В своей речи Юханнес не стал ни касаться улик, ни подвергать сомнению виновность Викки. Вместо этого он повторил перечисленные Сусанной положительные черты Викки и несколько раз напомнил о ее юном возрасте.
— Даже если Викки Беннет и ее предыдущий адвокат признали протокол допроса верным, прокурору не стоило делать этого, — заявил он.
— Прокурору?
Судья явно удивился; Юханнес подошел к нему и ткнул пальцем в то место расшифровки, где был ответ Викки. Прокурор выделила слова «Я убила Миранду» желтым маркером.
— Прочитайте ответ вслух, — попросил Юханнес.
— «Я убила Миранду», — прочитал судья.
— Не только выделенное.
Судья надел очки и прочитал:
— «Я убила Миранду, да?»
— Вы рассматриваете эти слова как признание?
— Нет, — ответил судья.
Сусанна поднялась с места:
— А как же следующий ответ? Следующее признание…
— Тише, — перебил судья.
— Пусть прокурор сама прочитает, — предложил Юханнес.
Судья кивнул. Блестящие струйки пота потекли по вискам Сусанны, когда она дрожащим голосом прочитала:
— «Я проломила ей череп».
— Звучит как признание. — Судья повернулся к Юханнесу.
— Посмотрите чуть выше в этой же распечатке, — предложил Юханнес и снова указал нужное место.
— «Допрос окончен», — прочитала Сусанна.
— Чьи это слова — «допрос окончен»? — поинтересовался Юханнес.
Судья разгладил протокол рукой и внимательно посмотрел на Сусанну.
— Мои, — тихо сказала она.
— И что они означают? — спросил судья.
— Что допрос уже окончен. Но я только хотела…
— Как вам не стыдно, — резко перебил ее судья, а Юханнес объявил:
— Подобные приемы во время слушаний о заключении под стражу противоречат шведскому законодательству, Сороковой статье Конвенции о правах ребенка ООН и соглашениям Совета Европы.
Глава 150
Сусанна тяжело опустилась на стул. Наливая себе воду, она пролила ее на стол, стерла лужицу рукавом и дрожащей рукой поднесла стакан ко рту. Лишь когда Юханнес вызвал Даниеля Грима, она в полной мере осознала, что ей придется снизить степень подозреваемости, если Викки вообще будут судить за убийство.
Элин пыталась поймать взгляд Викки, но девочка сидела низко опустив голову.
С теплотой в голосе Юханнес рассказывал о Даниеле, о том, как долго тот работал куратором в Бригиттагордене и в других приютах. Викки в первый раз за все время заседания подняла голову; она хотела встретиться взглядом с Даниелем, но тот уставился в пустоту перед собой, крепко сжав губы.
— Даниель, — начал Грюневальд. — Я хотел бы спросить, насколько хорошо вы знаете Викки Беннет?
— Насколько хорошо я ее знаю? — задумчиво повторил Даниель. — Нет, я…
Он замолчал. Викки принялась расчесывать покрывшиеся коркой раны на руках.
— Существует ли в таком случае психолог или куратор, который знал бы ее лучше?
— Нет, — прошептал Даниель.
— Не существует?
— Нет, нет… мне трудно сравнивать, но мне кажется, я разговаривал с ней больше, чем кто-нибудь еще.
— Когда вы беседовали с ней в последний раз? Давно?
— Нет.
— У нее был час когнитивной терапии в неделю, до самого ее побега, верно?
— Верно… и еще я бывал с ней, когда она ездила заниматься по программе All Day Lifestyle.
— Это программа, которая готовит трудных подростков к нормальной жизни в обществе, — пояснил Юханнес, обернувшись к судье.
— Огромный шаг, — поддержал Даниель.
Юханнес, словно раздумывая, какое-то время смотрел на Даниеля, после чего серьезно сказал:
— Сейчас я должен задать трудный вопрос.
— Хорошо.
— Здесь уже говорилось, что криминалистическое исследование указывает на то, что Викки Беннет замешана в убийстве вашей жены.
Даниель едва заметно кивнул, и в комнате для совещаний воцарилась тягостная атмосфера.
Элин пыталась прочитать что-нибудь во взгляде Даниеля, но тот не поднимал головы. Глаза у Викки стали красные, как будто девочка сдерживала слезы.
Юханнес, неподвижный, с невозмутимым лицом, не спускал глаз с Даниеля.
— Вы куратор Викки Беннет, — сказал он. — Как вы думаете, вашу жену убила она?
Даниель поднял подбородок; его губы стали бледными, рука так дрожала, что очки покосились, когда он попытался вытереть слезы.
— Я не обсуждал этого с коллегами. У меня нет сил, — тихо сказал он. — Но по моему суждению… я не верю, что Викки Беннет могла это сделать.
— Что заставляет вас так думать?
— Викки хорошо отзывалась и на терапию, и на медикаментозное лечение. Но прежде всего — мы ведь научаемся чувствовать других людей… У Викки нет фантазий о насилии, и она не склонна к насилию — во всяком случае, такого рода.
— Спасибо, — тихо поблагодарил Юханнес.
Глава 151
После обеденного перерыва все вернулась на свои места. Юханнес пришел последним, в руке у него был телефон. Судья дождался, пока станет тихо, и подвел первые итоги:
— Прокурор понизила степень подозреваемости почти до минимального, это касается обоих убийств, но продолжает настаивать на заключении под стражу для предъявления обвинения в киднеппинге.
— Именно. Невозможно закрыть глаза на то, что Викки Беннет похитила Данте Абрахамссона и удерживала мальчика почти неделю, — угрюмо заметила Сусанна.
— Есть еще кое-что, — сказал Грюневальд.
— Что? — спросил судья.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Йона. Его лицо было серьезно, светлые, чуть вьющиеся волосы взъерошены. За ним шли женщина и малыш в очках; оба остановились, переступив порог.
— Йона Линна, — объявил Юханнес.
— Наслышан. — Судья заинтересованно вытянул шею.
— Вот ребята, о которых я говорил, — сказал Йона мальчику, который уже успел спрятаться за мамину ногу.
— Они совсем не как тролли, — с улыбкой прошептал мальчик.
— Правда? Посмотри-ка на него. — Йона указал на судью.
Мальчик засмеялся и замотал головой.
— Скажите «привет!» Данте и его маме, — предложил Йона.
Все сказали «привет!». Данте, заметив Викки, помахал ей. Девочка помахала в ответ, но смотреть на ее улыбку было больно. Сусанна на мгновение прикрыла глаза, пытаясь дышать спокойнее.
— Ты помахал Викки, а она разве не злая? — спросил Йона.
— Злая?
— Я думал, она ужасно злая.
— Она катала меня на спине и отдала мне всю свою жвачку.
— Но ты же хотел вернуться к маме?
— Не получалось, — тихо сказал мальчик.
— Почему?
Данте пожал плечами.
— Расскажи, что ты говорил дома, — ободрила его Пиа.
— Что? — прошептал он.
— Ну, что она звонила, — напомнила Пиа.
— Она звонила, — начал Данте.
— Скажи это Йоне.
— Викки звонила, но ей никто не ответил, — сказал мальчик, повернувшись к комиссару.
— Откуда она звонила?
— Из грузовика.
— Ей дали телефон в грузовике?
— Не знаю. — Данте снова пожал плечами.
— Что она сказала, когда звонила? — продолжал Йона.
— Что хочет вернуться.
Мама взяла Данте на руки и зашептала что-то ему на ухо; когда мальчик нетерпеливо заворочался, Пиа поставила его на пол.
— Что это значит? — спросил судья.
— Викки дал телефон шофер из «Икеи», Радек Скоржа, — объяснил Грюневальд. — Комиссар Линна отследил тот разговор. Звонок был сделан в Бригиттагорден, а оттуда автоматически переадресован на коммутатор медицинского холдинга. Викки звонила женщине по имени Эва Мурандер и просила помощи, говорила, что хочет вернуться в интернат. Эва запомнила этот разговор и рассказала мне, не зная, о ком речь, что в главном офисе не рассматривают дела отдельных подростков.
— Викки, ты это помнишь? — спросил прокурор.
— Да, — открыто-беззащитно ответила Викки. — Я только хотела вернуться, хотела, чтобы Данте отправили к маме, но мне ответили, что меня больше не ждут.
Йона встал напротив Юханнеса и заговорил:
— Может показаться странным, что комиссар уголовной полиции присоединился к защите. Но я придерживаюсь того мнения, что на допросе, который проводила Сага Бауэр, Викки сказала правду о побеге. Не думаю, что там имело место похищение… Просто обстоятельства сошлись таким страшным образом. Вот почему я поехал к Данте и его маме, и вот почему я здесь… — Он скользнул острым взглядом по ненакрашенному лицу девочки, по синякам и ранам и серьезно закончил: — Но убийство, Викки, это совсем иное дело. Ты, наверное, думаешь, что сможешь отделаться молчанием, но я не уйду, пока не узнаю все.
Глава 152
Слушания о заключении под стражу окончились всего через двадцать минут. Сусанна, вся красная, отозвала свое требование об аресте за похищение Данте.
Судья откинулся на спинку стула и объявил Викки, что ее не арестуют за убийство Элисабет Грим и Миранды Эриксдоттер и что она свободна, пока прокурор не возбудит дело.
Элин сидела, выпрямив спину, с лицом, на котором невозможно было ничего прочитать. Викки уставилась в стол и едва заметно качала головой.
До начала судебного процесса Викки должны были отправить в интернат, если Государственная комиссия по лечебно-исправительным учреждениям не одобрит кандидатуру Элин Франк в качестве ресурсной семьи.
Когда судья повернулся к Викки и объявил ей, что она свободна, Элин не смогла удержаться от широкой благодарной улыбки. Однако после слушаний Юханнес отозвал ее в сторону и предупредил:
— Викки не арестовали, но она все равно остается подозреваемой в двух убийствах. Если прокурор возбудит дело, мы, вероятнее всего, выиграем его, но это означает только, что Викки не привлекут к ответственности. Она все равно может оказаться виновной в убийствах.
— Я уверена, что она их не совершала. — Элин передернулась, представив себе, какой наивной, должно быть, выглядит в глазах адвоката.
— Предупредить тебя — моя обязанность, — осторожно заметил Юханнес.
— Но даже если Викки окажется как-то замешана… она слишком мала, чтобы сидеть в тюрьме. Юханнес, я смогу обеспечить ей самую лучшую медицинскую помощь, я уже нашла врачей, к тому же я просила приехать Даниеля, потому что при нем Викки чувствует себя в безопасности…