Он даже не попрощался, посадив меня в такси. Даже не попрощался… Словно уже забыл, что я существую. Наверное, так и было. Он получил все, что хотел. Наигрался. Роль заботливого рыцаря опостылела. Потеряла свой смысл и новизну. Наскучила. Даже не сомневаюсь, что он вернется к своим прежним забавам и шикарной Эмилии.
Каждый час срабатывал автоответчик, и я слышала обеспокоенный голос отца, который просил меня ему перезвонить. Мобильный тоже постоянно звонил, и мне пришлось его отключить.
Не мешайте мне оплакивать свою жизнь.
На вторые сутки я заставила себя встать, принять душ, заказала пиццу. Вечером, усевшись перед телевизором с бутылкой вина и незамысловатым ужином, включила видеосъемки из семейного архива. Я не хотела продлить агонию или заставить себя страдать еще больше. Мне было легче, когда я видела их живыми. А нас – счастливыми. Сейчас я так остро нуждалась в маме, в Мари. Мне хотелось обнять их, просто обнять, чтобы почувствовать их безусловную любовь. Никто и никогда не будет любить меня сильнее, чем это делали они. Как жаль, что я поняла это слишком поздно.
Когда уходят родные люди, мы постоянно думаем о том, как много не успели сказать и сделать при их жизни, как много несправедливых слов произнесли и поступков совершили. Как не ценили малого и все время требовали больше. Больше внимания. Больше любви и понимания. Как обижали, пренебрегали, бросали, не думая, что однажды будем жалеть о каждом эпизоде, когда были несправедливы, эгоистичны.
Я была ужасной дочерью, и этот груз навсегда останется на моих плечах, как и чувство вины за то, что оставила маму в тот момент, когда она нуждалась во мне больше всего. Как и отец, я предпочла раствориться в себе и своем горе, вместо того, чтобы увидеть, что страдаю не я одна.
Это моя расплата. Как и Дино Орсини – мое персональное наказание за слепоту и глупость. Жизнь бьет нас, чтобы мы становились сильнее, но иногда удары оказываются слишком мощными, чтобы выстоять или суметь собрать себя снова.
Но я попытаюсь. Попробую.
И начать нужно с возращения в окружающий меня социум. Я начала со звонка отцу. Позвонила ему с утра перед тем, как отправиться в университет на занятия, в надежде, что меня еще не исключили. Отец хотел приехать, казался очень обеспокоенным и искренним. Я даже почти растрогалась, пока он не сказал, что сегодня состоится сделка по продаже квартиры. Я замолчала, собираясь бросить трубку.
– Андреа, мое предложение в силе. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Поверь, нам нужно держаться вместе. Там будет легче, милая, – убедительно и так ласково говорил его голос. И, может быть, он прав. Но я не смогу жить, глядя на его семейную идиллию с молодой женой. Неужели он не понимает?
– Нет, пап. Я начну поиски жилья в Бруклине, как можно скорее. Я надеюсь, что меня не выселят сразу же?
– Нет, конечно. Я оговорю этот момент. Установлю срок не меньше двух месяцев.
– Спасибо, пап. Мне нужно идти на занятия. Я и так много пропустила. Не хочу опаздывать.
– Я позвоню вечером. Скажу, как прошло. И ты тоже звони, не пропадай больше.
– Хорошо, – бесцветным тоном обещаю я, и кладу трубку.
В университете я немного забываюсь, вливаясь в привычный ритм жизни. В столовой, куда иду после двух лекций, сталкиваюсь с Джеком Райзом. Точнее, замечаю его на привычном месте, за столиком возле окна. Он один, и проигнорировать не удастся. Я сама предложила ему остаться друзьями, и просто пройти мимо, не поздоровавшись, будет совсем не по-дружески. Сажусь напротив, поставив перед собой поднос.
– Привет, – как можно беспечнее произношу я, хотя притворятся перед Джеком кем-то другим мне не хочется. Когда-то у меня были к нему чувства, иначе я бы не дала ему второй шанс. Мы могли бы быть вместе, и все бы получилось, если бы не одно жирное НО. Я влюбилась в другого парня, который оказался настоящим гавнюком, каких мало. – Я составлю тебе компанию, ты не против?
– Привет, Дреа, – Райз откидывается на спинку стула, внимательно разглядывая меня. – Я звонил тебе и приезжал.
– Извини, меня не было в стране. Нужно было развеяться.
– Я волновался. Ты мне не чужая, Андреа. Я хотел помочь тебе в трудную минуту… морально.
– Я это ценю.
– Ты не обязана проходить через свою беду в одиночку. Мы не вместе, но я по-прежнему люблю тебя и беспокоюсь.
– Ты так говоришь, что я начинаю чувствовать себя виноватой, – опуская глаза, отвечаю я.
– Я просто хочу, чтобы ты знала, как я к тебе отношусь. Ты говорила, что хочешь, чтобы мы были друзьями…
–Ты был против, – напомнила я.
– Сложно быть другом девушки, с которой собирался связать свою жизнь. И именно она решила, что этого никогда не будет.
– Я не хотела лгать тебе, Джек.
– Спасибо за честность, Дреа, – с иронией ответил Джек. – И видишь, я стараюсь.
– Спасибо.
– У тебя все в порядке?
– Да, мне лучше. Я смирилась, мы знали, что мама уйдет. Это был вопрос времени.
– Ты поэтому отдалилась? Неужели ты думала, что я не понимаю?
– Джек, дело не только в том, что случилось с мамой. Мне сейчас не до отношений, – произношу я, поднимая на него взгляд. Джек выглядит отлично, как и всегда. Голубоглазый шатен со спортивной фигурой, стильный, обеспеченный и уверенный в себе. Многие девушки вздохнули с облегчением, когда мы разбежались. И я знаю, что он не долго страдал. Слухи о его похождениях постоянно передают мне «доброжелатели». Я не ревную, не осуждаю и даже понимаю, почему он так себя ведет. Но мне все равно немножко неприятно, что это происходит, словно напоказ, с целью задеть меня и серьезно резонирует с тем, что Джек говорит мне сейчас.
– Я прошу хотя бы иногда брать трубку, когда я звоню, Дреа, – мягко улыбается мне Райз. Я замечаю вопросительные взгляды девушек из-за столика напротив. Наверное, снова поползут слухи, что самая обсуждаемая парочка в Колумбии опять вместе.
– Хорошо, я тебя поняла, – киваю я. – Сам-то как?
– Нормально. Пытаюсь жить дальше, учусь и работаю, – небрежно пожимает плечами. – Стараюсь забыть тебя, Андреа, но пока не получается.
– Может, тогда ты прав, и нам не нужно общаться?
– Я, все-таки, думаю, что ты одумаешься и вернешься, – он широко улыбается, демонстрируя ямочки на щеках. Улыбка у него сногсшибательная и тело тоже, и в постели он не плох, но только дело вовсе не в этом.
– Я не хочу давать тебе надежду, Джек, – тихо произношу я, чувствуя себя последней стервой. – Мое решение было окончательным. Дело не в тебе. Ты классный. И я не устану говорить, как благодарна тебе за все.
– Когда девушка начинает говорить такую херь, значит, у тебя реально нет шансов, – мрачно замечает Джек. – Или у нее уже есть другой парень.
– Другого парня нет, – быстро отвечаю я.
– Думаю, я бы узнал, если бы ты соврала. Здесь сложно что-то скрыть.
– Это точно. Я знаю о каждой девчонке, которую ты затащил в койку.
– Я пытаюсь забыть тебя, я уже говорил.
– Интересный способ.
– Ты ревнуешь?
– А ты этого добиваешься?
– Совру, если скажу «нет».
– Я так и знала, – удовлетворенно замечаю я. Джек неуверенно улыбается.
– Мы парочка идиотов, да?
– Есть немного, – согласно киваю.
– Мне пора. Лекция началась уже. Я подвезу тебя домой после занятий?
– Не думаю, что…
– Андреа, – оборвал меня Райз твердым, непоколебимым тоном. – Я подвезу. Мне не трудно.
– Хорошо, Джек. Спасибо, – благодарю я, чувствуя небольшой сумбур в мыслях. Не нужно было позволять ему управлять моим мнением. Все это общение ни к чему, и ему точно никак не поможет, а только продлит боль от расставания. И я очень надеюсь, что смогу улизнуть раньше, чем закончатся лекции у Джека или он забудет о своем намерении. Я первой покидаю аудиторию, когда закачиваются занятия и почти бегом несусь к выходу. И только на автобусной остановке перевожу дыхание и расслабляюсь. В кармане вибрирует мобильник. Черт…. Не нужно смотреть на дисплей, чтобы понять, кто это.
– Я закончил, выходи. Жду на стоянке, – говорит он, когда я принимаю вызов.
– Джек, я освободилась раньше, и уже сажусь в автобус, – бессовестно лгу я.
– Выходи, я через минуту буду.
– Но…
– Андреа, я обещал тебя подкинуть, я это сделаю.
Вот засада. Какие все принципиальные, блин.
– Ладно, жду, – без энтузиазма, отвечаю я. Убираю телефон в карман, тягостно вздыхая.
Ровно через минуту передо мной тормозит черный «Порше Бокстер». Из салона доносится громкая музыка. Джек снимает темные очки и машет мне рукой. Когда я сажусь, он опускает крышу.
– Ветрено сегодня. Не хочу, чтобы ты простыла, – поясняет Райз, заметив мой удивленный взгляд.
До моего дома мы едем в молчании, да и сложно разговаривать, когда музыка гремит. У меня даже немного уши закладывает. Он убавляет звук, когда мы въезжаем на подземную парковку. Паркуется на свободном месте и глушит мотор.
– Спасибо, Джек, я пойду, наверное, – говорю я, поворачиваясь к нему лицом и отстегивая ремень безопасности. Наклоняясь целую в щеку и быстро выхожу из машины. Райз выходит следом.
– Я провожу, Дреа, – говорит он, поймав меня за руку. Остановившись, я вопросительно смотрю на него.
– Это лишнее, я сама дойду, – произношу, как можно мягче. Пытаюсь высвободить руку, но он крепко держит.
– Не нужно так со мной, Андреа. Я не заслужил, – говорит он с таким несчастным видом, что я снова ощущаю себя последней гадиной.
– Мы уже все решили, Джек. Пожалуйста, не дави на меня. Я не хочу чувствовать себя виноватой, – прошу я.
– Но ты виновата, Андреа. Я ночами не сплю, о тебе думаю, пытаюсь понять, что я сделал не так… – Райз дотрагивается до моей щеки, убирая за ухо прядь волос. – Все было так хорошо. Нам было хорошо. Я же ничего не придумал.
– Было, Джек. И прошло, – твердо отвечаю я.
На стоянку въезжают два автомобиля, но я замечаю только первый. Оранжевый Астон Мартин. Черт побери, глупо надеяться, что это другая машина… Я застываю на месте, чувствую, как по спине ползут мурашки, пальцы рук леденеют. Я вырываю запястье, освобождаясь от хватки Джека. Паническая волна заливает с головы до ног, когда я вижу, как из Астон Мартина появляется Дино Орсини и уверенной походкой направляется в нашу сторону. Вот черт, черт, черт. Я оглядываюсь назад, инстинктивно ища пути к отступлению. Какого хрена он тут забыл? Что ему еще от меня нужно? Джек хмурится, замечая мою реакцию, переводит взгляд на Орсини, который выглядит, как гребаный хозяин мира в своем строгом шикарном костюме с мрачным непроницаемым выражением лица и взглядом убийцы.