Когда Тесса Грей возвращалась в то мгновение – последнее перед тем, как все началось, – она вспоминала вкус меда, которым Джем облил кусочек только что испеченного багета и сунул ей в рот. Мед прямо из улья, который стоял позади дома, был мучительно сладок. Пальцы становились липкими и, когда она касалась щеки Джема, прилипали и не желали отпускать. Она их за это не винила.
У памяти есть забавное свойство – она затуманивает повседневность. На самом деле Джем с Тессой все утро препирались из-за сыра (из козьего молока он был или из коровьего) и кто из них слопал весь кусок, так что теперь придется снова идти к молочнику. Разумеется, это были ленивые и полные любви препирательства, под стать дню, утонувшему в солнечном свете. Они засели в этом уединенном уголке французской провинции, чтобы провести стратегическое совещание на тему «Что делать с потерянным Эрондейлом». Этот Эрондейл, согласно только что полученной информации, был к тому же наследником обоих Дворов фейри, Благого и Неблагого сразу, а, следовательно, находился в куда большей опасности, чем только можно представить.
Дом, куда их пустил погостить Магнус Бейн, отлично подходил для того, чтобы строить планы. Потерянный Эрондейл… Та молодая особа ясно дала Джему понять, что не желает быть найденной, но он боялся, что она не понимает всю серьезность нависшей над ней опасности. Ее все-таки нужно найти, предупредить… И чем скорее, тем лучше.
Что и говорить, задача срочная, да только вот сделать хоть что-нибудь реальное почти невозможно, так что у них оставалось полно свободного времени, чтобы любоваться холмами, залитыми солнцем… и друг другом.
Тесса уже почти решила сдаться и признать, что Джем прав насчет происхождения сыра (хорошо, пусть будет козий), но не насчет того, как он исчез (это не я), когда между ними, словно падающая звезда, внезапно сверкнул огонек. Звезда, правда, не упала – она повисла в воздухе, разгораясь все ярче, ослепительно ярко, и обретая знакомые очертания. Тесса ахнула.
– Неужели…
– …цапля, – закончил Джем. – Да.
Многие годы назад Джем заколдовал подвеску в виде цапли и буквально всучил ее молодой женщине, в чьих жилах текла кровь Эрондейлов. Деве в беде, которая упорно отвергала всякую помощь.
С помощью этой подвески ты всегда сможешь найти меня, пообещал он, пользуясь безмолвной речью, которой тогда владел. Его в то время звали Братом Захарией; он носил балахон цвета пергамента и служил Безмолвному Братству, но поиски потерянного Эрондейла не имели ни малейшего отношения к Ордену. Обещание все еще связывало его, и будет связывать всегда. Я верю, что ты позовешь меня на помощь, если будешь нуждаться в ней. А ты верь, что я отвечу на зов.
Женщина, получившая от него этот дар, была из Эрондейлов – последняя наследница потерянного Эрондейла, – и появление серебряной цапли означало, что теперь, много лет спустя, она нуждается в помощи.
Джем и Тесса смотрели, как птица рисует в воздухе огненные буквы.
Когда-то я отвернулась от тебя, но теперь прошу помощи. Я думала, что справлюсь сама, но Всадники уже близко. Если не спасешь меня, спаси хотя бы моего мальчика. Я надеялась, что смогу купить ему жизнь ценой своих страданий; что если я брошу его, он будет в безопасности. Увы, я просчиталась. Пожалуйста, приди, молю тебя. Спаси меня. Спаси мое дитя.
Розмари Эрондейл
Свет мигнул и погас. Джема и Тессы уже не было за столом. За те полтора века, что они друг друга знали, изменилось многое, но одно осталось неизменным: если Эрондейл зовет на помощь, они отвечают на зов.
С уличным движением в Лос-Анджелесе было совсем не так плохо, как им рассказывали. Все было гораздо, гораздо хуже. Шесть полос, и все стоят намертво. Тесса по дюйму продвигалась вперед, перестраиваясь, едва появлялся просвет, с одной полосы на другую. Джем уже был готов из кожи вон выпрыгнуть. Из Франции в Лос-Анджелес они переместились через портал, вынырнув за полгорода от источника сигнала. Магнус Бейн поднял сеть своих союзников на Западном побережье и обеспечил их транспортом на оставшуюся часть пути. Бирюзовый «корвет» с откидным верхом не слишком соответствовал статусу «инкогнито», но хотя бы мог доставить их из района «Эхо-Парк» к дому Розмари Эрондейл на Голливудских холмах. Ехать было минут пять. Но прошел уже, кажется, год.
Когда-то я отвернулась от тебя, но теперь прошу помощи.
Эти слова до сих пор звучали в голове Джема. Десятки лет он искал потерянного Эрондейла и, наконец, нашел, чтобы снова потерять. Она отвергла его помощь, но он успел дать ей обещание – прийти, когда позовут. Спасти, когда будет нужно.
Я думала, что справлюсь сама…
Джем Карстерс всегда придет на зов Эрондейла. И никогда не перестанет платить долг любви.
Она призвала его ожерельем, он сделает все возможное, чтобы сдержать слово, но…
Пожалуйста, приди, молю тебя. Спаси меня.
На кону стояла не одна жизнь.
Спаси мое дитя.
Что, если уже слишком поздно?
Тесса накрыла его ладонь своей.
– Ты не виноват, – тихо сказала она.
Ну, конечно, она знала, о чем он думает. Она всегда знала.
– Я нашел ее, а потом дал уйти.
То утро на мосту в Париже до сих пор так и стояло у него перед глазами: он умолял Розмари Эрондейл принять его защиту. Он умолял о доверии, но она не удостоила его им.
– Вовсе нет, – настойчиво сказала Тесса. – Она сделала свой выбор.
– Как это по-эрондейлски, – кисло пробормотал он.
– Ты дал ей понять, что всегда будешь рядом, если понадобишься, и вот теперь, когда это случилось…
– Я еле тащусь за пять миль от ее дома, и совершенно бесполезен.
– Так, с меня хватит, – сказала Тесса, и, рывком вывернув на обочину, понеслась мимо забитых машинами переулков, юркнула в первый же открывшийся съезд, но и там не сбросила скорость, а помчалась дальше по улицам, то и дело перескакивая с проезжей части на тротуар. Вскоре перед ними открылась дорога к холмам, но тут же сузилась до одной полосы и стала виться серпантином – с поворотами на сто восемьдесят градусов и гостеприимным обрывом с одной стороны. По этой дороге Тесса промчалась на той же скорости.
– Я, конечно, понимаю, рефлексы у тебя сверхчеловеческие, но…
– Доверься мне.
– Доверяюсь. Полностью.
О том, что у него есть еще один повод чувствовать вину, он ей не сказал. Дело было не только в том, что много лет назад он позволил Розмари уйти… но и в том, что он сделал для нее с тех пор. Почти ничего – так ему вдруг показалось. Когда-то он сбросил обличье Брата Захарии и, потратив немало сил, вновь стал Джемом Карстерсом, вернулся к Тессе Грей, второй половинке его души, его сердца, его собственного «я» – и позволил себе быть счастливым. Они посещали Сумеречные базары по всему миру, следили издалека за Розмари, находили способы как-то помогать ей на расстоянии. Они и на местный Лос-Анджелесский базар наведывались, но ни следа ее не нашли. Что если, невзирая на самые благие намерения, Джем что-то упустил? Какую-то возможность отыскать и спасти ее, пока не стало слишком поздно? Что если, увлекшись своим счастьем с Тессой, он обрек Розмари на муки?
Машина с визгом затормозила перед маленьким бунгало в латиноамериканском стиле. Дворик сверкал яркими красками: здесь цвели мимулюс, калифорнийский шалфей, сферальцея, джакаранда… Почетный караул подсолнухов выстроился вдоль дорожки к входной двери, приветливо кивая головками на ветру.
– Как в сказке, – восхитилась Тесса.
Небо было нереально синее и усеяно облачками, сделанными словно из сахарной ваты. Из-за гор на горизонте могло показаться, что они сейчас где-нибудь в Альпах, а не в американском мегаполисе.
– Тут так мирно, – добавила она. – Словно ничего плохого никогда не случится…
Вдруг раздался пронзительный крик.
Джем плечом вынес входную дверь, и выхватил меч, готовый встретить любую опасность. Тесса не отставала от него, и руки ее уже искрились яростным светом. Внутри все было как в кошмаре.
Розмари неподвижно лежала в луже крови. Над ней навис огромный фейри в бронзовых доспехах, с занесенным над головой длинным мечом. Острие было нацелено в сердце Розмари.
Во многих отношениях Джем Карстерс давно уже не был Сумеречным охотником… – но в самых важных из них он останется им навсегда.
Превратившись в смертоносный вихрь, он метнулся вперед. Меч мелькнул серебряной полосой и обрушился на фейри со всей праведной мощью Охотничьего гнева. И не оставил на нем ни малейшего следа. Тесса подняла руки и послала на врага слепящую белую стену энергии – он поглотил ее, не моргнув и глазом, небрежно, одной рукой, схватил Тессу и швырнул через всю комнату. Она ударилась о стену так, что Джем сам почувствовал боль. Он кинулся наперерез, толкнул фейри, развернулся, поднял меч и вонзил его сверху вниз – удар должен был стать смертельным. Любой обычный фейри, да и вообще любой обитатель Нижнего мира был бы повержен на месте, но этот лишь расхохотался, бросил Джема на пол и придавил могучей стопой. Одним ударом он пронзил Розмари насквозь, а затем отступил, позволив Джему, наконец, броситься к ней на помощь – теперь, когда было слишком поздно.
Джем разорвал на себе рубашку, скомкал, прижал к ране в попытке удержать жизнь, покидающую тело, но и для этого было уже поздно.
– Между нами с тобой нет раздора, Охотник, – произнес фейри и пронзительно свистнул.
Огромный бронзовый жеребец пробил стену с окнами и ворвался внутрь, осыпаемый градом битого стекла. Фейри прыгнул в седло.
– Советую и впредь не вставать у меня на пути! – крикнул он на прощание.
Конь попятился, поднялся на дыбы и взвился в воздух. В следующее мгновение они оба исчезли.
Лицо Розмари покрывала смертная бледность, глаза были закрыты. Она еще дышала, но дыхание было очень слабым. Джем зажимал рану, заставляя Розмари держаться за жизнь. Тесса упала рядом на колени.