– А как насчёт твоей ответственности? – псионник не пошевелился, даже когда паста пролетела рядом с плечом.
– Никак, – огрызнулась я, – без меня ответственных навалом.
– То, что ты только о себе думаешь, я понял, а о других?
– О ком, например? – с вызовом спросила я.
– О Гоше, – Демон добавил в голос вкрадчивости. – Если блуждающий воспользуется им и доберётся до тебя?
– Всё кончилось, вы сами сказали, – переходить от наступления к защите мне не понравилось.
– Не тебя ли только что пытались убить?
– Но ведь… – правильные слова разбежались от меня, – так нечестно.
– А ты чего хотела? Официального уведомления? – он развёл руками. – Поставь себя на моё место. Одно твоё присутствие подвергает опасности людей. Представила? Тебя же просили держаться подальше от псионников, – каждое его слово дышало укором.
Я вспомнила тот день, когда бежала по безликим коридорам больницы из одного отделения в другое. Вспомнила боль в зашитой и перебинтованной руке. Свои нападки на врачей, требование сказать хоть что-то о нем. А когда Демон очнулся, то отправил меня домой и велел держаться от него подальше.
– Думала, это предлог, чтобы не видеть меня, – я покачала головой, – но Гош со мной.
– Я ему не говорил.
– Почему?
– За этим стоит пси-специалист. Любой из тех, с кем я здороваюсь за руку, может быть причастен. Поэтому мы молчали, – он вздохнул, словно разговор его утомил. – Так всё-таки почему ты с ним?
– Назло. Ты велел, а я наоборот, – вышло бестолково, но он понял.
– Тебе удалось меня позлить.
– А тебе меня.
– Если ты накричалась, предлагаю закончить этот идиотизм и начать следующий, – его рука легла мне на талию.
– Не знаю. С Гошем было не так уж плохо, – я не смогла удержаться от иронии.
– Ты опять хочешь меня разозлить, – он наклонился, и слова перестали иметь значение.
Я чувствовала его губы на своих, тепло дыхания, прижималась к твёрдому телу. Каждый его поцелуй как открытие, каждый словно первый. С Дмитрием вопросов оставить или прогнать не возникало. У меня не было сил оторваться от него.
Он провёл рукой по спине, я выгнулась, хватая воздух горящими губами. Мелькнула мысль запереть дверь и послать всё остальное куда подальше.
– Слава императору, – раздался голос за спиной. – Помирились.
Я повернула голову, Станин продолжал прижимать меня к себе. В дверях стояла вездесущая бабка.
– То-то же. Измучил девчонку, лоб здоровый, – высказалась Варя. – Она все глаза себе выплакала, ни одной ноченьки не спала.
Дмитрий нахмурился и вопросительно посмотрел на меня. Варисса прошла в комнату, оглядела беспорядок и покачала головой.
– Переезжаешь? Тоже дело. Вы так кричали, что Сему напугали. Он собрался патруль корпуса искать, а ты ведь знаешь, какие сложные у него с ними отношения.
Продолжая что-то говорить, соседка скользнула взглядом по монитору, задержав внимание на изображении чуть дольше, чем надо. Станин напрягся. Мгновение назад обнимал, а в следующее уже стоял перед бабкой. Превращение в псионника было стремительным, словно другой человек целовал меня минуту назад. Этот же пугал и завораживал, от него веяло опасностью, силой и железной волей. Я вздрогнула. Это прилагательное стало именем нарицательным по отношению к одному человеку – Нирре Артаховой.
– Вы её видели, – не вопрос – утверждение.
– Приходила четыре дня назад, – кивнула бабка, – комнату посмотреть.
– Посмотрела?
– Нет, – Варя фыркнула, – Лены не было, я и не пустила. А была бы дома Теська, – конец фразы она договаривала уже в коридоре, – та всех пускает, а мужикам ещё и красную дорожку постелет.
Дмитрий схватил меня за руку и потянул за собой. Лишь в машине я вспомнила, что так и не собранная сумка осталась стоять на кровати.
Глава 23Сомнения
Тяжёлая железная дверь была декоративно отделана деревом. Дмитрий поймал встревоженный взгляд Лены и ещё раз надавил кнопку звонка. Замок щёлкнул.
– Привет, – сказал Гош, – что-то случилось?
– Почти, – Демон прошёл в прихожую, – надо поговорить.
Помощник кивнул и тут же помог Алленарии раздеться.
Станин не был здесь со дня смерти Алисы. Налёт грусти, запущенности лежал на каждом предмете. Это ощущалось в мелочах: в скопившейся одежде и обуви в коридоре, в посуде на кухне, выстроившейся в аккуратные стопочки, а не пребывавшей в тщательно продуманном беспорядке. Из комнаты вышел Адаис Петрович в помятом спортивном костюме, так же, как сын, не удивляясь и не задавая вопросов.
Снова позвонили в дверь. Все переглянулись, как тайные заговорщики, застигнутые в самый ответственный момент и готовые, как гончие, сорваться с места. Гош пошёл открывать, из коридора послышались невнятные звуки приветствия, пришедший пару раз упомянул Демона и наконец показался на кухне.
Чайник, который Лена намеревалась поставить на плиту, дрогнул в тонких руках.
– Привет, девочка, – поздоровался Лисивин, обнял и поцеловал её в макушку.
– Хочу, чтоб вы меня выслушали, – Станин выбрал именно этот момент, чтобы приступить к делу, – а потом сказали, насколько я спятил. У нас есть подозреваемая.
– Игошина, – согласился бывший шеф.
– Она подала Лене бокал с немиротацин-гаростидом. Покушение не удалось. За четыре дня до этого Синиту видела соседка, подозреваемая приходила под видом покупательницы комнаты. Но Алленарии не было, и её не пустили. Тогда девушка забивает голову фанатику из «обречённых», и тот пытается застрелить Лену в офисе службы контроля из лука, – Демон посмотрел по очереди на каждого. – Месяц тишины, и вдруг два покушения подряд. К чему такая спешка? Не лучше ли подождать и сделать всё гораздо проще? Нет, кто-то рискует, и в результате мы выходим на Игошину. Ответ прост: время работает не на преступника.
– Парень – пустышка, – заговорил Гош. – Никого не волновало, возьмём мы его или нет.
– Согласен, – псионник повертел в руках чашку, – но он сдаёт нам Игошину.
– Зачем этой женщине меня убивать? – Лена нервно потёрла руки.
– Это самое интересное. Мы разобрали твою жизнь по кусочкам – ни одного пересечения: ни косвенного, ни через третьих лиц. Вы не встречались, не имели общих знакомых и даже по одним улицам не ходили. За исключением ночёвки в службе контроля и специалиста, ведущего ваши дела, у вас ничего общего.
– Если у убийцы нет мотива, – заговорил Лисивин.
– Значит, это исполнитель, – закончил за него Гош. – Пока не поймаем Игошину, мы в тупике. Процедура поиска дала сбой, техники говорят, её кад-арт не отвечает.
– Ищите, кому выгодно, – сказал Адаис Петрович. – Самый распространённый мотив – деньги.
– Нирра, Сергий, Злата, теперь Алленария, – перечислил Дмитрий. – Кому отойдёт имущество Артаховых после тебя?
– Не знаю, – растерялась девушка.
– Кое-что мне, – пояснил Лисивин. – Книги, памятные вещи, но это по завещанию, независимо от Лены. В случае её смерти – империи.
– Может, наследник планирует объявиться позже? – спросил Гош. – Докажет степень родства.
– Ещё один внебрачный ребёнок? – голос Ильи был ироничен. – Всё может быть, но вам не кажется, что это чересчур?
– К мотиву ещё вернёмся, – продолжил Станин. – Есть ещё один факт. Илья, расскажи, – попросил он, и все посмотрели на столичного специалиста.
– Уверен, что видел эту женщину, Игошину, на похоронах Нирры до того, как вырубился, – Лисивин прокашлялся. – Уверен, если просмотрим записи, она и там мелькнёт. А если исполнитель один, то заказчик, скорее всего, тоже, – резюмировал он. – Покушения мёртвых и покушения живых – звенья одной цепи.
– Ерунда, – не согласился бывший шеф. – Блуждающих нельзя контролировать. Они, как заводные игрушки, следуют одним и тем же маршрутом: жертва номер один, жертва номер два, жертва номер…
– Стоп, – остановил его Дмитрий. – Мы всё это знаем, именно поэтому я и просил выслушать до конца. Насколько мы их не контролируем? Мы можем уничтожить призрак, привязать к месту, настроить кад-арт и отрезать хвост. Чего мы не можем, так это понять, договориться, убедить, заставить отказаться от намерений.
– Нам не давал покоя один вопрос, – продолжил Лисивин, – почему атаки начались спустя двадцать пять лет?
– Привязка Маринаты была разорвана, призрак освободился, – ответил Гош.
– Ты хочешь сказать, что к этому причастен один из нас? – Адаис Петрович посмотрел на Демона. – Это же имперский трибунал!
– Отец, лучше подумай, почему он нам рассказывает это здесь и сейчас, а не собирает срочное совещание на службе, – Гош побледнел.
– В точку, – Станин улыбнулся.
– То есть мы не подозреваемые, – буркнул бывший шеф, – и на том спасибо.
– Почему ты исключил нас? – спросил Гош.
– Все здесь присутствующие, так или иначе, чуть не умерли от соприкосновения с этим призраком, а кто-то…
Невысказанное имя Алисы повисло в комнате.
– Значит, в её смерти виноват не призрак, – помощник встал. – Не только призрак. Это убийство!
– Знаю, Гош.
– Мы должны поймать эту… этого… чего бы ни стоило! Мы должны… – псионник задохнулся и, не в силах продолжать, вышел из кухни.
С утра Дмитрий просмотрел кучу файлов. Голова гудела от обилия информации. Ему вспомнились слова, сказанные Лисивиным: «…Хороший руководитель обязан знать проблемы подчинённых: кто пьёт, кто играет, у кого долги, кредиты или неурядицы в семье». Ему тоже придётся всё это узнать.
Подозрения ядовиты, они отравят всё, чего коснутся. Подозреваете любимую в измене – каждый её жест преисполнится двоякого смысла. Заподозрили интриги на работе – приглядываетесь к коллегам, ловите каждое замечание, взгляд начальника. Ищет тот, кто хочет найти.
Файлы сменяли друг друга – дела, резюме, характеристики, отзывы, поощрения и взыскания. Все до последнего уборщика были здесь, перенесённые в цифру, уместившиеся на жёстком диске.
Демон и не думал, что это будет легко. У каждого из них был свой подозреваемый. Он вывел на печать первую фотографию. Лена – жертва или обманщица?