– О чем вы говорили?
– Приходили купить дом.
– И наградили черепом Седьмой степени Почетного Могильного легиона?
– Не стращай меня! – рявкнул Лайт, перепрыгивая от легкомысленного трепа к кавалерийской ругани. – Знаю не больше твоего. Кстати, как ты оказался возле моего дома?
– У Барби бывают видения.
– Подключается к взрослому кабельному каналу?
Доплер перегнулся через стол и сжал тисками пальцев нос болтливого агента.
– Хватит цирка и глупых ужимок. Мы в одной лодке! Будешь раскачивать ее сильнее, оторву все, что висит.
– Мн-не на-нпле-нвайт, чтон тны гноворнишь.
– Сомневаюсь, – покачал головой Сэм, суровый, как ковбои Клинта Иствуда. – Ты не сидел бы тут и не слушал бредней про мою мамашу и детские обоссаки.
– Отн-пустин!
Барбара медленно поднялась с колен Сэма и уставилась на Лайта. Ее глаза изучали агента, как причудливое насекомое, застывшее в янтаре и вдруг начавшее скрести лапками.
– Женщина в доме, – сказала Барби. – Ждет тебя. Верит.
– Что за глупости, – смутился Филлсон настолько фальшиво, что женщина поморщилась.
– Душекрад оторвал ей руку, – будто по секрету прошептала она Лайту. – Как она будет ласкать тебя одной рукой? Или тебя возбуждают калеки?
– Прекрати, – толстяк схватился за грудь. – Ей невозможно причинить вред. Она мертва!
Торжествующе, будто видел в этом свою личную заслугу, облегченно – не проведешь! – засмеялся Лайт. Его никто не поддержал.
Детектив Доплер обнимал жену за талию. У него дергалось правое крыло носа, точно ноздря отчаянно зудела. Но он молчал и слушал супругу.
– Теней осталось восемь. Тот, кто живет в подвале, доволен. Часы! – схватилась за голову Барби. – ЧАСЫ!!! – повторила тихим, ужасающим голосом. Изо рта хлынула густая алая пена. Лайт вскочил, Сэма подбросило тоже. Он схватил женщину под мышки и потащил к туалету.
– Эй, – вяло крикнули из-за кассы. – Все в порядке?
– В полном! – уверил Лайт, совершая руками нелепые пассы, как будто выступал с конферансом перед изысканной публикой. – В полнейшем, милая. Девушка поперхнулась. С ней уже все отлично!
Лайт подскочил к двери уборной. Сэм шумно дышал и придерживался рукой о стену.
– Мне надо… – начал Лайт, Доплер шагнул вперед, сдавил его горло и прижал к стене.
– Уйдем вместе, – предупредил Доплер. Тон звенел металлом. – Мы ничего не решили.
– Нам совсем не по пути, – заблеял Лайт и засучил ногами.
– Завтра ты продашь чертов дом этим уродам и пусть делают, что захотят.
– Нет! – о круглое окно туалета размазалась кровавая пятерня. Оба мужчины подпрыгнули от неожиданности. Сэм отпустил Лайта.
– Тебя несложно найти, – процедил Доплер, оглядываясь на кабинку с женой. – Но я не хочу тратить время на пустое. Пожалуйста, давай сделаем это вместе.
– Да что – это?! – истерически завопил Лайт, размахивая руками. – О чем вся эта хрень?! Сбрендили вы, что ли? Призраки, медиумы, рыболовные крючки! Ни черта уже не понимаю! Тебе, легавый, чего от меня нужно?
Доплер замер, ожидая подсказки от жены. Судя по звукам, Барбара извергалась рвотой и воем.
– Просто не ходи туда один.
– О’кей! – все еще заведенный, отмахнулся Лайт. – Еще пожелания?
– Забудь эту мертвую суку, – с волос Барбары рекой текла вода, лицо прорезала тонкая сетка очень глубоких морщин. Тело, видимое сквозь распахнутый халат, высохло, как у мумии. Лайт оскалился и вытянул средний палец в ее сторону.
– Завтра утром, легавый, – пообещал он. – Я пойду и сбагрю поганую халупу этим нелюдям. Восемь утра. Не опаздывай, – развернулся и пошел к выходу, растирая царапины сзади на шее.
– Он сожрал безродную и Душекрада, – бесцветно сообщила Барби. Сэм видел, как разглаживается кожа на ее щеке, но кое-где вместо чистой и гладкой поверхности она лопнула в кровь. Детектив пытался сказать что-то в ответ, но только мотнул головой.
– Наблевали мне тут! – донесся из зала резкий голос официантки. – Она больная у тебя, что ли? «Скорую»?
Сэм испытал секундный импульс дойти до этой безмозглой овцы, сгрести в охапку и приложить лицом о тот самый стол, где они сидели, расколошматить вдребезги ее харю, отдавить пальцы, накидать оплеух, но руки отчего-то затряслись, губы выдали жалобный писк, и Барбаре пришлось подхватить его, иначе он завалился бы на пол.
Опираясь о жену, детектив Доплер заковылял к выходу, бормоча извинения. Пошарил в кармане и насорил мятыми банкнотами на стойке. Во рту скопилась горечь, как будто это его только что рвало.
Потом Барбара замерла. Сэм заглянул в ее лицо. Там толпились эмоции.
В душу, шипя и скалясь, вполз страх.
Творилось что-то недоброе.
Стояла ледяная тишина. Звуки вымерзли и подохли.
Доплер тоскливо обернулся и понял, что из кафе только один выход.
Их ждали рядом со столиком, за которым они сидели. На пол капало. По черно-белой шахматной плитке пола растекался галлон клубничного соуса. Он сбегал по груди официантки, начинаясь в огромной, несоразмерной столь хрупкой шее, пещере у самого подбородка.
Женщина выпрямилась, отерла губы и мило оскалила свои рыболовные снасти. Мужчина задумчиво катал кольцо по соседнему столу.
– Забыл, – добродушно улыбнулся он и вернул обручалку на место.
Крючки не обещали доброго улова, но наживку вообще редко спрашивают.
Пальцы Доплера ощупали пустую кобуру.
Улыбки стали еще шире.
Сэм виновато заморгал в ответ. Он представил себя со стороны, неуклюжего, подавленного. Парень сдрейфил. Сдался. Это горько до слез. Доплер даже пожалел себя и увидел, как эти – крючкозубые слегка подтаяли. Тогда он швырнул Барбару сквозь окно и прыгнул следом.
Реквием по наживке
Прежде чем убить свою избранницу, он много раз встречал ее на старом кладбище.
Земной их брак длился недолго. Вечность лежала в траве, уткнувшись лицом в горку свежевыкопанной земли.
Линда приходила на кладбище за музой.
Город тяготил ее, сковывал руки и душил вдохновение. Храмы, маяки и колокольни рисовали другие выпускники. Девушка искала абсолютное забвение. Треснувшие, заросшие густой шубой мха и кружевами плесени, забытые людьми и Богом, склепы и надгробья дарили ей покой.
Линда раскрывала матерчатую табуретку и набрасывалась на лист. Быстрыми выпадами карандаша задавала поле боя, после чего раскрывала этюдник и пускала в ход тяжелую артиллерию. С кладбища ее выгоняла ночь. Сверчки пиликали вслед, приглашая в полые холмы на бал-маскарад, но она не понимала их и уходила, шаркая растоптанными босоножками.
Стена вокруг погоста напоминала пики, плененные и скованные, но по-прежнему смертоносные, жаждущие кипучего вина битвы. Створки ворот перевили цепью и приговорили тяжелым замком. Девушка ныряла в густой боярышник слева от входа – в стене выломали прут, взрослый мужчина не протиснулся бы в такую щель, а Линда пролезала в самый раз. Снаружи ее ждал попутчик.
Линда не спрашивала его имени.
В первый раз мужчина жутко ее напугал – дождался, пока художница, вздрагивая и оборачиваясь, пошла в сторону фонарей, и безмолвно двинулся следом. Кладбище располагалось на отшибе. Дорога к нему вела через парк. Дойдя до центральной аллеи, густо залитой сиреневым светом, Линда разрыдалась и со всех ног кинулась к выходу, туда, где перекликались живые голоса и звенел колесами трамвай. Она не приходила на кладбище две недели. В городе никто за ней не следил, но когда ее душа успокоилась и отпустила на пленэр, история повторилась.
Спустя месяц страх увял и засох.
На сей раз Линда была настойчива.
– Что вам нужно? – высоко задирая подбородок и звеня голосом, спросила она.
Мужчина промолчал. Девушка сделала к нему шаг. Он отступил. Еще шаг. Темный силуэт показал рукой за спину Линды и, пока та озиралась, исчез.
Линда купила электрошокер. Стиснула зубы и пошла на кладбище. На следующий день.
Муза ленилась или маялась животом. Линда не находила себе места, бессмысленно шаталась по заросшим аллеям и пугала шокером тени, представляя, как пустит его в дело, если…
Незнакомец к ней не приближался.
Ни в этот раз, ни в другие.
Пока однажды не заговорил с нею:
– Вы лучше всех знаете это место, – у психа оказался очень приятный баритон. Линда вздрогнула и полезла в сумочку.
– Э-э-м, мистер, не подходите ко мне, – предупредила девушка.
– Думаете, если бы я хотел напасть, у меня не получилось?
– У вас явно не все дома! – брякнула художница. – Вы следите за мной все лето.
– Горько вас разочаровывать, но я поступал так с каждым, кто приходил сюда.
– А таких много? – Линда ощутила ревность. Мало того, что маньяк не ее страстный поклонник, так еще и на кладбище лазает кто-то, кроме нее.
– Мальчишки, – улыбнулся мужчина и сделал шаг. Девушка не чувствовала в нем угрозы, но достала шокер и выразительно им потрещала.
– Внушает, – улыбнулся мужчина и остановился на безопасном расстоянии. – Поможете мне?
– Денег у меня нет.
– Может быть, я ищу спутницу жизни?
«Все-таки маньяк!» – облегченно подумала Линда. И опустила шокер.
– Забор очень высокий, – продолжил парень, – а в архиве нет нужной мне информации.
– Ищете родственников?
– Можно и так сказать.
– Хотите, чтобы я нашла для вас нужную могилу? – догадалась Линда. Это не объясняло странностей мужчины, но, безусловно, интриговало.
– М-м-м-м, почти что, – замялся преследователь. – Вы не торопитесь?
– Приглашаете на ужин?
– Пожалуй, не сегодня, – как-то принужденно рассмеялся мужчина. – Если согласитесь помочь, приходите сюда завтра после шести. Я буду у ворот.
– Никаких глупостей, – подняла палец Линда. – Я напишу письмо, которое вскроют в полиции в случае… э-э-э… в любом случае!
– Милая, – проникновенно сказал незнакомец и вдруг очутился за спиной художницы, обе ее руки оказались в стальном захвате, а шепот горячо щекотал ухо. – Если бы я хотел сделать вам плохо, не помог бы ни шокер, ни полиция.