– А откуда тогда знаешь, что его… это, того.
– Ты сказала, – совсем запутался мужик.
– Тьфу, – женщина в сердцах сплюнула, – пошли ко мне, что ли, – она покосилась на Илью, – там и поговорите с этим деятелем.
Мужичок всхлипнул, хрюкнул, но с готовностью засеменил за тёткой, как верный пёс, даже вперёд забежал, чтобы дверь открыть.
– Рассказывай, чего уж там, – Авдотьевна демонстративно выставила пузатый графинчик с прозрачной жидкостью, – был человек?
– Был, – обречённо признался Пень.
– Какой? Когда и где ты его видел? – Илья достал блокнот.
– Дык… – он растерялся от обилия вопросов и необходимости поместить их все в голове одновременно, – сегодня, кажись.
– Когда ж ещё, – снова вмешалась тётка, псионник не стал её одёргивать, – поди, прилип к окну, меня ждавши-то?
Пень смиренно кивнул и вновь уставился на графин с мукой и надеждой.
– В котором часу?
Вопрос специалиста поверг свидетеля в тяжкие раздумья.
– До того, как я ушла, или после? – выручила соседа Авдотьевна.
– До.
– Я после трёх ходила. Точнее не скажу. Сериал кончился, новости начались, ну я и стала собираться, – пояснила женщина.
– Как сильно «до»? – Илья уловил тактику ведения разговора.
Мужичок нахмурился, почмокал губами и уверенно заявил:
– До.
– Ладно, опиши его, – вздохнул специалист.
– Мужик… не старый, – Пень на мгновенье задумался и выдал: – Длинный, аки журавль колодезный.
– Одёжу опиши, – посоветовала тётка, – как одет-то был?
– Хорошо. Чисто.
– Штаны? Куртка? Пальто? Шапка? Сумка? Рюкзак? Сапоги? – специалист был само терпение.
– Штаны. Куртка. Пальто, – послушно повторил Пень, – шапка? Вроде не-е-е… Без авоськи он был, это точно. Руками махал.
Теперь пришла очередь Авдотьевны вздыхать.
– Пошли, покажешь, где ты его видел и откуда, – специалист встал и протянул руку с намереньем ухватить свидетеля за шиворот.
– А как же… – жалобно заскулил мужичок, не сводя глаз с графина.
– Иди-иди, – махнула рукой Авдотьевна, – не убежит. Помоги людям.
Несколько минут мы с женщиной просидели в молчании, каждую одолевали собственные мысли. Предположение о том, что Пень мог причинить Демону вред, я отмела как бредовое. Псионник бы его одним пальцем переломил.
– Что делается, уму непостижимо, – протянула тётка. – Не переживай, найдётся твой парень, если, конечно, к северу не подался. Там топь, и, если не знать краёв… – она многообещающе замолчала.
Хлопнула дверь, в комнату ужом проскользнул Пень с маетой на лице.
– Ты иди, деваха, – он обыскал глазами стол, – старшой зовёт. К вам подмога прикатила.
Гош и Эми прибыли на знакомой синенькой машинке.
– Ну что, где наш бессменный лидер и вождь? У нас для него новость, – бодро спросила Эми, забыв поздороваться.
– Отцу намного лучше, – пояснил Гош, – прогнозы хорошие, – парень улыбнулся.
– Отлично, – откликнулся Илья, – надеюсь, у вас появится возможность обрадовать его лично.
– Что, ещё не вернулся? – особой тревоги в голосе Гоша не было.
– Нет.
– Наверняка что-то нашёл и идёт по следу, – парень замялся.
– Вот и отлично. Теперь и нам нужно найти это «что-то», авось где-нибудь пересечёмся, – не скрывая сарказма, сказал Лисивин. – Что с вами такое? Человек пропал, а вы шутки шутите.
Гош с Эми переглянулись, впервые вижу меж ними столь явное единодушие. Девушка изящным жестом взяла специалиста под руку.
– Илья, м-м-м… если вы позволите, давайте на «ты», – он не ответил, но и отстраняться не стал. – Демон всегда делает то, что хочет. Однажды к нему приставили проверяющего. Станин просто взял и исчез. Дня на три, так, Гош? – парень кивнул. – А когда вернулся, то имел при себе такую доказательную базу, что дело закрыли, не успев открыть. Время от времени он откалывает такие номера, когда кто-нибудь вмешивается в его работу, – девушка многозначительно посмотрела на Лисивина, – особенно он не любит заславских специалистов. Никто не знает почему, он вроде и сам из столицы.
– Познавательно, – прокомментировал рассказ Илья. – И я рад, что вы сохраняете спокойствие, особенно когда пси-специалистов поражают внезапные приступы безумия, сопровождающиеся потерей памяти и характеризующиеся навязчивым желанием кое-кого убить, с вероятностным отказом нервной системы и летальным исходом.
Гош побледнел. У меня по позвоночнику щекочущими касаниями поползла нитка паники. Его никто не видел с самого утра. Собственные переживания показались по-детски нелепыми. Они словно съёжились, уменьшились пропорционально тому, как рос страх.
– Так, – Илья пошёл к машине Демона, – последний раз его видели идущим в этом направлении, – мы на автомате потянулись следом. – Примем за факт: Станин, не опросив жителей, вернулся к автомобилю. Зачем? Ждал меня? Я был на участке, пройти ещё несколько шагов не проблема. Так зачем?
– Кад-арт, телефон, – едва слышно шепнула я.
– Верно, – кивнул Илья Веденович. – При мне он их не оставлял, на такую глупость я бы точно обратил внимание.
– Вопрос остаётся открытым – зачем? – Гош нахмурился. – Чему мог помешать камень?
– Кому? – поправила Эми.
– Блуждающему? – предложила первое, что пришло в голову.
– Лена, – бабушкин друг вздохнул, – это же муляж, информационный носитель. Призраки и так нас чувствуют.
– Тогда единственная причина оставить камень и телефон – это лишить нас возможности определить его местонахождение, – на этот раз улыбка Эми вышла кривоватой. – Мы снова у исходной точки.
– Отлично, – Гош с преувеличенным оптимизмом снял плащ и закинул в салон, – от неё и пойдём. Что вы здесь делали?
– Павла Бесфамильного искали.
– А конкретно? – парень закатал рукава толстого свитера.
– Я показал место, где видел тело двадцать пять лет назад, и Станин, исходя из того, что физически Нирра не смогла бы утащить его далеко, обыскал подвал.
– Удачно? – Эми выгнула тоненькую бровь.
– Да как сказать. Тело не нашли, только медицинские документы. Их Сергий спрятал.
При упоминании об отце я сделала непроизвольный шаг вперёд, но псионник больше ничего не стал пояснять.
– И всё? – разочарованно спросила девушка.
– Всё.
Мы посмотрели на дом, а тот, словно в ответ на наше любопытство, выщерился темнотой сохранившихся стёкол.
– Станин ушёл общаться с населением, – закончил рассказывать специалист.
– На предмет? – лицо Эми, когда она оглядела улицу, выражало брезгливость.
– Хотел выяснить, не задевало ли кого чужим хвостом, – Лисивин обошёл машину.
– За неимением лучшего предлагаю приступить к поискам тела, – подвёл итог разговорам Гош.
Он был прав, ничего другого нам не остаётся. Надо искать тело. Вот только чьё?
Участок оказался неожиданно большим, дом стоял точно посредине. Специалисты деловито сновали туда-сюда, то ли имитируя поиски, то ли и в самом деле на что-то надеясь. Я сидела на старой чурке для колки дров рядом с дырявым, потерявшим одну опору навесом. Гош несколько раз подходил, окидывал всё хмурым взглядом, ворошил опавшую листву, один раз даже подпрыгнул, желая заглянуть на него сверху.
Илья потерянно бродил между яблонь. Не представляю, как можно проводить обыск земли без экскаватора или, на худой конец, лопаты. Дом – пожалуйста, сарай – ещё куда ни шло, кособокую будку туалета – неприятно, но надо. А земля? Лежит себе и лежит.
Первой не выдержала Эми. Было заметно, что всё это ей надоело ещё полчаса назад, но девушка проявила героическую выдержку. Поиски затягивались. На что бы ни наткнулся Демон, оно не спешило показываться нам на глаза.
– Что, так и будешь сидеть? – рявкнула девушка.
– Что? – задумавшись, я не заметила, как она подошла.
– Эми, перестань, – со стороны дома к нам направился Гош.
– Ага, – девушка скорчила постную мину, – в конце концов, это её дом. И бабка тоже. И труп.
– Я… я…
Надо было объяснить им, что я здесь никогда раньше не бывала, но это было бы неправдой. Один раз я всё же сюда уже приезжала. С Демоном. Перед глазами встала чёткая картинка: он примеривается сломать замок, а я его останавливаю, иду к кормушке и достаю ключ из папиного тайника, потому что знаю, где он, на нашей даче устроен точно такой же.
– Что «я», «я»? – девушка повернулась к подошедшему на шум Илье. – Должна же от неё быть хоть какая-то польза!
Тот начал что-то ей объяснять, но я уже не слушала. Ноги сами понесли меня вперёд, не дожидаясь, когда догадка оформится в чёткую мысль.
Родители – люди консервативные, в чем-то больше, в чем-то меньше. Чего не терпят конкретно мои, так это изменений. Они ни разу не переставляли мебель в квартире. Шторы у нас всегда одинакового цвета, как и покрывала. Чашки, ложки, вилки всегда лежат в одном и том же месте, бумага для записей – в верхнем ящике папиного стола, кресло – напротив телевизора, телевизор – на тумбе в углу, над ним картина – чей-то пейзаж.
Они люди привычки. Тайник с ключами, высаженные в шахматном порядке яблони. Я вспомнила яму. Не знаю, для чего она предназначалась первоначально, может, для ремонта машины, а может, для сжигания мусора. Там всегда хранился какой-то хлам, за исключением пары – тройки лет, когда её очистили и отдали в моё временное пользование.
Лет в двенадцать я умоляла родителей разрешить нам с друзьями построить штаб. На семейном совете на дом на дереве наложили табу, так как дети имеют привычку падать и ломать себе руки и ноги. Но слёзные мольбы единственного ребёнка не остались без ответа, было решено приспособить для игр землянку, что-то вроде неглубокой ямы с укреплёнными стенами и люком-дверью на петлях. В то лето мой штаб был предметом зависти всех окрестных ребят. Большой, закрытый и тёмный. Надо ли говорить, как я задирала перед товарищами нос.
Я подошла к ржавеющей бочке для воды. Здесь всё было на своих местах, на тех же местах, что в Литаево. Дальше должна расти малина, за ней туалет, справа вишня, хотя опознать её в старом корявом дереве сложно. Догадка была даже не на уровне интуиции, а скорее, на уровне чуда. Яма – это всё же не дерево и не клумба.