— Говорите по очереди, — призвал Даниель; видно было, что он сохраняет спокойствие из последних сил.
Инди подняла руку, как в школе.
— Элисабет была сраной наркоманкой, — объявила она. — Я ненавижу наркоманов, и я…
Альмира фыркнула:
— Если твоя мамаша кололась…
— По очереди, Альмира, — напомнил Даниель и быстро вытер слезы.
— Мне наплевать на Элисабет, пускай горит в аду, мне все равно, — закончила Инди.
— Как ты можешь так говорить? — вырвалось у Элин.
— Мы слышали ее той ночью, — соврала Лю Шу. — Она ужас как долго звала на помощь, а мы сидели в постели и слушали.
— Она все кричала, кричала… — улыбнулась Альмира.
Даниель отвернулся к стене. В кухне стало тихо. Даниель постоял неподвижно, потом вытер лицо, повернулся к девочкам и сказал:
— Вы же сами понимаете, что ведете себя не по-людски.
— Зато прикольно, — усмехнулась Альмира.
— Ты так думаешь?
— Да.
— А ты, Лю Шу?
Девочка пожала плечами.
— Не знаешь?
— Не знаю.
— Мы с вами обсуждали ситуации вроде этой, — напомнил Даниель.
— Ладно… прости, мы и правда вели себя как гадины.
Даниель попытался успокаивающе улыбнуться Лю Шу, но у него болезненно искривилось лицо.
— Где Каролина? — спросила Элин.
— У себя в комнате, — ответила Лю Шу.
— Проводишь нас?
Глава 91
Пройдя по ледяному коридору, можно было попасть в общую комнату с камином и в столовую с обращенной к морю застекленной верандой. По одной стене коридора располагались двери, ведущие в комнаты воспитанниц. Лю Шу, в мешковатых тренировочных штанах и в кроссовках с примятыми задниками, шла впереди. Девочка показала свою комнату, комнату Туулы и наконец остановилась у двери с разноцветными фарфоровыми колокольчиками, свисавшими с дверной ручки.
— Каролина спит здесь.
— Спасибо, — поблагодарила Элин.
— Уже поздновато, — сказал девочке Даниель. — Иди-ка почисти зубы, умойся перед сном.
Лю Шу немного помедлила и направилась в ванную. Даниель постучал в дверь, и колокольчики звякнули. Дверь открылась; большеглазая девушка посмотрела на Даниеля и неловко обняла его.
— Можно войти? — мягко спросил он.
— Конечно. — Девушка протянула руку. — Каролина.
Элин сказала «привет» и ненадолго задержала тонкую руку в своей. У Каролины было светлое, в веснушках, слегка подкрашенное лицо, выщипанные брови соломенного цвета; прямые волосы собраны в густой «хвост».
Пестрые обои, у окна — косой комод, на стене — картина: рыбак в зюйдвестке и с трубкой в зубах.
— Мы приехали, чтобы поговорить о Викки. — Даниель присел на застеленную кровать.
— Много лет назад я была приемной матерью Викки, — пояснила Элин.
— Когда она была маленькой?
Элин кивнула. Каролина прикусила губу и выглянула в окно, выходившее на заднюю стену дома.
— Ты немного знала Викки, — сказала Элин, помолчав.
— По-моему, она не особо доверяла другим, — улыбнулась Каролина. — Но мне она нравилась… Она была спокойная, а когда уставала, у нее просыпалось какое-то больное чувство юмора.
Элин кашлянула и спросила напрямую:
— Она никогда не рассказывала, с кем встречается? Может, у нее был парень или приятели?
— Да кто рассказывает о такой чепухе! Старые приятели мало что значат.
— А что-нибудь хорошее? О чем она мечтала, чем хотела заниматься после интерната?
— Иногда мы болтали, что хорошо бы работать за границей. Знаете — Красный Крест, «Спасем детей»… Да только кому мы там нужны?
— Вы собирались работать вместе?
— Это была просто болтовня, — терпеливо сказала Каролина.
— Вот о чем я думаю. — Даниель потер лоб. — В пятницу у меня был выходной, но, как я понял, Миранду отправили в изолятор. Ты не знаешь почему?
— Она побила Туулу, — с готовностью объяснила Каролина.
— За что? — спросила Элин.
Девушка пожала плечами:
— Туула заслужила. Вечно таскает чужие вещи. Вчера взяла мои сережки — сказала, что им у нее больше нравится.
— А что она взяла у Миранды?
— Когда мы купались, она взяла у Викки сумку, а вечером — подвеску у Миранды.
— Она взяла сумку Викки? — напряженно спросила Элин.
— Потом она ее вернула, но кое-что придержала… Я так и не поняла, что именно, но это была какая-то вещь, которую Викки получила от своей матери.
— Викки злилась на Туулу? — спросила Элин.
— Нет.
— Викки и Каролина никогда не вмешивались ни в какие склоки. — Даниель погладил тонкую руку Каролины.
— Даниель, ты нам так нужен. — У Каролины было чистое, доверчивое лицо. — Кто еще о нас позаботится?
— Я скоро вернусь к вам. Мне бы так этого хотелось, но я… я сейчас не очень в форме…
Даниель убрал свою руку с руки Каролины, но та попробовала удержать его пальцы:
— Но ты вернешься? Вернешься?
— Конечно.
Они вышли, а Каролина так и осталась стоять посреди комнаты. У девушки был такой вид, словно ее все бросили.
Глава 92
Даниель постучался к Тууле. Никто не ответил, и Даниель с Элин направились к общей комнате.
— Помни, что я тебе говорил, — серьезно предупредил Даниель.
Огонь в камине не горел, камни остыли. На столе все еще стояли тарелки с объедками. Сквозь стекло веранды в темноте виднелась пристань. Серебристые, выцветшие на солнце жилища рыбаков стояли в ряд, отражаясь в воде. Вид был удивительно красивым, но маленькая рыжая девочка повернула свой стул к стене и уставилась в белые рейки.
— Здравствуй, Туула, — легко сказал Даниель.
Девочка подняла на него водянисто-светлые глаза. Затравленное выражение на лице сменилось каким-то другим, трудноопределимым.
— У меня температура, — пробормотала она и отвернулась.
— Красивый вид отсюда.
— Кому как. — Девочка снова уставилась в стену.
Элин видела, что девочка улыбнулась, после чего снова посерьезнела.
— Мне надо поговорить с тобой, — начал Даниель.
— Ну поговори.
— Тогда я хочу видеть твое лицо, мы ведь разговариваем.
— Мне его отрезать?
— Проще переставить стул.
Девочка тяжело вздохнула, повернула стул и села все с тем же непроницаемым лицом.
— В пятницу ты взяла у Викки сумку, — сказала Элин.
— Чего? Что ты сказала? Ты что, сука, сказала?
Даниель попытался сгладить эффект от слов Элин:
— Она спросила…
— Заткнись! — выкрикнула Туула.
Стало тихо. Туула сжала губы и оторвала заусенец.
— Ты взяла сумку Викки, — повторила Элин.
— Всё вы врете, — тихо сказала Туула и опустила глаза.
Она сидела смирно, лицо было печальным; ее всю трясло. Элин наклонилась к ней, чтобы погладить по щеке:
— Я не хотела…
Туула вцепилась Элин в волосы, схватила со стола вилку и попыталась ткнуть Элин в лицо, но Даниель успел перехватить ее руку. Он крепко держал девочку, а та вырывалась, брыкалась и вопила:
— Бл. ская сука, я тебе глаз выколю…
Туула хрипло зарыдала, Даниель крепко обнял ее. Он сидел, держа ее на коленях, и через некоторое время девочка обмякла. Элин отошла, ощупывая ноющую кожу на голове.
— Ты просто взяла эту сумку на время, я знаю, — подсказал Даниель.
— Все равно там было какое-то барахло. Надо было все сжечь.
— А там не было ничего, что хотело остаться у тебя? — спросил Даниель.
— Только брелок с цветком. — Девочка взглянула ему в глаза.
— Очень интересно. Можно посмотреть?
— Его сторожит тигр.
— Да ну!
— Можешь приколотить меня к стене, — пробормотала Туула.
— А больше ничего не хотело у тебя остаться?
— Надо было поджечь Викки, пока мы были в лесу…
Пока Туула с Даниелем разговаривали на веранде, Элин, пройдя через общую комнату, вышла в холодный коридор. Там было темно и пусто. Элин приблизилась к двери Туулы, оглянулась, удостоверилась, что Даниель все еще с Туулой, и вошла в комнатушку.
Глава 93
С колотящимся сердцем Элин стояла в комнате с единственным окном, располагавшимся прямо под низкой крышей, крытой округлой черепицей. Настольная лампа валялась на полу, и слабый свет шел снизу.
На белой стене висел вышитый коврик с текстом «Друзья — лучшее, что у нас есть».
Элин вспомнила, как Туула облизывала сухие губы, как дрожало тельце девочки и как она потом пыталась ткнуть ее, Элин, вилкой в лицо.
В застоявшемся воздухе разливался странный сладко-затхлый запах.
Наверное, Даниель понял, что она, Элин, отправилась сюда, и устроит так, чтобы Туула пока не возвращалась, постарается задержать девочку на веранде.
На узкой кровати без одеял и матраса стояла небольшая красная дорожная сумка — прямо на досках кровати. Элин осторожно подошла и открыла сумку. Когда Элин нагнулась, ее тень упала на потолок. В сумке оказались фотоальбом, несколько помятых кофточек, флакон туалетной воды с диснеевскими принцессами и пакетик конфет.
Элин застегнула сумку, оглядела комнату и заметила, что косой комод отодвинут от стены примерно на полметра. За ним лежали постельное белье, подушки и простыня. Туула спала не на кровати, а на полу у стены.
Элин осторожно двинулась по комнате, остановилась, когда скрипнула половица, и постояла, прислушиваясь, а потом принялась вытаскивать ящики комода, но в них были только глаженые простыни и лавандовые саше. Элин подняла простыню, но под ней ничего не оказалось, осторожно задвинула нижний ящик — и тут услышала шаги в коридоре. Она замерла, пытаясь дышать беззвучно; звякнули фарфоровые колокольчики на двери Каролины, и снова стало тихо.
Элин немного подождала и осторожно обошла выдвинутый вперед комод, рассмотрела постельное белье и подушку без наволочки. Она снова ощутила странный запах, отодвинула одеяло и сорвала серый плед. Когда она подняла матрас, в нос ударил отвратительный запах гнили. На полу, на газете лежали заплесневелый хлеб, куриные кости, побуревшие яблоки, сосиски и жареная картош