет, чтобы я отдал амулет тому, из-за которого я чуть не лишился жизни! А нафига амулет древнему кавалеристу, который жил больше 800 лет назад?
– Вот дура! – сказала Лерка. – Ничего не соображает.
– И я решил не отдавать этот артефакт. Ведь правильно сделал, крестница?
– Конечно, дядечка Аполлончик!
Значит, Лерка его крестница… Тогда все понятно. Можно сказать, крестница от крестного недалеко падает…
– А то, что из-за вас погибнут люди, вас не волнует? – спросила я. – Вы же об этом знаете!
– Ой, да ладно тебе, – ответил Пуня. – Ну погибнут, так погибнут, подумаешь! Представляешь, – продолжал он, теперь уже обращаясь к Лерке, – она все это время думала, что амулет нашел Ираклий! Да у Ираклия на это и мозгов-то не хватило б! Ведь у него на уме одни операции, больные – он же помешан на своей медицине! Он даже все выходные в отделении пропадает! А я, Лер, как только он перевез этих к себе, наблюдал за ними из окна. За ее матерью – этой пестрой курицей, и этой, как ее… Агнией. Сразу они мне не понравились. Что-то, думаю, в них не то. И ведь интуиция не подвела! – Пуня начал обматывать шарфом свою тощую шею. – Ладно, пошли, крестница, отметим это дело в моем ресторанчике. Выпьем за хорошо проделанную работу. Вдвоем.
– А как же Пупсик? – зачем-то спросила я.
– А что Пупсик? Пупсик подождет дома. Выходи, Лера!
Я попыталась в очередной раз прошмыгнуть между Леркой и Пуней и выскочить в коридор, но это не удалось.
– Куда ты, детка? – ласково сказал Пуня, толкая меня обратно в кабинет. – Ты остаешься. До тех пор, пока кто-нибудь из предпринимателей не заинтересуется этим, ха-ха, объектом. Но это вряд ли произойдет при твоей жизни. – Он почти закрыл дверь, потом приоткрыл. – Да, вот тебе. – И сунул мне наполовину выпитую бутылку минералки. – Возьми. Все-таки я не зверь. Здесь ни воды, ни света. Возьми – хватит на первое время.
– Нет, подождите, дядя Аполлон, – послышался голос Лерки. – Она чуть больше приоткрыла дверь. – Вот видишь, как все хорошо кончается, Нищебродка. Ты меня больше никогда не увидишь. И я тебя – тоже. Но самое главное, – она радостно рассмеялась, – Твоему защитничку не удастся тебя найти, Ха-ха-ха!
– Дылда, ну ты и дура! – крикнула я. – Окружила себя такими же дурами и радуешься. – И добавила любимое слово бабы Дуси: – Бестолочь!
Дверь передо мной захлопнулась.
Два раза щелкнул замок.
Он. Мысли вслух.
Отомстил! Ура!
Все-таки здорово, когда у тебя такая крестница, как Лерка! Это же она подсказала, что делать. Ну правда, не убивать же девчонку, это было бы слишком… Жестоко. Мы же все-таки люди! И жизнь сохранили, и сделали так, что ее никогда никто не найдет. Славненько!
Глава 2
Я поняла, что это – конец. Что мне никогда отсюда не выбраться. Не выбраться даже из этой комнатушки, не то что из здания.
Я вспомнила, что видела как-то сюжет по местному телевидению о том, что этот дом стоит уже лет десять никому не нужный. Но как сюда попал Пуня? Откуда у него ключ от входной двери, от этой комнаты? И как тут оказалась Лерка? Как, почему?
Впрочем, на вопрос, как здесь оказалась Лерка, ответ как раз был – она же крестница Пуни. Так же, как на вопрос, почему. Она же обещала расправиться со мной, закатать в асфальт. Они с Пуней просто придумали другой вариант.
Но тут же мне стало не по себе. Было ясно, что меня ждет тяжелая мучительная смерть без воды и без еды. Впрочем, о воде Пуня позаботился – дал неполную бутылку, к которой мне прикасаться-то противно…
В голову полезли слова из новой сказки.
Ученицу седьмого класса заперли в заброшенном доме. Когда десять лет спустя здание было передано предпринимателю, он увидел в одном из его кабинетов мумифицированный труп девочки…
И тут я встрепенулась. А почему, собственно, я должна погибать в этой комнатушке? Неужели нет никакого выхода?
Я подошла к окну. Вопрос о том, чтобы выпрыгнуть из него, даже не стоял. Все-таки третий этаж. Да если бы я с отчаянья захотела покончить жизнь самоубийством (да никогда!), то все равно бы не получилось, поскольку окно не открывалось.
И все-таки надо что-то делать. Прежде всего, осмотреться.
Только тут я обратила внимание на стоявший в кабинете допотопный письменный стол и табуретку. Надо подумать. Может быть, мне удастся отыскать какой-нибудь инструмент? Ну, например, молоток. Или пилу. И хотя я понимала, что вряд ли это возможно, вывалила из ящиков все их содержимое. А там оказалось такое…
Там были документы и чеки сети ресторанов «Эхо минувших веков»… Выходит, это нелегальный офис Пуни! А если офис, значит, он рано или поздно сюда придет! Хотя бы за документами.
Но надежда тут же развеялась: среди бумаг я нашла копию договора о том, что теперь у него другое, легальное помещение. Понятно, появились деньги. Много денег, и он может позволить себе иметь офис пошикарнее. А это значит, что он выждет момент, когда я умру голодной смертью, и только потом придет за документами. Если, конечно, вообще придет.
А вот диплом Пуни об окончании исторического факультета университета, вот справка о том, что он преподает там археологию. Вернее, преподавал. Вот куча расписок, в которых говорится, что он, Аполлон Иванович Иванов передает такому-то представителю китайского ламы столько-то тазобедренных и большеберцовых костей, извлеченных из мест древних захоронений, для их дальнейшей переработки и использования в качестве лекарств.
Вопроса, почему все эти бумаги он хранит именно здесь, у меня не возникло. Ведь в квартире их найдет Пупсик, которая везде сует свой нос. Потому-то и кости, которые он притащил с места захоронения, были в шкафу у Ираклия – наверняка Пуня уговорил его подержать их, пока не приедет курьер. Вот Ираклий и попросил нас не заходить в комнату, боясь, что мы развернем сверток и обнаружим их там. Но ведь шкаф был закрыт. В таком случае, чего он боялся?
Я поняла! Он боялся, что раздастся стук. Такой, какой был вчерашней ночью. Но кто же все-таки стучал?
Представь себе, дорогой дневник, вскоре и этому нашлось объяснение – среди газетных вырезок о паранормальных явлениях. Этих вырезок у Пуни оказалась целая папка. В одной из статей было написано, что у старых костей, добытых из древних могил, порой наблюдаются интенсивные выбросы отрицательной энергии, которая трансформируется в звуковую. Она может имитировать завывания животных, плач, либо проявляться в громком стуке. Выбросы могут быть от нескольких минут до нескольких часов и прекратить их практически невозможно. Вот Ираклий и боялся, что когда мы зайдем в комнату, из шкафа донесется или стук, или плач, или завывание. По крайней мере я так предполагаю и, надеюсь, правильно.
Теперь, когда я во всем разобралась и немного успокоилась, пришло время подумать, что делать дальше. А именно – как выбраться из заточения.
Посмотрев в замочную скважину и подергав дверь, я убедилась, что открыть ее обычным способом не удастся. Придется призвать на помощь табуретку. И я начала изо всех сил колотить ею по двери.
Колотила я долго. В итоге у бедной табуретки отломились ножки. Тогда, схватив одну из них, я стала бить ею в одно и то же место. И вдруг – вот удача. В двери образовалась дырка! Сначала маленькая. Потом – побольше, достаточная для того, чтобы из нее выбраться в коридор. И я выбралась.
Глава 3
Первым делом я спустилась вниз и проверила дверь, ведущую на улицу. Может, впопыхах Пуня с Леркой забыли ее закрыть.
Увы, увы… Дверь оказалась запертой и такой массивной, что сразу же стало ясно: дырку в ней не сделаешь.
Я бродила по длинному темному коридору и понимала, что ничего не изменилось от того, что я вырвалась из кабинета Иванова-Померанского. Просто из маленькой клетки я перешла в большую.
Но почему же не изменилось? Ведь если разбить какое-нибудь окно, то, можно сказать, проблема решена.
Я снова вооружилась ножками от табуретки и принялась за дело. Представляю, как вытянутся лица у Пуни с Леркой, когда я приду к ним в ресторан! Но в ресторан, конечно же, я не пойду. Я пойду в полицию. Нет, сначала домой, а потом уже мы с мамой и дядей Ираклием обратимся в полицию.
Но тут меня ожидало разочарование. Оказалось, что эти окна сделаны из какого-то суперпрочного материала, да еще и забраны железными решетками. Теперь мне стало понятно, почему это здание не смогли осквернить вандалы.
Правда, где-то в глубине души у меня теплилась надежда, что хоть какое-то окно можно открыть, но – увы, увы… Так я добралась до четвертого этажа.
Фигурки людей, машин при взгляде оттуда напоминали игрушечные и были так далеко, что, сколько бы я ни кричала и ни стучала, никто никогда бы меня не увидел и не услышал.
Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я безуспешно пыталась выбраться из этого заброшенного здания – час, два, три… Я была так подавлена, что забыла даже, что на моей руке часы – подарок Ираклия.
Между тем начинало темнеть. И не только потому, что этому пришел срок. Небо все больше затягивало толстыми кроваво-красными тучами. Трудно было поверить, что такие крошечные, такие безобидные светящиеся звездочки, которые вылетали из мастерской художника Кирюшкина, превратились в огромный конгломерат, несущий беду нашему городу. И, самое главное, я ничего не могу сделать, чтобы эту беду предотвратить.
На меня нахлынуло отчаяние.
Я присела на ступеньку лестницы и заплакала. Ну какая же я бестолочь! Не могла вычислить, что дядя Ираклий тут ни при чем! Он так старался для нас с мамой, а я…
Хотя, с другой стороны, ведь совершенно понятно, почему так получилось. Наверное, любой бы на моем месте не поверил дяде Ираклию. Взять хотя бы то, что у них с мамой совершенно не совпадали воспоминания об общем детстве. А разговоры бабулек на лавочке о каких-то непонятных салонах, которые принадлежат Ираклию, о каком-то его брате… Да, то, что касается дяди, и сейчас вызывает много вопросов, но я уверена, что он нам с мамой все расскажет, ведь вместе мы всего-то два дня…
Взгляд упал на часы. До техногенной катастрофы оставалось ровно полчаса.
Ну а что же дома? Я представила, как мечется мама, как они с Ираклием звонят в полицию и во все больницы и как Пуня будто бы случайно заходит к ним, делает вид, что ничего не знает, и своим гнусавым голосом выражает сочувствие. Пупсик при этом, положив голову на плечо Пуни, как обычно, закатывает глаза.
И все-таки нужно что-то делать. Ведь еще немного – и совсем стемнеет. И находиться в этом пустом здании будет просто невмоготу.
А что если попытаться вылезти на крышу? И, может быть, остаться там на ночь. По крайней мере, видя городскую иллюминацию, вереницу машин, я не буду чувствовать себя отрезанной от всего мира. А что, это мысль! Надо как можно скорее найти выход на чердак. И я найду его. Потому что, дорогой дневник, ботаны не сдаются! Они всегда идут до конца! И находят то, что хотят найти!
Слава ботанам, слава!
Такие оды ботанам я пела, очень громко, когда в темноте искала лестницу на чердак, а оттуда – выход на крышу.
И вот я выбралась. Тело сковало от страха. Захотелось вернуться обратно в здание, но я тут же отбросила эту мысль. Ночью в коридоре будет еще страшнее.
Я сделала вдох и выдох, как это делала на олимпиадах, и осмотрелась. В общем-то, ничего особенного. Крыша оказалась не очень крутой, а по ее краям имелись, пусть ржавые, но ограждения. Но уже от того, что существует хотя бы такая защита, становилось спокойнее.
Я посмотрела на часы. До начала техногенной катастрофы осталось пятнадцать минут. Вы уж простите меня, дорогие горожане, подумала я, за то, что поверила Пуне. Будь я умнее – мы бы с дядей Ираклием давно скрутили этого черного копателя и отдали амулет хану.
Между тем подул холодный ветер, кроваво-красный конгломерат на небе набух, покрылся рябью и теперь медленно плыл в сторону ТЭЦ…
Глава 4
Вдруг откуда-то снизу послышался топот. Сначала я подумала, что он доносится с улицы, но потом поняла, что из глубины здания. Я прислушалась. Кто-то быстро поднимался сюда, на крышу. Вместе с топотом можно было различить шумное дыхание. Кто это?
Я беспомощно озиралась – куда бы спрятаться? Но на крыше, как в открытом поле, спрятаться некуда.
Повеяло холодом. Неужели хан Удегей? Но разве он может топать?
Спустя минуту все прояснилось – из люка, ведущего на лестницу, высунулась голова Пуни, а вслед за ним – полупрозрачная голова, а потом и весь всадник на коне.
Пуня был покрыт инеем. Он дрожал от холода. Было слышно, как стучат его зубы. Ну прямо как в страшном фильме – стук, стук! Ужас ужасный!
Пуня бросился ко мне.
– Этот придурок решил меня заморозить! – закричал он. – Приперся в мой ресторан и на глазах у Лерки и всех посетителей погнал меня сюда! Чувствую, что сейчас превращусь в ледышку! Сделай же что-нибудь!
Меня тоже уже обволакивал холод, такой, какой бывает на улице при 40-градусном морозе.
Подул небольшой ветерок, и от этого стало еще холоднее.
– Отдайте ему амулет, и станет тепло! – сказала я.
– Еще чего! Никогда в жизни!
Он забежал за мою спину.
– Уговори его вернуться обратно! В могилу! Зачем ему амулет?
Я резко повернулась и схватила его за шарф. От неожиданности он не успел увернуться.
– Ты понимаешь, что из-за тебя сейчас погибнут люди? – закричала я, невольно переходя на «ты» и пытаясь размотать шарф.
– Нет, не отдам! – вырывая его из моих рук, кричал Пуня. – Это богатство!
Мне удалось взглянуть на часы. До техногенной катастрофы осталось семь минут!
Ветер взбесился так, что я едва удерживалась на ногах. Со стороны улицы слышался грохот перевернутых железных конструкций, вой сирен. Почему-то я перестала чувствовать холод.
Пуня упал передо мной на колени.
– Что тебе стоит, девчонка? Он послушается тебя, я знаю. А я обеспечу тебя и твою мамашку на двадцать лет вперед! Нет, на тридцать! На сорок! На пятьдесят!
Ты даже не представляешь, дорогой дневник, каким отвратительным был этот Пуня! Он весь дрожал и так умоляюще смотрел, как будто бы от меня зависела его жизнь.
Ветер с неистовой скоростью гнал по небу кроваво-красный конгломерат – туда, где через несколько минут произойдет катастрофа.
Вдруг в голове пронеслись слова: «В жизни всегда есть место подвигу». И вслед за ними появились другие: «Даже если ты стоишь на крыше четырехэтажного здания». Даже если перед тобой взрослый мужчина. И эти слова придали мне силы. Я снова попыталась размотать шарф на шее у Пуни.
– С ума сошла! – он вскочил, схватил меня за руку и потащил к краю крыши. Еще немного, и мы окажемся у самого края. Я резко наклонилась и укусила его в запястье.
От неожиданности Пуня ослабил хватку.
Я увидела, что сзади к нему подкрался хан Удегей. Пуня покрылся коркой льда.
– Холодно! – завопил Пуня.
Воспользовавшись его замешательством, я быстро размотала шарф и отбросила его в сторону. Блеснул амулет – я вцепилась в него, но не смогла сорвать с цепочки.
Пуня зловеще расхохотался.
– Думаешь, так просто его забрать, мерзкая девчонка? Тут все припаяно намертво!
Я мельком взглянула на часы – до техногенной катастрофы оставалось меньше минуты!
Стало почти темно – из кроваво-красного конгломерат превратился в багрово-черный.
До начала катастрофы оставалось несколько секунд.
Я просто обязана спасти ТЭЦ от взрыва! Эта мысль придала мне новые силы, я изо всех сил дернула за амулет, цепочка порвалась, и тут же передо мной мелькнула прозрачная рука хана, которая почти мгновенно растаяла в воздухе вместе с артефактом.
Стало тепло.
– Сволочь! – закричал Пуня, сбил меня с ног, и я покатилась к краю крыши… Еще немного, и я упрусь в ржавое ограждение и, скорее всего, вместе с ним рухну вниз. Но это было уже неважно. Главное, я смогла предотвратить катастрофу! Ведь в жизни всегда есть место подвигу!
Я простилась с мамой, дядей Ираклием и…
Глава 5
И почувствовала, как чья-то сильная рука оттаскивает меня от опасного места. Дядя Ираклий!
В стороне от меня бился в конвульсиях Пуня, его держали двое полицейских.
Ираклий помог мне встать, и я тотчас уткнулась лицом в его ветровку, не в силах унять слезы.
– Ну-ну, все хорошо, – успокаивал он меня. – Все позади.
Из темноты вынырнула мама.
– Агния! Как ты?
– Все нормально, мама, – ответила я, вытирая слезы и надевая очки, которые протянул мне полицейский. Я и не заметила, когда их потеряла.
Тут только я увидела, что на крыше мы не одни. Что там еще какие-то люди.
– Пшел! – сказал Пуне полицейский, и в этот момент темноту пересекла до боли знакомая фигура и бросилась к Пуне.
– Подлец! – услышала я голос Генриетты Ивановны. – Так-то ты сдержал слово, когда я рассказала тебе о захоронении! Ты же заверил, что с прошлым покончено! – Она влепила ему пощечину. – Ты не брат мне больше!
Упирающегося Пуню утащили полицейские. Генриетта Ивановна подбежала ко мне:
– Ты уж прости меня, Агния, что все так получилось, – не смогла тебе позвонить! Ты молодец. Справилась с моим братом. Бывшим братом.
Рядом с Генриеттой Ивановной вдруг оказался Федор.
– Но откуда вы узнали, что мы с Пуней здесь? – спросила я.
– И его, и тебя вычислили уникальные приборы НИИ. К счастью, сотрудник успел прилететь из Москвы и руководил операцией. Он-то и направил фантом сначала к Пуне, а потом – сюда.
– Ну ты герой! – восхищенно воскликнул он. – Не ожидал, что такая маленькая девочка может совершить столь высокий поступок! Жаль, конечно, что у нашего НИИ закрытые исследования, а то бы ходатайствовали о представлении тебя к награде.
Я засмеялась. Какая награда! Награду дают героям. А я? Я просто делала то, что считала нужным.
– Чтобы совершить поступок, необязательно иметь большой рост, – сказала Генриетта Ивановна. – Главное – иметь высокое чувство долга и уметь идти к цели до конца.
– Вот тоже чудо! – продолжал одноклассник Федор, показывая на Генриетту Ивановну. – Сбежала из реанимации. Как ее теперь туда возвращать? А я тебя припоминаю – ты сидела в «Шоколаде» за соседним столиком. Что же ты не подошла к нам – ведь тогда все было бы гораздо проще!
И тут у меня возник вопрос. Ведь если хан Удегей такой сильный, что чуть ли не заморозил Пуню насмерть, то для чего в этой истории была нужна я? Ведь он вполне бы мог справиться один!
– Дело в том, что, открыв картину Кирюшкина, ты таким образом открыла вход в портал в XIII век. И оттуда вместе с ханом в виде энергетических сгустков вырвалась на волю его огромная армия, – пояснил одноклассник Федор. Впрочем, я и сама уже это знала. – Если б не это – жил бы этот Пуня припеваючи со своим амулетом. Первое время к нему бы наведывался хан Удегей – но его энергии не хватило бы на то, чтобы бесконечно преследовать копателя, призрак вернулся бы в свое время и успокоился.
– Но ведь, как я поняла, портал открыл еще и Пуня, когда раскопал могилу хана.
– Это было кратковременное открытие и ни для кого не представляло опасности. А вот появление в виде энергетических образований огромной армии хана после того, как еще и ты открыла портал, уже представляло значительную угрозу для многих людей, это-то и заставило, честно говоря, наших сотрудников срочно взяться за работу. Причем, катастрофу могла предотвратить только ты – ведь именно ты выпустила на волю все это полчище. А потому ты и должна была отдать амулет хану. Ты, а не Пуня.
И тут, дорогой дневник, во мне проявились самые настоящие черты ботана – мне надо было докопаться до самой сути. Поэтому я спросила:
– А если бы его отдал Пуня?
– Как раз этого мы и пытались не допустить. Хотя, если честно, он и не стремился вернуть хану украденное. Но если предположить, что он бы одумался и отдал, то хан бы вернулся в свое время, но вся его армия осталась бы здесь в виде фантомных образований. И справиться с ними было бы гораздо сложнее, чем с Пуней. Признаться, я даже представить не могу, что бы мы делали. А тут хан, получив свое, отправился в прошлое, увлекая за собой всех своих воинов. Потому-то мы и заставили хана при помощи приборов привести Пуню к тебе. Ну а дальше ты знаешь…
Но, как девочка-ботан, я не могла не задать еще один вопрос.
– А почему вы не сделали этого раньше? Ну, когда эти энергетические образования были еще маленькими и не представляли такой угрозы?
– Нам нужно было дождаться, когда все они сольются в один конгломерат. Нельзя было оставить «на свободе» ни одно образование, оно представляло бы потенциальную угрозу.
И тут из темноты появилась еще одна фигура.
Максим!
Он бросился ко мне, приобнял, и мне показалось, что он хотел меня поцеловать, только не решился. Лицу вдруг стало жарко, наверное, я очень покраснела, но этого, к счастью, никто не увидел – ведь было темно!
– Я так за тебя волновался, – сказал он.
– Но как ты узнал, где я?
– А поехали все к нам, там Максим все и расскажет! – предложил дядя Ираклий.
И вот мы сидим в моей комнате на моем надувном матраце, и Максим рассказывает, как все было. Оказывается, у одной из наших мышек убежала собака как раз в ту сторону, где стоит здание, в котором оставили меня Пуня с Леркой. Они видели, что Пуня вошел со мной, а вышел с Леркой, да еще и закрыл на замок дверь. Они хотели узнать у Пуни с крестницей, что происходит, но не успели – те быстро сели в машину и уехали. Тогда они стали стучать в дверь и кричать, но я ничего не слышала.
Мышки поняли, что я попала в беду, и решили во что бы то ни стало помочь мне – позвонили в полицию, но их там даже слушать не стали. И тут они вспомнили, что Максим заступился за меня перед Леркой, и стали думать, как его разыскать. Но в соцсетях Максима не оказалось, зато одна из девочек вспомнила, что ее брат занимается вместе с Максимом в секции айкидо, и без проблем взяла у него номер телефона одноклассника.
Ну а дальше оказалось все просто. Максим побежал к маме с Ираклием, там уже были Генриетта Ивановна с Федором, который связался с полицией и в это же время при помощи специального прибора дистанционно руководил действиями хана – ведь нужно было, чтобы он во что бы то ни стало пригнал Пуню к зданию, в котором я находилась.
Мы еще немного поговорили, посмотрели с балкона на темное окно художника Кирюшкина, из которого уже не вылетали огоньки, и Максим сказал:
– Ну, я пойду, поздно уже.
– Спасибо тебе.
– Да мне-то за что? А вот ты… Смелая ты. Смелая и красивая…
Представляешь, дорогой дневник, я, как пишется в книгах, потеряла дар речи. Красивая…
– Ты что… – сказала я. – Я же в очках…
– Какая разница! В очках, без очков! Все равно красивая.
Максим ушел, а я вспомнила, что где-то читала о том, что только российские женщины в ответ на комплимент начинают оправдываться. Выходит, и девочки тоже.
Глава 6
На кухне, судя по всему, шел серьезный разговор мамы с дядей Ираклием.
– Можешь присоединиться к нам, – позвал дядя Ираклий. – Теперь ты почти все знаешь. Да и ты, Зоя. В общем, этот мой брат Юрий долгое время сотрудничал с Пуней. Я и понятия не имел, чем они занимаются. Потом Юра открыл сеть салонов «Мир кожи». А потом он стал как-то чахнуть – говорил, что это возмездие за то, что магазины построены на костях. Я тогда ничего не мог понять. А оказывается, Пуня копал, а брат – передавал все через курьера китайским ламам. И тот, и другой не были в накладе. Потом брат умер, перед смертью рассказав о том, каким образом им с Пуней удалось разбогатеть, и завещал салоны мне. Я нашел хорошего управляющего, и бизнес, которым я практически не занимался, приносил неплохой доход. Мне удалось заиметь приличную сумму – вот почему я так легко дал тебе, Зоя, денег, чтобы ты оделась сама и одела ребенка. И на ремонт, и на мебель есть средства. Но теперь я решил: никакой бизнес, даже при наличии управляющего, мне не нужен. Я, прежде всего, врач. Поэтому я выставил сеть салонов «Мир кожи» на продажу. А в тех мешках, что стояли в голубой гостиной, были кожаные изделия, которые я решил подарить всем коллегам в отделении. Ведь больше такой возможности не представится.
И все-таки мне нужно было убедиться в том, что выводы, которые я сделала, находясь в заброшенном здании, верны. Поэтому я спросила Ираклия, зачем он положил в шкаф черный сверток с костями.
– Так Пуня сказал, что это – подарок для Пупсика, мол, завтра у нее день рождения, тогда я и заберу. Я говорю: спрячь где-нибудь у себя. А он: ты разве не знаешь Пупсика? Этот Пупсик шарится везде, где только можно. Потом слышу – стук. Сначала очень тихий, почти не слышный. Я – к Пуне, говори, мол, что ты прячешь. Тут он раскололся и опять же уговорил меня подержать сверток в шкафу, мол, вот-вот должен приехать курьер и забрать. И как раз в этот день получилось так, что я перевез в свою квартиру вас. Вот я и придумал легенду о том, что электропроводка не работает, – это первое, что пришло в голову. Я боялся, что вдруг кто-нибудь из вас зайдет в комнату, а кости начнут стучать, я же ничего не смогу объяснить и… Что, впрочем, и случилось.
– Но ты ведь мог все равно вернуть эти кости Пуне! – сказала мама.
– Не мог, потому что он меня… шантажировал. Он припугнул тем, что он расскажет вам одну вещь, и тогда…
Мы с мамой насторожились.
– Что – тогда? – одними губами прошептала мама. – Еще какой-то секрет?
– Да, я хотел сказать, Зоя, Агния… Я очень волнуюсь, но поймите меня правильно…
И в этот самый момент раздался звонок в домофон.
– Кто бы это мог быть? – удивился дядя Ираклий. – Агния, спроси!
Из трубки домофона донесся голос… бабы Дуси.
– Открывай, это я!
– Баба Дуся? – удивилась мама. – Странно. С чего бы это, да еще так поздно.
Но баба Дуся уже входила в квартиру, да не одна – вслед за ней шел коренастый мужчина среднего роста.
– Братец, говоришь? – обратилась она к маме, показывая на Ираклия.
– В чем дело, баба Дуся? – спросила мама.
– Может, вы разрешите нам войти?
– Да, конечно, проходите, – сказал дядя Ираклий, жестом приглашая в голубую гостиную, – прошу!
Баба Дуся, не разуваясь, прошлепала в комнату, встала посередине, с любопытством огляделась.
– Мрак! – сказала она. – Ужасть! Зойка, куда ты попала! Не зря я тебе говорила – не верь, Зойка, не верь! Мало ли кто может прикинуться братом!
– Но у него документы! – воскликнула мама.
Баба Дуся нехорошо засмеялась.
– Документы у него! Да сейчас что хошь можно подделать!
– К чему это вы?
Все это время дядя Ираклий молча разглядывал спутника бабы Дуси. А тот не сводил глаз с мамы.
– Да к тому, что вот твой брат! – торжественно сказала баба Дуся. – Руководство кукольного театра дало ему мой адрес.
– Как, еще один дядя? – воскликнула я.
– Ираклий? – тихо сказала мама, вглядываясь в лицо еще одного Ираклия. Тут только я поняла, что меня так поразило в спутнике бабы Дуси, – он был похож на маму!
– Зоя! – бросился к ней еще один Ираклий.
– И правда, похож, – сказала мама и уставилась на дядю Ираклия. Ну, того, который оказался дядей номер один. – Ты-то тогда – кто?
Баба Дуся торжествующе смотрела на маму.
– Говорила же, никому нельзя верить!
– Сейчас все объясню, – сказал первый дядя Ираклий.
– Баба Дуся, спасибо вам за все, – сказала мама. – И можете идти. Впрочем, нет, я вызову вам такси. – Мама взяла в руки телефон.
– Та-ак, баба Дуся, такси уже подъезжает. Номер 621. Пойдемте, я вас провожу.
И мама взяла под руки упирающуюся бабу Дусю и повела ее к выходу.
– Но как же так? Я же хочу узнать правду!
– Вы все узнаете. Я завтра позвоню вам по телефону и все рас… – мамин голос исчез в подъезде.
– Ну и…. – вернувшись, обратилась мама к дяде Ираклию номер один.
– Понимаешь, Зоя, как-то раз я включил телевизор, а там показывали артистов нашего кукольного театра, в том числе и тебя, Зоя… Ты еще говорила, что воспитывалась в детдоме, что твоего брата звали Ираклий, и что единственная мечта у тебя – найти его.
– Но ведь ты же показал мне документы! – воскликнула мама.
– Эх, Зоя, Зоя, – тихо проговорил Ираклий. – Наивная актерская душа… Ведь сейчас же любой документ можно подделать. Были бы деньги!
Теперь я поняла, что имел в виду Пуня, когда угрожал дяде Ираклию что-то рассказать девчонкам, то есть, нам с мамой. То, что дядя Ираклий вовсе не брат!
– Значит, ты меня обманул! – сказала мама и заплакала.
– Не совсем. У меня были очень серьезные намерения. Ведь это я отправлял тебе после каждого спектакля букет роз.
– Так это был ты? – с изумлением уставилась на него мама. – Но почему же ты не попытался просто поухаживать за мной?
– Так пытался же! Я звонил тебе, просил о встрече, ты сказала, что тебе никто, кроме брата, не нужен. И тогда я решил, что буду тебе хотя бы родственником. На время, конечно. А когда увидел, в каких условиях ты живешь, решил немедленно перевезти вас сюда.
– Но уж у тебя-то условия супер, – засмеялась мама. – Кроме надувных матрацев да старого платяного шкафа ничего нет.
– Я специально выбросил всю старую мебель, чтобы начать новую жизнь с отличного ремонта и новой мебели. Кстати, уже завтра придут рабочие, начнут клеить обои. А сейчас я хочу сказать главное.
Дядя Ираклий встал, почему-то отошел от мамы подальше, видимо, для того, чтобы не казаться рядом с ней громадиной, и сказал как-то тихо и нерешительно:
– Зоя! Выходи за меня замуж.
Мама тихо вскрикнула и опустилась на стул, который я успела ей подставить.
– Ну что? – разволновался дядя Ираклий № 1. – Да? Или… нет? Нет или… да?
Мама схватилась за голову. Вот она, тонкая актерская душа – даже предложение мужчины, о котором мечтала, не может воспринять без головной боли.
– Да, – чуть слышно сказала мама. – Конечно же, да!
И стала заваливаться набок.
Дядя Ираклий подскочил, подхватил ма-му и закричал:
– Агния, воды, скорей!
Пока я бегала за водой, мама уже пришла в себя. Но дядя Ираклий все равно заставил ее сделать несколько глотков и побрызгал ей на голову.
– Это я от счастья, – виновато произнесла мама.
– Послушайте, где у вас тут магазин? – подал голос второй дядя Ираклий, о существовании которого я чуть не забыла. – Я сбегаю, шампанского куплю, что ли!
– Да у меня все есть, – сказал дядя Ираклий, который теперь уже не дядя.
– Агния, накрой быстро на стол, я сейчас, – попросила мама и убежала в свою комнату.
И тут же послышалось:
– Свет, а Свет! Ты представляешь, Ираклий только что сделал мне предложение! Да не брат он, не брат, представляешь? У меня другой брат нашелся. Конечно, Ираклий, кто же еще!
– Вот женщины, а? – сказал дядя Ираклий дяде Ираклию. – Что бы ни случилось, им надо сразу же кому-нибудь рассказать!
Я подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение. Я давно привыкла к тому, что обо мне говорят, будто я – умная. Разумеется, так оно и есть. Но ведь оказывается, я не только умная, но и смелая. А главное, потрясающе – нет, не красивая, но хорошенькая! Даже в очках с четырьмя диоптриями. Чего уж удивляться, что Максим положил на меня глаз. Это совершенно естественно.
Я еще раз улыбнулась своему отражению и…
И увидела, как в зеркале растворяется стена и появляется уже знакомый мне коридор. А в конце него – хан Удегей. Он приблизился ко мне, насколько это было возможно, спрыгнул с коня и низко поклонился. Потом вскочил в седло и медленно двинулся обратно. Я поняла, что теперь уже – навсегда.
Мне стало немного грустно. Ведь всегда становится грустно, когда заканчивается какой-то этап в жизни.
Я вздохнула и пошла на кухню к маме и теперь уже двум дядям Ираклиям.