Через три табурета от него сидела Тесса, сгорбившись над стаканом. Джем сделал вид, что не заметил ее.
Тут между ними втерлась фейри. Ее раздвоенный хвост обмахнул край стакана Джема.
– Что такой парень как ты… и так далее?
– Прости, что?..
– Ну, высокий, темноволосый, симпатичный… – Она бросила взгляд на гостя в углу, храпевшего так, что под ним дрожал стол, и продолжила: – А главное, вертикальный. Ты не похож на тех, кто обычно тут тусуется.
– Ну, знаешь, что говорят про книжки и обложки…
– Стало быть, ты не так одинок, как выглядишь?
Тесса, притворяясь, что не смотрит, попыталась скрыть улыбку. Только тут до Джема дошло, что с ним флиртуют.
– Я, знаешь ли, могла бы тебе с этим помочь, – намекнула фейри.
– Вообще-то я пришел посидеть в одиночестве, – сказал Джем как можно вежливее.
Хвост оставил в покое стакан и занялся его рукой, играя с пальцами. Джем отдернул руку.
– И, кстати, я женат.
– Жаль. – Фейри наклонилась близко, так близко, что губы коснулись уха. – Ну, еще увидимся, нефилимчик.
Она вышла из бара. Джем наконец-то смог сосредоточиться на разговоре, который Тесса завела с барменом.
– Я тебя знаю? – спрашивал тот.
Джем напрягся.
– Понятия не имею. А должен? – отвечала Тесса.
– Выглядишь вроде знакомо. Смахиваешь на девчонку, которая когда-то тут постоянно торчала со своим парнем. Упаси боже был мальчишка, да только она об этом и знать не хотела. По уши втрескалась, как только дети умеют.
Краем глаза Джем заметил легкую улыбку на губах Тессы.
– Ну, для «втрескаться по уши» любой возраст подходит.
Бармен одобрительно на нее посмотрел.
– Как скажешь. Только это не про ту девчонку сказано. Ненадежная она выросла, а может и вовсе чокнутая. Бросила его с ребенком, так я слышал.
– Жуть какая, – сухо заметила Тесса. – А что мистер Упаси-боже?
– Может, вовсе и не упаси. Верный оказался, до сих пор приходит сюда, даже столько лет спустя. Из тех, на кого можно положиться, если нужно, если ты меня понимаешь.
– И как же его найти его, если понадобится? – спросила Тесса, стараясь говорить как можно небрежнее.
Бармен прочистил горло и принялся рассеянно возить тряпкой по стойке.
– Да вот говорили мне, если женщина правильная, она будет точно знать, как его найти, – проворчал он, не глядя на Тессу. – Потому как он почти та же птица, что был, только чуть больше хапуга, чем раньше.
Он сказал это с особым выражением, и по лицу Тессы Джем догадался, что она его поняла. Сердце у него в груди подпрыгнуло.
Тесса тоже вскочила и бросила на стойку несколько долларов.
– Спасибо.
– Для девушки краше, чем роза, – что угодно. Ну, удачи…
В следующий миг в его лоб вонзился кинжал. Бармен испустил дух, не успев упасть на пол. Джем и Тесса стремительно обернулись. Фаль, Всадник Маннана верхом на бронзовом коне въезжал в двери, как гром и молния, стремительно надвигаясь на них, и его меч уже падал, и тело Джема отреагировало, не дожидаясь, пока подключится разум, превращая каждое мгновение тренировок Сумеречного охотника в вихрь прыжка-удара-битвы – и все это меньше, чем за секунду, и все это – напрасно, потому что меч опустился и Тесса упала на пол – мертвая плоть и кровь, а Всадник Маннана, невредимый, неуязвимый, снова был в дверях, когда Джем только начинал валиться на колени возле неподвижного тела.
– Лучше оставайся мертвой, – посоветовал фейри.
И пропал.
Как же она была бледна…
Черты ее уже плавились, становились ее собственными. Перемена всегда отпускает, стоит колдуну потерять сознание, но сейчас что-то пошло не так, и это было едва ли не страшнее раны. Она уже почти снова стала Тессой, когда вдруг – словно кто-то отпустил туго натянутую резину – ее лицо мгновенно превратилось обратно в лицо Розмари. А потом обратно и снова, и снова, как будто тело никак не могло решить, каким ему быть. Джем попытался сжать края раны, остановить кровотечение – плевать, как она выглядит, лишь бы тело выбрало жизнь, а не смерть. Фейри в бикини, пронеслось у него в голове. Возможно, Всадники специально подослали ее шпионить, зная, как много это место значит для Розмари и ее семейства, думал он сквозь туман паники. А может, фейри сама узнала женщину с невидимой мишенью на спине – ту, которой давно полагается быть мертвой, – и просто исполнила долг перед своим племенем. Важно лишь то, что Джем проглядел угрозу, а значит, это его вина, и если Тесса не…
Он оборвал эту мысль, не додумав ее до конца. Такая рана давно бы убила обычного человека… возможно, даже Охотника. Но тело Тессы в момент нападения приняло физическую форму Розмари, которая была не просто Охотницей, а еще и наследницей трона фейри – и это тело обладало собственной магией и сейчас использовало ее в стремлении выжить. Возможно, именно поэтому Перемена не желала ее отпускать. Возможно, тело отталкивало смерть, давая себе возможность исцелиться. Тесса застонала. Джем обнимал ее, умоляя держаться.
В Безмолвном Братстве он многое узнал о целительских практиках и сделал все, что мог. Он вспомнил, как она сидела у его смертного одра, и как закончился инь фэн, и адская отрава захватила власть над его телом; вспомнил, как просил ее отпустить его. Вспомнил и то, как сам сидел с умирающим Уиллом… и как разрешил ему уйти. Непонятно, было это проявлением силы или эгоизма, но теперь он категорически отказывался сделать то же для Тессы. Не сейчас, еще рано… Они так долго ждали возможности снова быть вместе. Они же только начали!
– Останься, – молил он ее. – Борись!
Она была такой холодной, такой легкой у него в объятиях… Будто что-то важное уже покинуло ее тело.
– Останься со мной, любой ценой! Ты нужна мне, Тесса. Ты всегда была мне нужна.
Она не была мертва. Прошел целый день, а она все еще не была мертва. Правда в себя тоже не пришла и не перестала превращаться из Тессы в Розмари и обратно. Иногда на несколько минут задерживалась в одном облике, один раз даже на целый час. Иногда Перемена швыряла ее туда-сюда так стремительно, что казалось, у нее больше вообще нет никакой формы. Кожа была мокрой от пота и ледяной, но только поначалу. Потом началась лихорадка, и теперь Тесса горела. Ей уже дали лекарства, чтобы восполнить кровопотерю, поддержать силы – лекарства, которые Джем, не будучи больше Безмолвным Братом, не имел права использовать. Как только ему удалось переместить ее в безопасное место, он сразу же вызвал помощь.
Вернее, поскольку они с Тессой не принадлежали ни к Конклаву, ни к Безмолвному Братству, и, следовательно, не обладали властью кого бы то ни было вызывать, он позвал на помощь. Попросил о ней. Сейчас рядом был Брат Енох – смешивал снадобья, исполнял сложные тайные ритуалы, которые Джем когда-то мог совершать сам. Никогда раньше Джем не жалел, что оставил Братство и вернулся в страну смертных, к их смертным мукам, но сейчас, чтобы спасти Тессу, он бы с радостью обменял остаток вечности на монашеское одеяние и сердце из камня. Но сейчас он мог только беспомощно стоять рядом с Енохом. Иногда тот даже выставлял его за дверь.
Джем его понимал. Он и сам так делал и не раз, оставаясь один с пациентом, не впуская в голову ни единой мысли о том, как страдают его близкие там, за стеной. В первой своей жизни Джем и сам был пациентом, а Тесса, Шарлотта и Уилл в тревоге кружили у его постели, читали ему, бормотали что-то утешительное, пока он дрейфовал между тьмой и пробуждением, ждали, когда ему станет лучше, а лучше все не становилось.
Изгнанный в коридор маленькой квартирки, которую нашел им Магнус через свою постоянно расширяющуюся сеть очень странных «друзей», Джем привалился к стене и сполз по ней на пол. Прости меня, Уилл, – подумал он. – Я не знал. Я не был к этому готов.
Смотреть, как любимый человек борется за каждый вдох. Смотреть, как он уходит, не имея сил остаться. Видеть любимое лицо, искаженное болью, тело, ради которого ты бы умер, – дрожащее, корчащееся, сломленное… Все это не было для Джема внове. Просто раньше между ним и грубым ужасом небытия всегда стояло что-то. Когда Джем был юным Охотником, он рос с мыслью, что умереть ему придется молодым. Он просто знал, что, скорее всего, погибнет гораздо раньше Уилла и Тессы, и даже когда эти двое бросались навстречу опасности (а такое случалось нередко), какая-то часть Джема сознавала, что ему не придется слишком долго жить в мире, где их больше не будет. Да и в Безмолвном Братстве бывало, что он стоял возле Уилла или Тессы, не зная, будут они жить или умрут… Но тогда терпеть боль помогала все та же холодная отстраненность, которая помогала выносить и все остальное. А сейчас на пути у боли не стояло больше ничего. Ничто не отвлекало его от ужасной правды. Тесса может умереть, и ему придется жить без нее. И сделать ничего нельзя, остается только смотреть и ждать. На это уходили все силы, какие еще оставались у Джема.
Уилл никогда не прятался от его страданий, не бежал от них – он был рядом, терпел его боль снова и снова, сколько потребуется. Он сидел у постели Джема, держал за руку, был рядом в самые темные часы. Ты был самым сильным человеком, какого я только встречал, – безмолвно сказал Джем своему мертвому другу. – Я и половины всего этого не знал.
Дверь заскрипела, отворилась, и появился Брат Енох. Джем удивился, какими чужими, чуждыми казались ему Безмолвные Братья теперь, когда он больше не был одним из них. Ему пришлось некоторое время привыкать к тишине у себя в голове, к тому, что хор, который он слышал десятилетиями, вдруг умолк. Сейчас он даже вообразить его себе не мог – все равно, что вспоминать сон.
– Что? Как?
Рана больше не представляет смертельной опасности. Судя по всему, Тессу спас ее особый иалант к изменениям.
Джем едва не потерял сознание от облегчения.
– Можно к ней? Она о