- Господи, Олег, какое счастье. Я не знаю, как вас благодарить. Вы не можете вкратце сказать?
- Лучше не по телефону. Я приеду.
Я вышел из дома и направился к остановке. Солнце уже утонуло в золотисто-алой реке над горизонтом, раскрасив облака, похожие на кучерявых овечек, в розовато-сиреневый цвет. Воздух посвежел, с моря накатывал приятный бриз. Подошёл трамвай, я с удобством устроился у окна, бездумно разглядывая проплывающие мимо стройные ряды кипарисов, белые каменные заборчики.
- Ух, ты, какая тёлка! - услышал я бесцеремонный голос.
Открыв глаза, заметил, как двое парней в косухах байкеров: лысый и плотный, а другой - высокий и сутулый, с длинными тёмными волосами, смахивающий на плохо выбритую обезьяну, пристают к девчушке в очках, испуганно прижимающей к себе толстую книжку. Что они нашли в этом цыплёнке, я не понял.
- Девушка, а девушка, а у вас парень есть? - кривляясь, спросил лысый.
- Отстаньте от меня! - пискнула девушка, судорожно оглянувшись в поисках спасителя.
Я вздохнул, вмешиваться совсем не хотелось. Недоросли лишь задирались, чтобы привлечь к себе внимание, и были явно навеселе.
- Почему отстать? Или мы тебе не нравимся? - спросил длинноволосый. - Цып-цып-цып, цыпочка.
Когда мужчина, сидевший рядом с девушкой, встал и сделал вид, что выходит, лысый ублюдок тут же шмякнулся рядом с беззащитной жертвой и начал щупать её за коленки.
- Отстаньте от неё! - услышал я неожиданно для себя, собственный голос.
Оба синхронно подняли на меня глаза и тот, и лысый, который был более рослым, хмуро пробурчал:
- Ты чего, чувак сказал?
Я рванулся к ним:
- Я сказал, чтобы ты от неё отлип. Понял?
- Жора, по-моему, он нарывается? - лысый с хитрым прищуром, бросил взгляд на своего напарника.
- Точно, Беня. Тебе, больше всех надо? А?
Я молниеносно уклонился от удара, и врезал в нижнюю челюсть лысому. Он удержался на ногах, но явно не ожидал такой реакции. Набычась, мерзавцы стали приближаться. Я внимательно следил за их движениями, сделал быстрый шаг навстречу, перенёс вес тела на левую сторону и, коротко размахнувшись, нанёс мощный удар лысому в пах коленом, а волосатой обезьяне - в солнечное сплетение локтем.
- Ах, ты, сволочь! - заорал лысый.
В его руке блеснул длинный тонкий клинок. Волосатый тоже пришёл в себя, выхватив кастет из кармана, быстро надел на руку.
Внезапно я вспомнил, эти два отморозка сопровождали меня от самого дома! Ослеплённый эйфорией от прекрасно законченного дела, я беспечно не придал этому значение. Я начал пятиться в конец салона, а отморозки, гнусно ухмыляясь, надвигались. Лысый виртуозно играл «пером», а его лохматый напарник любовно оглаживал кастет.
Глава 15. Скандал
- Левон, а чего ты решил помочь-то?
- Ну как же, суки, двое на одного. Хотя нет, ты бы один справился. Где так хорошо научился нож из рук выдёргивать?
- Дед научил приёмам рукопашного боя. Он кадровый военный, всю войну прошёл.
- Жив ещё?
Я покачал головой. Левон вздохнул и зло добавил:
- Этим дебилам надо было давно морду начистить. Никакого слада с ними нет. Кому-то ты, Олег, поперёк горла встал. Только последние уроды этих мерзавцев нанимают. Думаю, они не убить тебя хотели, а только сильно порезать, поучить, что называется. Ублюдки.
Мы сидели с Левоном в баре, после того, как разделались с подонками. Когда один из амбалов выбросил вперёд нож, я инстинктивно закрылся локтем, ушёл с линии атаки. Схватившись за острое, как бритва, лезвие, с силой вывернул вверх, и нанёс мощный удар в локтевой сгиб. Вырвав нож, шандарахнул его со всей дури под дых, довершив сокрушительным ударом в челюсть. Краем глаза с удивлением заметил, как второй подонок рухнул, как подкошенный. Уже без моего участия. Постукивая немаленьким кулаком в ладонь, рядом стоил рослый высокий парень, в синих джинсах и чёрной майке, под которой перекатывались бугры мускулов.
После потасовки Левон затащил меня в местный бар, где нас приняли, как дорогих гостей.
- Левон, а как тебе в городе живётся? Тяжело?
- Думаю уехать отсюда. У меня, правда, бизнес здесь, небольшой. Но в последнее время все хуже стало. Дебилов уйма развелась, да ещё призраки гребанные. Говорят, всё из-за этой проклятой телебашни. На башку влияет. И создаёт какой-то там неблагоприятный фон.
- А где у вас телебашня? - не понял я.
- А в маяке. Ты разве не знал? Там все оборудование находится.
Перед глазами пронеслась панель управления, видеотабло, странное сооружение у открытого потолка в маяке. Черт возьми, это же действительно огромная антенна! Как же я сразу не догадался?!
- А для чего вам такая мощная штука? - удивился я.
- Для большего охвата, ну чтобы шоу показывать. На нашем местном канале его тоже гоняют. Крутизна. Я на него подписался, хотя дороговато. Скажу по секрету, наши местные вскрыли этот канал, поэтому почти бесплатно. Моя жена его очень любит. Я тоже изредка посматриваю, особенно, если там драки кровавые показывают с полицией, с мутантами. А жена все больше про любовь смотрит, ну и музыку. Ретро обожает.
- Понятно. Левон, извини, я тороплюсь. Спасибо, что помог. Мне пора.
- Спасибо в лепёшку не завернёшь, - ухмыльнулся он.
Я нахмурился, полез во внутренний карман пиджака за бумажником, но Левон остановил меня.
- Любезность за любезность, - он хитро подмигнул. - Не откажи, Олег. Поздравь мою жену с днём рожденья. Завтра вечером. Я за тобой машину пришлю. Ты ей только мой подарок вручишь и всё. Оплачу тебе все по первому разряду.
- Ты чего, Левон? С кем-то перепутал меня. Я - никто и звать меня никак.
- Ну да! Не скромничай. Ты у нас местная знаменитость. Моя Ашхен тебя обожает. Все вырезки собирает из нашей прессы о съёмках.
- Так фильм ещё не вышел.
- Она на тебя в этом шоу смотрит. Я поначалу ревновал даже. Упрётся в ящик и, не отрываясь, смотрит, если с тобой. Но потом понял, все равно она меня же любит. У нас полгода назад дочка родилась. Она с ней сидит, ну вот чего не посмотреть.
Он вытащил из кармана маленькую книжечку в кожаной обложке, развернул и показал фотографию молодой темноволосой женщины с тонкими чертами лица, ясными, блестящими глазами, под изогнутыми, как тетива лука тонкими ниточками бровей. Лучисто улыбаясь, она держала на руках младенца, как армянская мадонна. Я улыбнулся и ответил:
- Красавица. И малышка замечательная. Хорошо, Левон. Обязательно поздравлю. Я живу на Озёрной, пять, в доме Колесниковых.
- Да знаю я, где ты живёшь, - усмехнулся он. - Я же тебе говорю, ты у нас знаменитость. Ну, бывай! Больше не попадайся этим сволочам!
Я вышел из бара в раздумьях. Излишняя популярность только мешала в моей работе. Лучше не светить физиономией, чтобы не привлекать внимания. Я собирался направиться к дому, где сейчас проживала Екатерина с семьёй, как услышал некстати прозвеневший мобильник.
- Олег, тебе надо немедленно прибыть на студию, - голос Лифшица звенел сталью. - Сейчас, за тобой машина заедет.
- Юра, во-первых, я не дома, во-вторых, у меня дела. Зачем это вдруг? На ночь глядя?
- Скажи, где находишься, - пропустив мимо ушей возражения, отчеканил Лифшиц. - Ты днём отдыхал, а ночью поработаешь, не развалишься.
Ни хрена себе я отдыхал, вначале вымотался, убирая эти проклятые устройства в доме Колесниковых, потом подрался.
- Так, я понял, где ты находишься, - вдруг добавил Лифшиц. - Оставайся там, через десять минут, машина будет.
Я открыл рот, чтобы возразить, но второй режиссёр уже отключился. Я удивлённо огляделся, обдумывая, как Лифшиц сумел определить моё местоположение. Но через несколько минут, рядом со мной действительно затормозила чёрная «Ауди», открыв переднюю дверь, шофёр буркнул:
- Садись, на студии ждут.
По дороге пришлось отзвониться Екатерине, извиниться, что не смог прийти.
Мы въехали в знакомый туннель, в гараже встретил Лифшиц и повёл по лабиринту коридоров. Уже издалека я услышал голоса, которые перекрывал визгливый фальцет Мельгунова. Не обращая внимания на крики, Лифшиц ввёл меня в помещение, откуда выходили открытые нараспашку стеклянные двери. Я подошёл поближе, остановился на пороге. В небольшой комнате в креслах сидел Розенштейн, сценарист Непогода, Мельгунов в ярко-красном пиджаке. Над всеми огромной глыбой возвышался Верхоланцев в инвалидной коляске с загипсованной ногой. Я услышал обрывок его фразы:
- ... чем ты не доволен? Все идёт по плану. Да, увеличили роль. Но ты сам виноват. Мы должны в срок сдать. Чем-то забить дырки мы должны? Как, по-твоему?
- Это безобразие! - визжал Мельгунов, явно не вникая в слова главрежа. - Почему у него роль главной стала, а моя - второй?!
- Кто тебе это сказал? - изумился Розенштейн.
- Я не слепой, читать умею.
- В местной прессе пишут? - утончил осторожно Розенштейн. - Ну и что? Это же провинциальна пресса, её никто не читает. А в центральной пишут, твоя новая роль - блестящий прорыв! Игорь Евгеньевич, как только получим нужный материал, лишнее выкинем.
- Стоп-стоп. Как это выкинем? Это всю работу коту под хвост? - перебил сердито Верхоланцев. - Мы так не договаривались. И потом, Давид, мы горим, как французы в 1812-м. Пока будет ждать, когда Игорь Евгеньевич раскочегарится, уже поезд уйдёт. Вместе с призами. Каннский фестиваль на носу. Не успеем.
- Мне все равно, успеем или нет, - на той же ноте проорал Мельгунов. - Где мои съёмочные дни?! Где, я спрашиваю?
- Ах, где твои дни? - прошипел Верхоланцев, выхватывая из кармана роскошный блокнот в толстом кожаном переплёте. - Вот, понедельник, тридцать первое - Игорь Евгеньевич не явился. По болезни. Первое, второе, третье. Не явился. Семнадцатое, репетиция есть, съёмки - нет. Итого, из сорока двух съёмочных дней, Игорь Евгеньевич, ты присутствовал всего на одиннадцати. Я что, по-твоему, должен был высрать твою роль?
- У меня европейский контракт! - заголосил Мельгунов. - Я связан по рукам и ногам.