Наташа шла, оглядываясь. Она надеялась, что Ковалев не последует за ней.
— Здравия желаем! — вдруг услышала она чей-то моложавый, но уже прокуренный голос впереди.
Стараясь высмотреть лейтенанта, она совершенно забыла смотреть перед собой. Когда из темноты появилась группа солдат, Наташа вздрогнула.
Их было четверо. Четыре тени выступили к Наташе из почти что полной темноты.
— Здрасьте-мордасти, — разулыбался первый — невысокий, но коренастый и широкоплечий здоровяк с квадратной челюстью и в расхлябанной гимнастёрке.
Второй, здоровенный, едва ли не двухметровый, валкой медвежьей походкой вышел в свет от окна. Наташа увидела его плосковатое, обезображенное оспой лицо.
Третьего она не видела. Вернее, почти не видела. Только его маленькие глазки блестели из тени. Он что-то пробормотал, а потом приложился к бутылке. Утёр губы.
Четвёртого она не услышала. Вернее, не услышала бы, если бы он сам не подал голос из темноты, у ограды.
— Заплутали, гражданка? — сказал этот «невидимый» человек.
Наташа не подала вида. Посмотрела на него надменным, уверенным взглядом.
— Здравствуйте, товарищи солдаты. Я смотрю, вы отдыхаете? Увольнительная?
Здоровяк громко и туповато хохотнул.
— Отдыхаем, милочка, — сказал солдат с квадратной челюстью — их явный лидер, — отдых-а-а-ем. Мы уже, без пяти минут, свободные люди. Так чего б нам не отдохнуть?
Из темноты, где сверкали «крысиные» глазки третьего, раздалось мерзковатое хихиканье. А потом «Крыса», как про себя назвала этого человека Наташа, добавил:
— Да! А чего б не отдыхать, если уже дембеля?
— Ну, тогда не буду вам мешать, ребята. Отдыхайте.
Наташа, гордо приподняв подбородок, обернулась, чтобы уйти, но тут же наткнулась на «невидимку», что беззвучно оказался у неё за спиной.
Она ещё раз вздрогнула и даже не сдержала писка, увидев его лицо: худощавое, с впалыми щеками и тёмными, какими-то безразличными глазами.
— А вы ж что, компанию нам составить не хотите? — усмехнулся солдат с квадратной челюстью, — а то знаете, давно у нас не было женской компании. А местные — они какие-то все пугливые.
Он пожал плечами и добавил:
— Всего, понимаете ли, бояться. Да и нас тоже, почему-то. А мы ведь совсем и не страшные.
— Да! — пискнул из темноты «Крыса», — совсем не страшные!
— Все женихи, как на подбор! — пробасил двухметровый детина, ухмыляясь.
— И верно, — сказал квадратномордый, — женихи! А вот скажите мне, гражданка, у вас жених есть?
— Есть, есть у меня жених, — поторопилась ответить Наташа, пятясь от «Невидимки» и оборачиваясь к квадратномордому, — он у меня офицер. Капитан. Вот, награду получил сегодня. Ждёт меня на площади.
Квадратномордый сурово глянул на здоровяка. Тот сделал шаг вперёд, к Наташе. Тогда солдат с квадратной челюстью сунул руки в карманы галифе, но не подошёл.
— Знаете, что я вам скажу? Плохой у вас жених. Очень плохой. Как же он вас, такую красавицу, пускает одну гулять по тёмным улочкам? — Солдат ухмыльнулся, — вот я бы свою бабу никогда так не отпустил. А вдруг что? Тут, по ночам, много хе… «Деклассированных элементов» шляется.
Видя, как её обступают со всех сторон, Наташа стиснула зубы. Склонила голову. А потом сказала:
— Я знаю карате…
Солдаты залились жутковатым хохотом.
— Так мы тоже знаем! — сквозь смех сказал солдат с квадратной челюстью.
— Ага! Знаем! — пропищал «Крыса» из тени.
— А ещё боевое самбо знаем! — промычал дылда.
— Так может тогда давай, милочка, — теперь квадратномордый шагнул к Наташе, — давай вместе карате заниматься, а?
Все четверо стали приближаться к Наташе. Та, судорожно озираясь, стиснула сумочку.
— Я буду кричать… — прошипела девушка злобно.
— А это не надо. Крикунов у нас в армии не любят, — разулыбался квадратномордый.
— Ну-ка! Отставить! — раздался строгий оклик.
Наташа оглянулась.
Дембеля тоже оглянулись. Вальяжно расступились, уставившись все, как один, на энергично шагающего к ним человека.
По фигуре и походке Наташа поняла — это Ковалев.
— Что за дебош⁈ — крикнул лейтенант, — бойцы! Звания, подразделение! Кто командир?
Вид офицера, кажется, не сильно-то впечатлил эту четверку.
— А вот, значит, и жених, — протянул задумчиво квадратномордый.
— Ташкент! — обратилась к нему «Крыса», — а девка-то, брехливая оказалась! Её жених никакой не капитан, а лейтенант зачуханный.
— Зачуханный? — Ковалев остановился за несколько шагов до шайки.
Наташа увидела на его лице искреннее возмущение.
— Фамилия, боец! Вы у меня тут все, черти, за хулиганство и неподчинение старшему по званию под трибунал пойдёте!
— Поздно, товарищ лейтенант, — зловеще сказал квадратномордый, которого «Крыса» назвал Ташкентом, — у нас документики-то на руках. Через три часа отбываем до дому родного. Так что…
Он достал из кармана дулю, поплевал на большой палец и показал Ковалев:
— Вот тебе, лейтенант.
— Ах ты… — захлебнулся Ковалев, — падла! Умный самый, да? Я щас такого шороху наведу, что весь эшелон будет стоять у Московского столько времени, чтобы хватило вас, псов, за жопу взять!
— Товарищ лейтенант, вот не надо, — закатил глаза Ташкент, — мы ж с вами оба знаем, что я через три часа в вагоне буду пиво пить, а вы тут с бумажками возиться!
— Ага! Можете нам с границы открытку прислать! — рассмеялся «Крыса».
— Товарищ лейтенант, — сказала Наташа, подбежавшая к нему, — не провоцируйте их. Давайте пойдём.
— Тихо, Наташа, не бойся, — сказал он, — ничего тебе не угрожает. А эти никуда не пойдут, пока по уставу не ответят. Никуда не пойдут и не поедут!
Четверка принялась мрачно приближаться к Ковалеву с Наташей.
— Нас там, в эшелоне, полсотни душ, — сказал Ташкент, — ну, попробуй задержать. Бунт подымем. Вам потом три года объяснительные писать. Так что давайте, топайте по добру по здорову…
— Сволочи… — Ковалев попятился, видя, что четверка наседает, — вы, суки, ещё ответите…
— Иди-иди, лейтенант, не порти крови, — проговорил Ташкент с ухмылкой.
— Пойдём, Наташа, я это так не оставлю, — сказал Ковалев, беря девушку за плечо.
— Куда… — пробурчал Ташкент зло.
Дылда тут же дёрнулся, схватил Наташу за руку.
Девушка пискнула, попыталась пнуть гиганта по голени, но это не возымело никакого результата. Кроме всеобщего смеха.
— Ты топай, куда шёл, лейтенант. А мы тут сами как-нибудь разберёмся, — хмыкнул Ташкент.
— Падла! Пусти её! — сказал Ковалев, помявшись на месте, но схватив Наташу за руку.
— Вали-вали! — Ташкент пошёл к лейтенанту, достав из кармана самодельный кастет.
Дойти он не успел. Всё потому, что раздался пронзительный свист.
Вся четверка как один уставились по пути к фасаду ДК, откуда свистели.
Коваленко с Наташей обернулись.
Когда девушка увидела, кто там стоит, груз страха тут же упал с души. В первые секунды волна облегчения накатила на неё. А потом ударил новый порыв беспокойства.
— Саша! — крикнула Наташа.
Саша Селихов, стройный, широкоплечий, стоял в отсвете фонарей, что доходили туда с площади. Подбоченившись, он остановился у боковой фасадной колонны. А потом решительно направился в темноту.
— А это ещё кто такой? — кивнул Ташкент, явно напрягшись, — ещё один жених?
— Отошли от них, кодла тыловая, — прозвучал решительный, но спокойный голос Саши.
Наташа увидела, что «Крыса» занервничал. Принялся переминаться с ноги на ногу, поглядывая на Ташкента. Дылда раскрыл рот, уставившись на Сашу. Молчаливый медленно, несколько заторможённо повернул голову к их лидеру, как бы ожидая приказа.
— Селихов? — удивился Ковалев, — не вмешивайся! У меня всё под контролем!
— Я два раза не повторяю, — проигнорировав слова Ковалева, сказал Саша, приближаясь.
— Не повторяешь, значит? — пробурчал Ташкент, сжимая кастет в кулаке.
— Ты гляди! — нервно рассмеялся «Крыса», — этот бинокль нацепил! Засмотрит нас до смерти!
— И кортиком своим заколет, — мычащим голосом проговорил Дылда.
Когда Саша приблизился, Наташа ощутила странную, исходящую от него живую силу. Силу, которую не излучал Ковалева.
Девушка поняла — остальные тоже почувствовали её.
Дылда даже отпустил руку девушки, стиснув в левой свою бутылку. Ковалев застыл на месте, словно заворожённый.
— Саша! — словно бы очнувшись ото сна, крикнула Наташа и кинулась к Селихову.
— Встать за мной, — тут же сказал тот, и когда Наташа потянула к нему руки, аккуратно завёл её себе за спину.
Он почти не сбавил шагу, двигаясь к четверке и лейтенанту.
— Слышь, ты откуда взялся, сержантик? — кивнул ему Ташкент. — Вали отсюда, пока по шее не получил.
Саша, казалось, его не слышал. Или, вернее сказать, не слушал.
Он замер плечом к плечу с изумлённым Коваленко.
— Значит так, — начал Селихов, осматривая шайку.
«Дембеля» медлили. Наташа, оставшаяся немного в стороне, видела, как они нерешительно мнутся, ошарашенные напором молодого пограничника.
— Считаю до трёх. Раз… — строго, офицерским тоном, заговорил Саша.
Глава 19
— Два, — сказал я холодно.
Четверка дембелей застыла передо мной в нерешительности.
Их лидер — широкоплечий парень с квадратной челюстью — мял в руке свинцовый кастет, видимо, отлитый в песке.
Остальные медлили.
Даже лейтенант Ковалев, казалось, затаил дыхание, завороженный тем напряжением, что возникло между нами и дембелями. Хотя, возможно, дело было в том, что замбой привык, когда ему подчиняются. И теперь не знал, как себя повести, видя, что здесь, в эту самую минуту, нет и не может быть никакой субординации.
Наташа стояла у меня за спиной, притихшая, словно мышка под метлой.
Я сверлил взглядом солдата с квадратной челюстью. Неожиданно тот глянул на своего дружка — здоровенного детину под два метра ростом.
Я понял — это был сигнал.