– Твоя очередь, – кивнул Дмитрий Гошу.
Друг кивнул и начал отчитываться по новым данным. Большинство сведений псионник уже знал: о находке в монастыре, о двойнике, о непостоянстве Сергия Артахова.
– На этом самопальном кладбище полный бардак, хоронили впритык, без гробов, обходились обычной мешковиной.
– Каменный век, – фыркнула девушка.
– Эксперты ругаются, наши гробокопатели зацепили соседние захоронения и несколько чужих фрагментов привезли, – Гош протянул Дмитрию папку. – По результатам анализа методом генетической дактилоскопии, Алленария Артахова не является дочерью Сергия и Златы Артаховых. Вот так. Кровное родство лишь по линии Маринаты, кстати, она умерла от потери крови, и неизвестного лица.
«Лаборанты собрали достаточно материала, чтобы утверждать, что ребёнок не имеет к нам никакого отношения», – вспомнил Дмитрий.
– Вот тебе и монашка, – удивилась Эми. – Уважаю. Значит, она не внучка Нирры?
– Биологически да, но фактически – никто, подчёркиваю, никто не отберёт у неё право на родство. Юридически она Артахова, это я к вопросу о наследстве, – Гош отпил из кружки и посмотрел на Демона.
– Первая девочка? – спросил Дмитрий.
– Младенец нескольких часов от роду умер от отравления смеси немиротацина и гаростида в равных пропорциях. В простонародье, материя блуждающих.
Как Демон и предполагал, в гибели девочки без призраков не обошлось.
– Анализ ДНК показал, что погибшая также не имеет родственных связей с Сергием Артаховым, лишь со Златой Артаховой, – добавил Гош.
– Ни фига себе, – буркнула Эми, полностью отражая точку зрения Дмитрия. – Что это за мужик, раз ему любая баба чужого ребёнка за своего выдаёт?
«А ведь Нирра была права, – подумал Демон, – без проверки никак».
«Докажи, – говорила она, – докажи, что ты мой внук или что ты достоин называться им, – и, прищурившись, спрашивала: – Разницу объяснить?»
– Вторая привязанная монахиня?
– Ничего интересного, – вздохнул друг. – Митириада Тиоховна Ерофеева. Умерла в возрасте шестидесяти четырёх лет, от диабета. Согласно монастырскому уставу и в отсутствие других пожеланий похоронена у стен обители около полутора лет назад. После трагической гибели мужа и сына приняла постриг и прожила в монастыре около двадцати семи лет. Монастырю отошла её двухкомнатная квартира в Творогове, это посёлок городского типа южнее столицы, – пояснил Гош. – Других претендентов на жилплощадь не было и нет. Никаких протестов и судебных исков. Кад-арт – цоизит. Официальных хвостов нет. Кто и зачем установил привязку, неизвестно, – закончил отчитываться Гош.
Дмитрий вывел на экран файлы с делами и начал рассказывать. Стараясь обосновывать каждое слово сухими фактами, он не мог не заметить, как скептически на него смотрит Эми и как… совсем не смотрит Гош.
– Я ничего не поняла, – капризно протянула девушка, сморщив хорошенький носик – Кто кого должен убить? Где похоронить? И вообще, пси-сила – это ограничитель или мотиватор? Ты противоречишь сам себе, причём на каждом шагу.
Демон, не обращая внимания на вопросы сотрудницы, не сводил взгляда с друга.
– Гош? – когда пауза затянулась, спросил псионник, – твоё мнение?
– Не знаю, – ответил друг. – Закономерности не выводят из трёх случаев.
– Четырёх, – раздражённо поправил Демон.
– Всё равно.
– Ладно вам, – заметив напряжение между мужчинами, сказала Эми. – Каждый имеет право на своё мнение. Демон, ты, кажется, что-то говорил про приложения. Что в них?
– Я не смотрел, – честно ответил Дмитрий.
– Так давай, – девушка повела плечами.
Он демонстративно развернул экран к помощникам и открыл папку. Приложения состояли из двух документов: некой теории об оболочках и «Утилизации тел».
– Ну вот! И нечего было изобретать велосипед, – Эми отвернулась.
Специалист пробежал первые несколько строк глазами и вздохнул, хотя надлежало бы радоваться. Теория об оболочках некоего профессора Сорокина Б. М. как раз раскладывала по полочкам жизнь после смерти псионников, а конкретнее – направление скопившейся в них энергии.
– Вы как хотите, мальчики, – подала голос девушка, – а мой рабочий день закончен. Я намереваюсь свалить отсюда. Кто со мной? – ни Гош, ни Дмитрий не проронили ни слова. – Ну и ладно. Указания на завтра будут?
– Да. Найти тело Павла Бесфамильного.
– Как? – изумилась Эми. – С радаром по округе бегать прикажешь?
– Как хочешь, – огрызнулся Демон. – Хочешь – бегай, хочешь – прыгай. Мне всё равно. Не справишься – выгоню к чёртовой матери, и никакой Адаис Петрович не поможет.
Глава 12Приманка
Я не понимала, почему доверилась незнакомому человеку, своему несостоявшемуся убийце. Стоя утром на чужой кухне, заваривая чужой кофе в чужой кружке с изображением глупых мультяшек, на меня с устрашающей чёткостью обрушилось одиночество. По сути дела, рядом никого нет. Нет того человека, на которого можно безоглядно положиться. Влад – старый друг, но живущий своей упорядоченной жизнью. Имею ли я право вторгаться в неё и обременять грузом проблем, решить которые он не в состоянии? Думаю, нет. Отец? Мама? Даже если б они были здоровы, ничего бы не вышло. У каждого ребёнка есть уголки души, куда родителям вход запрещён. Кто остался? Хорошие знакомые, соседи по коммуналке, ученики из клуба и их родители.
Как только я это поняла, на смену страху пришло облегчение. Не надо ни на кого оглядываться, не надо считаться ни с чьим мнением. Я одна медленно схожу с ума, и никому нет до этого дела.
Вчерашнее решение обратиться к специалисту службы контроля пришло внезапно, по наитию. Расследование должно продолжаться. Я хочу, чтоб оно продолжалось. Но посмотреть в глаза Дмитрию выше моих сил. Значит, надо найти другого псионника.
Не знаю, что Гош понял из бессвязных объяснений, но парень не задал ни одного вопроса, просто посадил в машину и отвёз к себе.
Заснуть удалось сразу, крепко и без сновидений. Просто провалиться в пустоту, и даже если сквозь неё пробивались слезы, их никто не видел.
Наверное, это было необходимо: провести какое-то время вдали от реальности, символически удалить из головы мысли. Тонкое серое утро я встретила в более-менее нормальном состоянии и даже набралась смелости включить телефон.
Квартира Гоша производила двоякое впечатление. Уют и запустение переплетались так плотно, что непонятно, чего здесь было больше. Красивые тёплые тона – бежевый, золотистый. Удобная мебель из светлого дерева, хорошо подобранные акварели на стенах. И клочки пыли, жирными червяками изгибающиеся вдоль плинтусов. Незаправленные постели с сероватым, давно не менявшимся бельём, небрежно брошенные вещи, одежда, бумаги. С большой цветной фотографии в тонкой чёрной рамке со срезанным уголком за мной пристально следила девушка с миндалевидными глазами. Алиса.
Звон ключей и тихий щелчок замка вывели меня из раздумий. В коридоре послышались тяжёлые шаги. Мужчина с торчащими над ушами пучками седых волос прошёл в комнату и устало опустился в кресло. Он не был удивлён чужому присутствию, не был раздосадован, только слегка поморщился, встретившись со мной покрасневшими глазами под набрякшими веками. С тех пор, как я видела его в больнице, прошло не так много времени, но для этого старика минуло десятилетие, и он успел прочувствовать каждый его час.
– Плохо выглядишь, Алленария, – с ноткой удовлетворения сказал Адаис Петрович.
«Кто бы говорил», – внутренне я ощетинилась, но вслух сказала совсем другое, хозяина в его же собственном доме не оскорбляют.
– Наверное, плохо живу.
Начальник службы контроля кивнул, соглашаясь с такой оценкой, и эхом повторил:
– Живёшь.
– Вы вините меня в смерти Алисы? – слова сорвались сами собой, лучше решить всё сейчас.
– Винить тебя? – Адаис Петрович закрыл глаза. – Она стала мне почти дочерью, пусть не по крови, но… Кто бы знал, как я хочу кого-нибудь обвинить. Хоть кого-нибудь!
– Простите.
– Не надо, – в голосе старика прорезались стальные нотки. – Я не об этом хотел с тобой поговорить.
– А о чем?
– Что тебе нужно от моего сына?
Можно ответить «ничего», но это было бы неправдой. Проблема в том, что я сама не знала ответа.
– Ты трусиха, – ответил он сам. – Был бы рядом псионник, а какой, неважно, – он вглядывался в моё лицо, – а совесть выдержит?
Доля правды в его словах была. Стоило подумать о доме, о друзьях, о родных – внутри всё сжималось. Кто следующий? Кто из тех, что окружают меня, может не пережить день? На кого обрушится гнев блуждающего? Я боялась. Боялась за них.
Чего проще – снять кад-арт и выйти прогуляться, призрак найдёт свою жертву. И всё кончится. Почему я никак не могу решиться?
«Потому что это означает сдаться! – в голове раздался голос бабушки. – С чего ты взяла, что после смерти всё кончится? Потому что таковы правила?»
– Ищешь защиты в квартире пси-специалистов, – старик вложил в голос презрение и встал. – Вот что мы для тебя – щиты.
Самое время что-нибудь сказать, потому что если старик сейчас уйдёт вот так, то вечером уже придётся уходить мне.
– Хочу помочь в расследовании, – пролепетала я, понимая, как глупо это звучит.
– Чем? – он остановился и слегка повернул голову. – Чем ты лучше пси-специалистов?
– Демон зачем-то брал меня с собой, – я заставила голос не дрожать, когда произносила его имя.
– А я, пожалуй, знаю зачем, – усмехнулся старик.
В голове низко загудело, будто там протянули высоковольтную линию. Пальцы вцепились в столешницу, я заставила себя оставаться на месте. Когда он это скажет, сбегу отсюда куда глаза глядят, и никакие разумные доводы меня не остановят.
– На тебя охотится блуждающий, а Демон, вместо того чтобы запереть в службе контроля на семь замков, катает по городам и весям, – сказал старый псионник. – Ну, думай уже! Ты приманка, и не более.
Я облегчённо выдохнула.
– Не страшно? – старик вернулся обратно.