после чего девочку подняли на каталку.
Йона описывал положение руководителю оперативной группы. Между тем два полицейских патруля проникли в здание из двух разных точек.
В морозильном отделении молча стоял бледный мужчина, правая рука которого была пригвождена ножом к свисающей с крюка свиной туше. Обнаруживший его полицейский вызвал бригаду «скорой помощи», после чего призвал на помощь коллегу, и полицейские вдвоем стали вытаскивать нож. Лезвие скрипнуло о ребра туши и со вздохом вышло. Мужчина опустил руку, протезом прижал ее к животу, пошатнулся и сел на пол.
Мужчина, раненный в грудь из самодельного автомата, скончался. Молодой человек, нажавший на спуск, когда Йона отстрелил ему ногу, был еще жив. Он не истек кровью только благодаря тому, что обмотал ремнем икру прямо под коленом. Когда полицейские подошли к нему с пистолетами на изготовку, он молча, слабым движением указал на отстреленную ступню, лежавшую в луже крови под разделочным столом.
Последним нашли Тобиаса Лундхагена, который прятался среди мусорных мешков в темноте склада; у него было изрезано лицо. Он обливался кровью, но раны не угрожали жизни — только изуродовали его. Тобиас пытался забиться подальше за мешки; когда полицейские вытаскивали его за ноги, он дрожал от страха.
Карлосу Элиассону уже сообщили о том, как развивались события на скотобойнях, когда Йона позвонил ему из «скорой помощи».
— Один погибший, двое тяжелораненых и трое — с незначительными ранениями, — вслух прочитал Карлос.
— Но дети живы, они выбрались…
— Йона, — вздохнул Карлос.
— Все говорили, дети утонули, но я…
— Знаю. Но ты оказался прав. Все верно, — перебил Карлос. — Но ты находишься под служебным расследованием, и приказ у тебя был совсем другой.
— Так я должен был не вмешиваться и будь что будет?
— Именно.
— Я так не могу.
Сирена утихла, машина «скорой помощи» круто повернула и въехала в ворота отделения неотложной помощи Южной больницы.
— Прокурор и ее команда проводят допрос. А ты с настоящего момента — на больничном, и ничего тебя не касается.
Йона предполагал, что ситуация со служебным расследованием складывается не в его пользу и что против него даже могут возбудить дело. Но все, что он чувствовал сейчас, — это колоссальное облегчение оттого, что малыша удалось вырвать из волчьей пасти.
Когда «скорая» остановилась перед больницей, комиссар выбрался из машины, но его попросили лечь на каталку. Санитары подняли поручни, и комиссара повезли в смотровую.
Пока раны осматривали и перевязывали, он пытался выяснить, в каком состоянии Викки Беннет. Комиссар не стал дожидаться своей очереди на рентген, а отправился искать лечащего врача девочки.
Им оказалась доктор Линдгрен — очень маленького роста женщина, которая как раз, наморщив лоб, изучала кофейный автомат.
Йона стал выяснять, можно ли допросить Викки уже сегодня.
Слушая комиссара, женщина не смотрела ему в глаза. Она нажала кнопку с надписью «мокко», подождала, когда стаканчик наполнится, после чего сказала, что сделала девочке срочную компьютерную томографию мозга, чтобы диагностировать возможные внутричерепные кровотечения. В мозге Викки обнаружились серьезные повреждения, но мостовые вены, к счастью, оказались невредимы.
— Викки придется остаться в больнице для наблюдения, но ее вполне можно допросить уже завтра утром, если это так важно, — добавила женщина и ушла, унося с собой стаканчик кофе.
Районный прокурор Сундсвалля Сусанна Эст ехала в Стокгольм. Она приняла решение арестовать задержанную девочку. Уже завтра утром, в восемь часов, Сусанна собиралась провести первый допрос Викки Беннет, пятнадцати лет, обвиняемой в двух убийствах и киднеппинге.
Глава 130
Пройдя по коридору, Йона предъявил удостоверение и поздоровался с молоденьким полицейским, дежурившим у двери палаты 703.
Викки сидела в кровати. Шторы были раздвинуты, и при свете дня лицо Викки казалось рябым от темных ссадин и синяков. Голову покрывали бинты, рука со сломанным пальцем висела на перевязи. У окна стояла Сусанна Эст. Не здороваясь, Йона подошел к Викки и сел на стул рядом с койкой:
— Как самочувствие?
Девочка посмотрела на него мутными глазами и спросила:
— Данте отправили к маме?
— Он еще в больнице, но его мама уже здесь, не отходит от него.
— Он ранен?
— Нет.
Викки кивнула и уставилась перед собой.
— Как ты сама? — снова спросил Йона.
Девочка взглянула на него, но прежде чем она успела ответить, прокурор откашлялась и сказала:
— Мне придется попросить тебя выйти из палаты.
— Ты именно это и сделала, — заметил Йона, не спуская глаз с Викки.
— Это расследование тебя никак не касается. — Сусанна повысила голос.
— Тебе собираются задать очень много вопросов, — объяснил комиссар Викки.
Девочка тихо ответила:
— Я хочу, чтобы ты остался.
— Не могу, — честно признался Йона.
Викки что-то прошептала, посмотрела на Сусанну и упрямо проговорила:
— Если Йона уйдет, я ни с кем не стану разговаривать.
— Будет молчать — пусть остается, — разрешила прокурор.
Йона смотрел на Викки, пытаясь угадать, что у нее на душе.
Два убийства — слишком тяжкая ноша, чтобы ее можно быть таить внутри.
Любой ее ровесник уже сломался бы, расплакался и во всем признался, но эту девочку словно прихватило льдом. Она никого не пускала к себе в душу по-настоящему. Викки быстро находила союзников, но оставалась закрытой и сама контролировала ситуацию.
— Викки Беннет, — с улыбкой начала прокурор, — меня зовут Сусанна, и именно я буду беседовать с тобой, но прежде чем мы начнем… Я запишу на магнитофон все, что будет сказано, чтобы мы потом смогли всё вспомнить… и чтобы мне не пришлось ничего писать. Это здорово, потому что я довольно ленива…
Викки не смотрела на нее — она вообще никак не реагировала на слова Сусанны. Та немного подождала, все так же улыбаясь, а потом быстро проговорила в микрофон время, дату и перечислила присутствующих в палате.
— В начале беседы всегда так делают, — пояснила она.
— Ты понимаешь, кто мы? — спросила вторая женщина. — Я — Сигне Ридельман, твой адвокат.
— Сигне здесь, чтобы помогать тебе, — сообщила Сусанна.
— Ты знаешь, кто такой адвокат?
Викки еле заметно кивнула.
— Мне нужен ответ вслух, — терпеливо сказала Сигне.
— Знаю. — Викки вдруг широко улыбнулась.
— Что тебя насмешило? — поинтересовалась Сусанна.
— Вот это. — Викки медленно вытащила из руки тонкую гибкую трубку. Девочка молча смотрела на темную кровь, стекавшую по ее бледной руке.
Глава 131
Какая-то птица села на оконный карниз, и теперь в палате слышался тихий скрежет ее коготков. Слабо жужжали длинные лампы дневного света на потолке.
— Сейчас я попрошу тебя рассказать о некоторых вещах, — начала Сусанна. — Пожалуйста, ответь мне правду.
— И только правду, — прошептала Викки, уставившись в одеяло.
— Девять дней назад… ты ночью оставила свою комнату в Бригиттагордене, помнишь?
— Я не считала дни, — глухо сказала девочка.
— Но ты помнишь, что ушла из Бригиттагордена ночью?
— Да.
— Почему? — спросила Сусанна. — Почему ты ушла из Бригиттагордена ночью?
Викки медленно потянула нитку из повязки на руке.
— Ты раньше это делала? — спросила Сусанна.
— Что?
— Ты уходила из Бригиттагордена среди ночи?
— Нет, — скучливо ответила девочка.
— А в тот раз почему ушла?
Не получив ответа на этот вопрос, Сусанна лишь терпеливо улыбнулась и спросила уже более дружелюбно:
— Почему ты проснулась той ночью?
— Не помню.
— Если мы, вспоминая тот день, перенесемся на несколько часов назад… помнишь, что тогда случилось? Все легли спать, а ты нет. Что ты делала?
— Ничего.
— Ты ничего не делала до того самого часа, как среди ночи ушла из Бригиттагордена. По-твоему, это не странно звучит?
— Нет.
Викки уставилась в окно. По крыше гулял ветер, солнце скрылось за одной из бежавших по небу туч.
— А теперь скажи мне, почему ты ушла из Бригиттагордена. — Голос Сусанны посерьезнел. — Потому что я не успокоюсь, пока ты не расскажешь мне, что случилось. Ты поняла?
— Я не знаю, что вы хотите, чтобы я рассказала, — тихо ответила Викки.
— Тебе может быть нелегко говорить об этом, но ты все же расскажи.
Девочка уставилась на одеяло; губы ее шевелились, словно она подыскивала слова. Потом Викки каким-то странным голосом сказала:
— Я убила…
Она замолчала и ковырнула катетер, торчащий из сгиба локтя.
— Продолжай, — напряженно попросила Сусанна.
Викки помотала головой.
— Это тебе же на пользу. Ты сказала, что убила…
— Да, точно… у меня в комнате была такая назойливая муха. Я ее убила и…
— Да что за… прости, пожалуйста… но разве не странно, что ты помнишь, как убила муху, но не помнишь, почему ушла из Бригиттагордена посреди ночи?
Глава 132
Сусанне и Сигне Ридельман потребовалась короткая пауза, и они ненадолго вышли из палаты. Серый утренний свет сочился сквозь окно в потеках, белесое небо отражалось в капельнице и хромированной спинке койки. Викки сидела на больничной кровати и тихо сквернословила себе под нос.
— Ну так что? — спросил Йона, снова усаживаясь на стул возле койки.
Девочка коротко улыбнулась ему и тихо ответила:
— Я все время думаю, как там Данте.
— Он молодцом.
Викки хотела что-то добавить, но, видимо, решила промолчать — в палату вошли прокурор и адвокат.
— Ты призналась, что посреди ночи сбежала из Бригиттагордена, — с новой энергией начала Сусанна. — Посреди ночи. Прямо в лес. Мало кто на такое способен. У тебя была причина бежать, верно?
Викки опустила глаза, облизала губы, но промолчала.