– В чем заключалась миссия Робинса в этой его, увы, последней поездке во Францию? – спросил Эрвилье.
– Миссия была достаточно деликатной, – ответил Бартлет. – Мы получили по нашим каналам сведения, что через Францию в Англию будет в ближайшее время переброшена большая партия оружия из России. Мы знали, что его должны будут доставить по Сене, а загрузят в Манге в мешках с углем. Поставкой угля, как мы установили, занимается в Манге господин Моховой. Дело в том, что Моховой на самом деле, о чем нам стало известно не так давно, полковник ГРУ. Во Франции он работал несколько лет подряд в торгпредстве и представлял у вас советскую государственную фирму «Совуголь».
– Нам это было известно несколько раньше, полковник, – сказал Эрвилье. – Известно также и то, что он ушел в отставку в начале 1991 года. Когда он основал здесь фирму «Наш уголь», мы не стали возражать, ибо знали, что его военная карьера окончена.
– Насколько мы информированы, – не по его воле, – заметил Бартлет. – Официально в ГРУ ему не простили его развода и последовавшей женитьбы на женщине, которая была его в два раза младше, – сообщил Бартлет. – Но дело было не только в этом. Через «Совуголь» в конце 1990 года Моховой предоставил морские самоходные баржи для перевозки угля в распоряжение фирмы «РУСАМКО», синдиката генералов, которые продавали советское оружие, оставшееся в Восточной зоне Германии. На этих баржах им удалось вывести под видом угля крупные партии боевой техники в Сербию и в Ливию. Моховой получил на этом неплохие деньги, которые положил на свой личный номерной счет в Цюрихе. В ГРУ об этом каким-то образом узнали. В другие времена за это его бы расстреляли, но дело уже шло к концу Советского Союза, и Мохового всего лишь разжаловали и выгнали из армии. Так что он ушел в отставку без права получения пенсии за звание. Но при его миллионах в Швейцарии и Франции это, как вы сами понимаете, Мохового не очень расстраивало. Распад СССР застал его во Франции, и он тут у вас развернулся вовсю…
– Вы могли бы раньше поделиться с нами такой информацией. В конце концов, вас к этому обязывает наше совместное членство в НАТО, – пробурчал Эрвилье.
– Как мы вам уже сообщали, в Париже на прошлой неделе была подписана крупная сделка на поставку российского оружия, для чего сюда специально выезжала делегация «РУСАМКО» во главе с ее председателем генералом Рубакиным. Правительство Ее Величества предупредило об этом Францию перед тем, как мы направили Робинса в вашу страну.
– Это было воспринято с благодарностью, – ответил Эрвилье. – Но об этой сделке нам было известно еще до сообщения правительства Ее Величества. Что же касается господина Мохового, то ваша последняя информация о нем пришлась бы как нельзя кстати.
– У Франции, увы, свой подход к обязательствам по отношению к ее партнерам по НАТО, – парировал Бартлет. – Мы пытались обратить ваше внимание на активность месье Мохового. Однако на наш запрос ответили, что этот господин, по вашим наблюдениям, – всего лишь мирный торговец углем и коксом. Между тем этот мирный торговец, используя свою фирму как прикрытие, на ее углевозах поставлял оружие «РУСАМКО» в Анголу, в Эритрею, а с недавних пор в Косово и еще в десяток стран. До поры нас это не сильно беспокоило. Как вы знаете, в НАТО закрывали глаза на то, что оружие поступает албанцам по самым разным каналам. Но в последнее время Моховой активизировался в Европе. Недели три назад мы получили информацию о том, что «РУСАМКО» готовит к отправке партию переносных ракетных комплексов «Игла». До недавнего времени «РУСАМКО» не имела дел с «Аль-Каидой», хотя Рубакин поставляет оружие и исламистам, в том числе тем же боснякам. Но тут мы узнали, что «РУСАМКО» получила деньги на эти ракеты от представителя Бен Ладена в Каире. Наши агенты в Ливане предупредили нас, что эти «Иглы» будут доставлены в Англию для теракта исламистов в Хитроу – они намеревались уничтожить на взлете пассажирский самолет «Бритиш эйруэйз». Мы поставили об этом в известность нашу контрразведку МИ-5, которая занимается в Великобритании борьбой с терроризмом. По линии нашей службы внешней разведки мы начали разведывательную операцию, основной целью которой было выяснение маршрутов снабжения исламских террористов, действующих внутри нашей страны. Задачей Робинса номер раз, в частности, было выяснить, какие суда и маршруты Моховой использует для поставки своего угля. Тем самым мы надеялись узнать, где находится эта партия «Игл», а также, по возможности, когда и каким путем она будет доставлена в Англию. А во-вторых, нас интересовало, каким образом они умудряются проходить эмбарго и все проверки во Франции и в других странах Евросоюза. Баржи с углем мы проверяли, причем не только русские. Но безрезультатно. И, конечно, Робинс должен был сделать все, чтобы помешать этой сделке…
– Для одного человека – немало. Или он был не один? – спросил Эрвилье.
– Он был человеком очень способным, – ушел от ответа Бартлет.
– Вы позволите? – обратился к своему новому шефу Готье. И, получив согласие, сказал: – Мы знаем, что Робинс встречался с госпожой Асей Ротштейн, которая работала на фирму «Наш уголь». Он виделся с ней буквально накануне того, как ее подвергли пыткам, а затем убили выстрелом в рот. Вот снимок ее и Робинса, который мы получили в казино города Карсен, где они встречались. Известно вам о характере их взаимоотношений?
Бартлет посмотрел на фотографию убитой Ротштейн и сказал:
– Я знаю, что ее убили и как. У вас есть какие-то подробности? Версии?
Готье пересказал все, что ему сообщил по этому поводу Бросс. А от себя лишь добавил, что за Ротштейн, видимо, шел хвост от самого казино. И, скорее всего, это были русские.
– Мы сейчас разбираемся с фотороботом одного из ее преследователей, – сказал Готье. – Пока не ясно, кто это. Ясно только, что от нее добивались ответа на какой-то вопрос. Техника допроса это доказывает. Вопрос – выстрел, потом опять тот же вопрос и, если не отвечает, то снова выстрел в сустав или в мягкую ткань. Убивали не сразу…
– Возможно, вы располагаете какой-то не известной нам информацией о госпоже Ротштейн, мистер Бартлет? – спросил Эрвилье.
– Она была любовницей нашего агента Виктора Ващенко, бывшего полковника КГБ, еще в те годы, когда он работал в советском посольстве в Лондоне, – ответил Бартлет. – Там мы его и завербовали. С тех пор он активно на нас работал, в том числе здесь, во Франции, где его роман с Ротштейн продолжался. Она была одинокой, а жена Ващенко… Она смотрела на его похождения сквозь пальцы.
– Одиноких женщин, однако, в советских посольствах без ведома КГБ не держали, – заметил Готье.
– Верно, – согласился Бартлет. – Но не все они были сотрудниками КГБ. Чаще – своего рода наложницами. В случае с Ротштейн… Тут было и то, и другое… Но было и… третье.
– Ах вот как? Значит, во Франции они с Ващенко работали вместе и на КГБ, и на МИ-6? – поспешил уточнить Эрвилье.
Бартлет его выпад проигнорировал.
– В 1991 году, как вы знаете, – сказал он, – Ващенко удалось уйти от разоблачения, и вместе с семьей он прилетел не в Москву, куда его вызвали, а в Англию. Ротштейн осталась в Париже. У нее были неприятности, но потом как-то все улеглось.
– А с Робинсом она встречалась в каком качестве?
– Она должна была передать ему все, что знала о Моховом и сделке с «РУСАМКО». Затем информировать регулярно о том, как эта сделка осуществляется. Таков был первоначальный план. Но, увы, он дал сбой. Дело в том, что Ротштейн узнала в Робинсе Ващенко. Мы на это не рассчитывали. Ведь ему делали пластическую операцию лучшие хирурги Англии… Возможно, она выдала себя, и русские с ней расправились.
У Готье побежали по спине мурашки, когда он это услышал. Такое с ним было второй раз в жизни. Первый раз он ощутил, что покрылся гусиной кожей, когда ему вставил в рот дуло револьвера арабский террорист в «Каравелле», летевшей из Алжира в Париж. К счастью, тогда все обошлось, и он удачно сыграл в русскую рулетку, выстрелив из кармана прямо в живот арабу. Тот человек, чье фото лежало перед ним на столе, был ему слишком хорошо знаком и при жизни не менее опасен, чем тот араб в «Каравелле». И хотя он был уже мертв, для Готье он продолжал существовать живым кошмаром. Ему часто снилось, что его прежние знакомые из «Бункера» никуда из Франции и не уезжали. А что, если все эти годы, пока его уверяли, что русская разведка покинула территорию Франции и вернется сюда только для совместной с ДСТ борьбы с террористами и торговцами наркотиками, они делали то же самое, что и прежде? Что, если он просто не узнавал их, потому что они сделали себе новые лица в лучших европейских клиниках, так же как Ващенко?!
Для Готье имя Ващенко было связано с весьма неприятными воспоминаниями. Когда в начале восьмидесятых Ващенко получил назначение в сектор технического шпионажа КГБ в посольстве СССР во Франции, Готье запросил в МИДе его досье. Узнав, что он работал в Лондоне по линии Государственного комитета по науке и технике СССР, он связался с МИ-6 и попросил своих английских коллег поделиться с ДСТ наблюдениями за этим дипломатом-технократом. Из МИ-6 ему пришел весьма туманный ответ. Сообщали, что г-н Виктор Васильевич Ващенко – большой любитель водных лыж, гольфа, тенниса и рыбной ловли, чему он и посвящает все свое свободное время, как и немалую часть служебного. Точно так же Ващенко себя вел и во Франции. Готье водил его по всей стране довольно долго, но безуспешно. Виктор Васильевич был истинный «чистодел». Агенты Готье целыми днями наблюдали за тем, как он мастерски вытаскивает то окуней, то щук на свои английские снасти в окрестностях Манга и в прудах Булонского леса, но так и не сумели поймать на крючок ни его, ни кого-либо из его агентуры. Непростительным проколом для Готье было то, что о побеге Ващенко в Англию ДСТ узнало от МИ-6, и то только после того, как сами русские забили тревогу.
Ващенко стал одним из последних перебежчиков «холодной войны». Тогда ДСТ обнаружило в аэропорту его машину с дипломатическими номерами. И тут уже англичане признались, что Ващенко вместе со своей женой и дочерью просто сел в Париже в самолет «British Airways» и перелетел Ла-Манш. В аэропорту Хитроу его, надо полагать, уже ждали его хозяева из МИ-6. Конечно, его тщательно скрывали и после развала Советс