– Нет, – спокойно отвечает он мне. – Я решил перезвонить. Узнать, как твои дела и куда ты пропала.
– Пошел на хрен, Орсини, – рявкаю я, скидывая вызов. Мои руки трясутся от ярости. Не могу поверить, что он посмел позвонить и разговаривать так, словно ничего не произошло. Словно он не динамил меня миллион раз, не отвечая на звонки, пытаясь избавиться от меня различными способами. Закрываю ладонями лицо, чувствуя, как пылают щеки от пережитого позора три месяца назад. Никогда не забуду этого ощущения.
Я была не в себе после очередной нерадужной перспективы, которую расписали мне врачи о состоянии матери, иначе я бы не поехала тогда к Дино. Я даже не помню, как оказалась у его дома. Само собой вышло, но меня не пустили. Это было так унизительно и жалко. Я стояла возле ворот, раздавленная, заплаканная, как… Даже не подобрать слово, чтобы описать весь спектр испытываемых мной ощущений. В видеофон нейтральным тоном сообщили, что Дино велел меня больше не пускать. Я готова была под землю провалиться от стыда, но не это было самое страшное. Я стояла там, и не могла поверить, что это не гребаная ошибка, что меня просто с кем-то перепутали. Я набирала его номер снова и снова, когда из ворот выехал оранжевый Астон Мартин с откидным верхом. За рулем был Дино, а рядом яркая эффектная блондинка в темных очках на пол лица. Словно парочка с рекламного ролика про гламурную жизнь. Я просто оцепенела. Он заметил меня, да и сложно было проехать мимо. Я выглядела, как голодранка, которая пришла попросить милостыню у лорда. Я молилась про себя, чтобы он проехал мимо, не унижая меня еще сильнее. Но чуда и тогда не случилось.
– Девушка, вы заблудились? – спросил он, притормозив. Его спутница посмотрела на меня, как на пустое место. Ее ухоженные пальцы лежали на его плече так… по-хозяйски. Я не настолько глупа, чтобы сложить два плюс два.
– Да, но я знаю дорогу назад, – пробормотала я в ответ.
– Странная какая-то, – прокомментировала блондинка. – Поехали, Дино, мы опоздаем.
И автомобиль рванул с места, оставив меня стоять в облаке пыли. Наверное, не стоит пояснять, что после я ему больше не звонила и, тем более, не ждала, что он позвонит мне сам.
Однако телефон продолжал вибрировать. Моей гордости хватило ровно на пять минут, и я снова ответила на вызов.
– Что тебе нужно, Дино? – спросила, как можно небрежнее, хотя хотелось снова послать его, вылив все свое негодование и обиду.
– Хочу угостить тебя ужином, Дреа.
– И ты всерьез думаешь, что я соглашусь? – от возмущения у меня даже волоски на затылке встают дыбом. Еще немного, и я зашиплю, как кошка.
– Да. И поэтому я внизу, и жду тебя. Можешь не торопиться. Я пока послушаю музыку в машине.
– Иди к черту!
– Давай ты скажешь мне это лично. К тому же, ты повторяешься, – невозмутимо заявил Орсини, и я даже дар речи потеряла. Вот как реагировать на подобную наглость? Проигнорировать? Отключить телефон, спрятаться и просто забыть о звонке?
И сходить с ума в одиночестве в пустой квартире, которая уже больше не принадлежит мне?
Мне плевать, что он обо мне подумает, но я не могу сейчас оставаться в четырех стенах наедине со своей болью.
***
Через час мы уже сидели в небольшом кафе на небережной Гудзона, недалеко от Квинса. Я здесь раньше не была. И, признаться, вид отсюда на небоскребы Нью-Йорка открывался эффектный и завораживающий. Пока мы ехали на его ядовито-оранжевой машине, я почти все время молчала, глядя на загорающиеся огни и витрины города. Дино не задавал вопросов и тоже молчал. Странная мы парочка. Хотя, какая парочка? Так, знакомые, которые ходят по кругу и никак не могут определиться, кем друг другу приходятся. Сегодня я не обращаю внимания ни на его внешность, ни на атрибуты роскоши, которые его окружают. Я давно поняла, что Дино Орсини лжет просто виртуозно и, возможно, постоянно. Мне просто нужно отвлечься, вылезти из кокона агонизирующей боли, на миг почувствовать себя живой. Последние полгода были адом. Я каждый день ждала звонка из больницы, каждую ночь вскакивала от малейшего шороха…
Все закончилось. Я так с ней и не попрощалась, хотя каждый день находилась в больнице по несколько часов. Я хочу верить, что мама видела мое раскаяние. Видела и понимала, что я рядом…
– Ты изменилась. Выглядишь старше, – заметил Дино, двигая мне чашку с кофе, которую, по ошибке, официант поставил ему.
– Сомнительный комплимент, – не отрывая взгляда от пейзажа за окном, ответила я, автоматически поднося чашку к губам. Аромат свежесваренного кофе напоминал о том, что я не брежу и все это происходит на самом деле.
– Это не комплимент, Андреа. Я говорю то, что вижу. Я хотел бы извиниться за последний раз.
– Не стоит. Ты был не один. Я понимаю, – отмахнулась я, игнорируя новую вспышку боли, пронзившую сердце. Мне хочется выглядеть взрослой и уверенной, и я просто играю роль, но внутри я все такая же глупая, испуганная девочка, которая отчаянно нуждается в том, чтобы ее любили.
– Я не знал, что твоя мама в коме, Дреа. Я сожалею.
Дрогнув, я проливаю несколько горячих капель на стол и свою голубую шифоновую блузку. С грохотом ставлю чашку на стол, поднимая на Дино тяжелый, напряженный взгляд. Он отвечает мне точно таким же, пристальным и сильным. Мы можем вечно сидеть и пялиться друг на друга и упрямства хватит обоим, чтобы не отвести взгляд первому. Только какой в этом смысл. Я догадывалась, что он приехал не просто так. И даже спрашивать не буду, откуда он узнал. Все равно не узнаю правду. А зачем мне ложь? Ни к чему, как и его жалость.
– Я выслушала достаточно слов соболезнования от родственников и друзей, и прошу не нужно сейчас говорить о маме. Мы вчера ее похоронили, и мне больно, когда окружающие пытаются заставить меня снова и снова говорить об этом. Я больше не маленькая девочка и как-нибудь справлюсь.
– Извини, я не хотел тебя расстроить, – мягко произносит Дино. На нем черный свитер с воротом, и он выглядит куда более траурным, чем я в своей яркой блузке и белых бриджах.
– Ты меня не расстроил, – качаю головой, опуская взгляд на его руки. Красивые и мужественные. Я все еще не понимаю, зачем он явился.
– Я могу чем-то тебе помочь? Как друг, как коллега твоей сестры. Я помню, Саша говорила, что ваш отец не очень здоров, и если тебе, или ему, нужна помощь, я могу…
– Мой отец достаточно здоров, чтобы жениться и обзавестись ребенком, – резко обрываю я Орсини с его пафосной речью. – И милостыня мне твоя не нужна, Дино.
– Твой отец женился? – хмурится он, в недоумении и даже легком потрясении глядя на меня.
– Да, спустя пару месяцев после похорон Мари. Я не говорила тебе тогда, потому что не хотела напрягать своими проблемами. Недавно у него родился сын. Он предлагал мне жить с ними. Я отказалась. Вопросы еще есть?
– Да, – кивает он, несмотря на мой воинственный и скептический настрой. – Что ты собираешься делать?
– Не знаю. Квартиру выставили на продажу. У меня есть деньги. Немного. Куплю жилье в Бруклине. Я провела там почти все детство, так что мне не привыкать. Буду учиться, потом работать.
– Зачем продавать квартиру? – продолжал пытать Дино. Его изогнутые брови сошлись на переносице, придавая ему еще более мрачный вид, чем обычно.
– Новой семье нужны деньги, – усмехнулась уголками губ. – Но я не жалуюсь. Он имеет на это право. И предложил мне жить с ними. Я не в обиде.
– Что я могу сделать для тебя, Андреа? – спросил Орсини, глядя мне в глаза. Я не смогла ответить, покачала головой. Отвела взгляд в сторону. Что он может сделать?
– Ты мне ничего не должен, – выдохнула я, глядя в окно. – И мне на самом деле очень стыдно за свое поведение.
– О чем ты говоришь?
– О том, как я бегала за тобой, словно одержимая фанатка. Телефон твой обрывала, домой заявлялась, как будто имела на это право. Не знаю, что на меня нашло. Глупо вышло. Извини, – бормочу смущенно. – Ты был прав, а я вела себя, как ребенок, но мне пришлось повзрослеть за последние месяцы, и я многие моменты в своей жизни пересмотрела.
– Мне нравилась твоя непосредственность, – ответил Дино с улыбкой. Я услышала ее в его голосе. Ни капли иронии. Он издевается?
– Непосредственность? – усмехнулась с горечью, поднимая на него глаза. – Не нужно меня жалеть. Я же просила.
– Я и не думал, – пожимает плечами, позволяя мне провалиться в темный омут его глаз, полный чертей и соблазнов. —Тебе нужно встряхнуться, Андреа.
Я хочу ответить, но не могу. Грудь резко сдавливает, и я начинаю, в прямом смысле слова, задыхаться. Хватаю ртом воздух, а выдохнуть не могу. Я знаю, что это такое, но еще никогда приступ не начинался так внезапно.
Я проспала сутки, забыв принять лекарства. Идиотка.
– Что такое, Дреа? – Дино оказывается рядом, приседая передо мной на корточки, заставляя меня наклонится вперед.
Я не могу ничего сказать, открывая рот, как рыба. Короткими рывками глотаю воздух, в голове шумит, я чувствую, как бешено колотится сердце. По спине катится холодный пот, перед глазами калейдоскоп лиц, которые пялятся на меня с ужасом и недоумением. Господи, я не хочу умирать вот так, сейчас. Дино роется в моей сумке, но я не взяла баллончик.
Я почти не слышу, что он мне кричит, из-за нарастающего гула в ушах.
– Что ты принимаешь? Название!!! Смотри на меня, Дреа. – Он обхватывает мое лицо ладонями.
– Беклазон, – со свистом удается выдохнуть мне. И снова страшные хрипы разрывают мою грудь. Орсини быстро кому-то звонит. Возле меня появляется незнакомая женщина, рассказывает, что я должна делать.
Идите к черту, я с детства астматик, и знаю все, что нужно, но сейчас мне поможет только лекарство. Дино отпихивает женщину в сторону и снова оказывается прямо передо мной, его ладони уверенно лежат на моих плечах, я проваливаюсь в черные омуты его глаз. Мне кажется, я вижу там отражение своей собственной смерти. Но мне не страшно, напротив. Я ощущаю странное умиротворение. Удается даже сделать почти целый вдох.