— Количество пропавших, по последним данным, составляет сто восемьдесят шесть человек, — вещает блондинка-ведущая. — Ожидается, что окончательная цифра будет гораздо больше, так как пока не принимаются во внимание пропавшие, которые жили одни и об исчезновении которых некому было сообщить.
Сайт не упоминается. Я пока не понимаю, из тактических соображений или они просто не знают о его причастности к исчезновениям. Судя по тому, как снимают интерьеры дома одного из пропавших, скорее, последнее. Камера показывает комнату, позволяя бросить беглый взгляд на компьютер. Он разбит. Не вдребезги, как мой, но зато из него сочится какая-то черная вязкая жидкость. Люди из службы спасения работают в биозащитных костюмах, и от этого съемки приобретают какой-то сюрреалистический колорит.
Следует интервью с хозяйкой дома. Когда она заговаривает об этом потоке вязкой черной жидкости, излившейся с экрана компьютера ее мужа, я поворачиваюсь к Джорди.
— Это не то, что с Саскией, — говорю я.
Он кивает:
— Но это не может не иметь отношение…
— Безусловно, — соглашаюсь я.
— Значит, мы должны сообщить.
— Зачем?
— Чтобы такого не случилось с кем-нибудь еще, кто попытается зайти на сайт «Вордвуд».
Я качаю головой:
— Уверен, что об этом нечего беспокоиться.
— Но…
— Ты разве не слышал, что они говорят? — киваю я на телевизор. — Все это произошло примерно в одно и то же время. Думаю, это был энергетический пик или что-то в этом роде. Все. Это уже случилось.
— Мы ничего не знаем. Если мы сможем спасти чьи-то жизни, предотвратив…
— Никто и не умер, — возражаю я, сам не будучи уверен в этом до конца. — Их всех забрали… в общем, не знаю куда. Куда-то в другое место. И если мы сообщим об этом «куда следует», никто из них, в том числе и Саския, никогда не вернется. Дело будет закрыто.
— Мы не можем рисковать.
Я вздыхаю:
— Хорошо, я докажу тебе.
Я встаю, иду в кабинет и снова включаю компьютер.
— Что ты делаешь? — спрашивает Джорди.
— Проведем эксперимент. Просто подсоединимся к «Вордвуду». Если почувствуем что-то подозрительное, я сразу выдерну вилку из розетки и мы позвоним в полицию или куда-нибудь, где нас согласятся выслушать.
Загрузив компьютер, я дважды кликаю иконку Интернета.
— Погоди, — останавливает меня Джорди, — Эми только одолжила мне ноутбук. Если он сгорит, она меня просто убьет.
— Ничего не сгорит.
Соединение есть, и я запускаю интернетовский браузер, старую версию Netscape.
— Это просто глупо, — говорит Джорди. — Слишком опасно.
— Я знаю, что делаю, — говорю я ему, набирая URL «Вордвуда». — Если покажется эта черная точка, я выдерну вилку так быстро, что у тебя голова закружится.
— У меня она уже кружится.
Браузер разыскивает «Вордвуд».
— Закончится тем, что нас тоже засосет, как тех, — пророчит Джорди.
Я задумываюсь. Вспоминаю, как украли Саскию. Я уже миллион раз успел сказать себе, что, не предложи я попробовать зайти на сайт, ничего бы не случилось. Так нет же! Мне казалось, что я все обо всем знаю.
А вот и не все.
— Возможно, это было бы не так уж и плохо, — говорю я.
— Что?
— Да нет, ничего.
— Но мы же не можем…
— Поздно, — говорю я Джорди, — мы уже тут.
На экране появляется знакомая надпись: «Данная страница не может быть отображена». Я задерживаю дыхание в ожидании появления черной точки, но секунды складываются в минуту, две, три. Ничего не меняется.
Я закрываю страничку и отключаюсь от Интернета.
— Вот видишь? — Я отключаю компьютер. — Просто нет соединения. Как и раньше.
— Ты и правда надеешься вычислить их? — спрашивает Джорди.
— Один — нет. Но с помощью кого-нибудь из группы новостей можно попытаться.
— А если не сработает?
— Не хочу сейчас об этом думать, — говорю я. — Давай стараться смотреть на вещи трезво.
— Но…
— Пожалуйста!
Он кивает и снова уходит в гостиную. Я закуриваю новую сигарету. Джорди варит еще кофе, и мы смотрим телевизор, где эксперты изо всех сил пыжатся, пытаясь объяснить происходящее. Что самое интересное — все, будто сговорившись, избегают упоминать о возможном участии сверхъестественных сил. Репортеры, полиция, пресс-секретари, эксперты — все! Они выдвигают теории биологического терроризма, происков тех, кто исповедует темные религиозные культы, — словом, все, что угодно, кроме того, что произошло на самом деле.
Мы все еще смотрим телевизор, когда раздается телефонный звонок. Джорди пультом убавляет звук.
— Это Кристи Риделл? — спрашивает женский голос.
— Да. А вы?..
— Меня зовут Эсти. Я из группы компьютерной мифологии. Ваш компьютер все еще подключен к Интернету?
— Нет, но, думаю, это не имеет значения. Видимо, это была одноразовая аномалия. Я пытался подсоединиться после… после того случая, и мне это не удалось.
Повисло минутное молчание, потом послышался решительный вздох.
— Ладно, — говорит она. — Кто расскажет первым, что произошло, вы или я?
— У вас телевизор включен?
— Нет. А что?
— Может, взглянете, что передают по Си-эн-эн?
Наверное, у нее радиотелефон, потому что я слышу, как она идет, должно быть, в другую комнату. Потом слышу, как у нее начинает работать телевизор, сначала — что-то вроде рекламы, пока она не находит канал Си-эн-эн. Мой телевизор в соседней комнате, поставленный на малую громкость, эхом повторяет звук в трубке.
— О боже! — говорит она через минуту. — Все хуже, чем я думала.
— Расскажите мне, что у вас случилось, — прошу я.
Повисает долгая пауза, и я не слышу ничего, кроме ее телевизора.
— Меня зовут Сара Тэйлор, — говорит она наконец.
Я слышал это имя, и я сообщаю ей об этом, хотя не могу припомнить, откуда я его знаю.
— У нас есть общая знакомая, — объясняет она, — Холли Ру.
— Погодите-ка. — Я пытаюсь выстроить все в голове. — Значит, вы…
— Да, я — одна из тех, кто создал «Вордвуд».
У меня появляется чувство огромного облегчения. Она наверняка знает, что делать. Мы вернем Саскию и всех этих людей.
Но моя уверенность очень скоро улетучивается.
— Но это не значит, что я хоть что-нибудь понимаю в том, что происходит, — говорит она.
Улыбка, появившаяся было на моих губах, исчезает.
— Так что же нам делать? — спрашиваю я.
Я тяну из пачки очередную сигарету и хмурюсь. Пачка уже почти пуста.
— Ну, для начала, — говорит она, — мы могли бы сравнить наши истории. Я переписывалась с Бенни — с Бенджамином Дэвисом. Вы знаете, кто это такой?
Теперь, когда она назвала имя Холли, я живо припомнил разговоры, которые мы вели с Холли о «Вордвуде».
— Тоже один из основателей, да?
— Верно. Я с ним общаюсь чаще, чем с остальными. Никакой особой причины. Может быть, просто потому, что знаю его дольше, чем других, или потому, что он, как и я, — в большей степени технарь, чем другие.
— Да, понятно.
— В общем, — продолжает она, — мы с ним опробовали новое программное обеспечение для наших веб-камер и болтали в чате. Потом нас сбил этот имейл от Типа про «Вордвуд».
Она не удосуживается объяснить, кто такой Тип, но я помню, что Холли упоминала о таком. Это Том Пэйс — еще один из основателей «Вордвуда».
— Ни у меня, ни у Бенни, в общем-то, уже давно нет с этим сайтом ничего общего… с тех пор как он…
— Стал самодостаточным.
Она нервно хихикает:
— Можно сказать и так. В общем, мы даже не знали, что сайт недоступен, и Бенни решил посмотреть, в чем дело. Он направил свой браузер на «Вордвуд», но наши веб-камеры все еще были подключены.
Она описывает, что показала веб-камера на ее экране: как у него на лице появляется озадаченное выражение, как он наклоняется к монитору, а потом неожиданно отпрыгивает назад. Она успела увидеть, как изливается эта самая черная жидкость. Она видела, как он падает в черную лужу. Потом он оказался вне зоны видимости, и она больше не знает о нем ничего. Она в отчаянии написала ему в чате, потом послала имейл. Ответа нет. Наконец она набрала его телефонный номер, и ей ответил его друг Рауль.
Рауль был в полной панике. История, которую ей удалось у него выпытать и которую она теперь пересказала мне, очень похожа на те истории, что сейчас передают по Си-эн-эн: черная вязкая жидкость, льющаяся из монитора непрерывным потоком, обволакивающая жертву и растворяющая ее без следа.
Мне не хотелось говорить о происхождении Саскии даже с авторами «Вордвуда». Может быть, с ними особенно. Поэтому я просто сказал Эсти, что с ней все было так же, как с Бенни.
— Как такое возможно? — говорит Эсти. Я по голосу слышу, что она очень напряжена. Видимо, у нее такой же шок, какой был у меня тотчас после исчезновения Саскии. — И что за гадость — эта жидкость?
— Думаю, это что-то вроде эктоплазмы, — отвечаю я.
— Знаете, мне, конечно, приходилось слышать этот термин, но я понятия не имею, что он означает.
— По терминологии спиритов это густая, липкая субстанция, которая будто бы выделяется из организма медиума, когда он выговаривает… свои прорицания. Это что-то вроде побочного эффекта общения с духами.
Она некоторое время молчит, потом спрашивает:
— И вас удовлетворяет такое определение?
— Мне приходилось сталкиваться и с более странными вещами.
Она снова издает нервный смешок:
— Да, я же все время забываю, с кем разговариваю! Мы все были поражены, когда в нашей группе объявилась такая знаменитость, как вы.
— Я вовсе не знаменитость, — говорю я.
— Ну, во всяком случае, вы более известны, чем мы все, вместе взятые. — Снова пауза. — И кто же проводил сеанс?
— О чем вы?
— А к чему вы тогда упомянули про медиумов?
— Мне кажется, медиумом может быть и компьютер, — отвечаю я. — Или даже сам Интернет.
— А вызванный дух потом снова вернулся в «Вордвуд»?
— Кто знает. Пока у нас не появится больше информации, все это только домыслы.