— И что же происходит с людьми, которых забрали туда? — спрашивает она.
— Не знаю. Думаю, то, что произошло, — нечто вроде вспышки, а что явилось ее причиной — никто не знает. Но все, кто пытался зайти на сайт «Вордвуд» в этот момент, попались, и их забрали.
— Забрали куда?
Я отвечаю не сразу. Мне в этот момент приходит в голову, что вспышку могла спровоцировать попытка Саскии войти в контакт с духом Вордвуда. Что-то вроде замыкания. Создатель и его создание внезапно вступают в контакт. Как при соприкосновении проводов, хотя в данном случае речь идет о духах в проводах.
— Этого я тоже не знаю, — наконец отвечаю я. — Я бы сказал — в Мир Духов, но не знаю, могут ли «технологические» духи существовать в том же самом мире, что феи и гоблины.
Теперь замолкает она.
— Вы слушаете? — спрашиваю я через несколько секунд.
— Ага. Я просто задумалась. В детстве я никогда особо не увлекалась всякими там феями и прочим. Но с тех пор как этот «Вордвуд» зажил собственной жизнью, я просто уверена: кто-то бродит в киберпространстве. Не только те духи, которые завладели «Вордвудом», но и другие тоже. Может быть, их великое множество. И это очень странно, если задуматься. Потому что ведь никакого киберпространства в действительности не существует. Это то, что мы сами изобрели. Это своеобразный ярлык, который мы приклеиваем к пересечениям данных в компьютерах, содержащих веб-сайты. Выходит, что и всех этих духов мы сами придумали.
— Что ж, — говорю я, — можно и так думать: боги, и феи, и вообще все, кто появляется по ночам, существуют только потому, что мы в них верим. Что мы создали все это, чтобы объяснить себе таинственность мира.
— Но вы, судя по всему, так не думаете, — говорит она.
— Я думаю, некоторые тайны могут быть объяснены и таким способом, но не все. И даже не большая их часть.
— Чертовски непонятно.
— Ага, — соглашаюсь я и через секунду спрашиваю: — А вы разве никогда не говорили о таких вещах в группе?
— А вы никогда не замечали, что как-то не получается говорить об этом онлайн? — отвечает она вопросом на вопрос. — Я знаю людей, которые пробовали. Они писали статьи, пытались беседовать об этом в группах. Но эти самые духи ревниво охраняют свою частную жизнь. Вот увидите: уже к шести-семи часам Си-эн-эн замолчит об этом компьютерном происшествии.
— Возможно, вы правы. Люди замечательно умеют забывать то, что не могут объяснить.
— Я не сказала, что это люди все забудут, чтобы сохранить свое душевное здоровье, — возражает она. — Это духи не позволят информации распространяться.
— Но…
— Это же знают все хакеры! Просто об этом не говорят онлайн. Черт, да вы вообще не сможете заговорить об этом ни в какой среде, связанной с компьютерами, а среды, с ними не связанной, сейчас практически не существует. Остается разве что личный контакт или обыкновенная почта. А иначе любой текст, видеоматериалы — в общем, все, с помощью чего вы попытаетесь передать свои мысли, будет стерто. Из книг исчезают целые главы. Из документальных фильмов — целые сцены. И это длится уже годы.
— Я сталкивался с этим, когда занимался своими исследованиями.
— Но вы обсуждали это с людьми только с глазу на глаз, верно?
Я закуриваю очередную сигарету и надолго задумываюсь, прежде чем согласиться с ней.
— Ну и что же из этого следует? — спрашиваю я.
— У меня билет на самолет, — говорит она, — завтра утром буду в Ньюфорде. Перед отлетом попытаюсь уговорить Типа и Клодетт полететь тоже и встретиться со мной в магазине у Холли. Рауль уже обещал мне, что прилетит. Он достаточно разбирается во всем этом, чтобы быть полезным, когда немного придет в себя после случившегося с Бенни. Ему это нужно — чувствовать, что он предпринимает что-то, чтобы вернуть Бенни.
— Я очень хорошо понимаю, что он сейчас чувствует, — говорю я.
— Ваша помощь тоже пригодилась бы нам. Вы больше знаете обо всех этих духах, чем мы все.
— Я, конечно, помогу вам, — говорю я. — Но что конкретно вы собираетесь делать?
— Точно не знаю. Попытаемся устроить мозговой штурм. У меня есть идея — не попробовать ли еще раз с «Вордвудом»? Вдруг нам удастся вступить в контакт с духом, завладевшим сайтом, и убедить его, что у нас мирные намерения и мы не собираемся причинять ему зла? Мы могли бы воспользоваться старенькой «тройкой» Холли — тем самым компьютером, на котором мы начинали «Вордвуд».
— Мне кажется, лучше было бы найти более быструю машину.
— А что, если волшебство — именно в этой конкретной машине?
Я вспоминаю, сколько раз я околачивался в магазинчике у Холли, мы сидели с ней за столом, болтали, а экран компьютера освещал разные бумаги, журналы, книги, разбросанные на столе.
— Она больше не пользуется этим компьютером, — сообщаю я Эсти.
— Знаю. Но вы же знаете Холли. Чтобы она что-нибудь да выбросила!
— Вы спрашивали, сохранился ли у нее старый компьютер?
— Уверена, что сохранился. Но мне не удалось с ней связаться. За последний час я несколько раз пыталась дозвониться до нее, но, похоже, телефон у нее не работает ни дома, ни в магазине.
— А вы не думаете, что с ней могло что-нибудь случиться?
— Нет. Ее компьютер работает. Если бы с ней случилось то же, что с Бенни и вашей подругой Саскией, звонок вообще не проходил бы, как в случае с Бенни. Я смогла дозвониться до Рауля только потому, что у них дома проведена вторая линия: Раулю это нужно для работы. Он занимается импортом одежды и мебели из Мексики, продает это оптом магазинам.
— Попробую дозвониться до Холли, как только закончу говорить с вами, — обещаю я.
Что-то я начинаю волноваться за Холли. Дело в том, что, когда во время исчезновения Саскии телефонный провод оплавился, связь не пропала. Все, что мне пришлось сделать, — это заменить провод. Но поднять эту тему в разговоре с Эсти — значит рассказать все о Саскии. А я пока не готов это сделать.
— Прекрасно, — отвечает Эсти. — Значит, увидимся завтра утром, самое позднее — днем.
— Да, я приеду. — Поколебавшись секунду, добавляю: — Вы уже обращались в полицию?
— А что я им скажу? Они решат, что я больна. А если нет, вообще могут арестовать меня как человека, причастного к возникновению «Вордвуда». А из тюремной камеры мне будет гораздо сложнее что-то сделать, чтобы это прекратить.
— Разумно, — отвечаю я. Этот довод как-то раньше не приходил мне в голову.
— А вы что, собираетесь обратиться?
— Пожалуй, последую вашему примеру.
Я кладу трубку, Джорди вопросительно смотрит на меня, и я вкратце пересказываю ему реплики Эсти.
— Как я заметил, ты ей не рассказал, что в действительности произошло с Саскией, — говорит он.
— Я не смог.
— Почему?
— Потому что у меня подозрение, что именно Саския в каком-то смысле спровоцировала эти исчезновения.
— О, перестань, пожалуйста! — говорит он. — Саския никогда не стала бы делать ничего подобного.
— Я же не сказал, что она сделала это нарочно. Это могло быть что-то вроде… Ну не знаю — что-то вроде компьютерной версии химической реакции. Или… как булавка случайно прокалывает шарик.
Джорди все еще мотает головой.
— Ты знаешь, что «Вордвуд» уже был недоступен перед тем, как все это произошло? — говорю я.
— Да, но…
— Что-то с ним случилось. Произошли какие-то изменения. И ее подключение вполне могло спровоцировать цепную реакцию.
— Нельзя сказать этого наверняка.
Я соглашаюсь:
— Да, нельзя. Но пока мы не будем знать больше, то, что произошло с Саскией, останется между нами. Хорошо, Джорди?
— Хорошо.
Я собираюсь встать со стула, но он хватает меня за руку.
— Подожди секунду, — говорит он. — Ты должен посмотреть на это.
Он снова прибавляет звук, Си-эн-эн передает интервью с одной из свидетельниц.
— Все, что мне известно, — говорит репортеру женщина средних лет, — это то, что он был внизу. Я не обращала на него внимания, но потом услышала эти странные булькающие звуки и пошла посмот…
Джорди отключает звук, не дав ей договорить фразу.
— Эсти была права, — говорит он. — Это уже начинается.
— Не понимаю.
— Интервью с этой женщиной, — поясняет Джорди. — Я его слышал уже несколько раз. Первые два раза она говорила: «Он был внизу, возился со своим дурацким компьютером», а теперь про компьютер уже вырезали.
— Ты уверен?
Джорди кивает.
Я с опаской смотрю на телевизор.
— Боже мой! — говорю я. — Интересно, это действительно проделки духов, как думает Эсти, или власти решили зажать информацию?
— Ну, можно позвонить в полицию, — говорит Джорди, — сказать им, что ты специалист по компьютерным мифам… — Он обрывает фразу, поняв, что шутка не имеет успеха. — Да ладно тебе, Кристи, — говорит он. — Ты же не думаешь, в самом деле, что духи контролируют все вещание: Интернет, спутниковую связь, кабельное телевидение…
— В чем преимущество компьютеров перед нами? — спрашиваю я. Когда он пожимает плечами, я отвечаю сам: — В том, что они могут одновременно выполнять несколько задач и быстро обрабатывать данные. Они проделывают это так же легко и естественно, как мы с тобой дышим.
— Но предположить, что они подслушивают…
— Я понимаю.
Самая глупейшая паранойя, связанная с компьютерами, — это миф о том, что правительство, враги, соседи, да не важно кто, могут увидеть, чем вы занимаетесь, через экран вашего компьютера. Это даже не новая идея. Мне приходилось слышать то же самое о телевидении. Когда слышишь такое, обычно только усмехаешься, но сейчас, держа в голове мысль о духах, которые «ревниво охраняют свою частную жизнь», как выразилась Эсти, задумываешься: а так ли эта мысль абсурдна?
Принимая во внимание то, что произошло с Саскией, и то, как духи защищаются, стирая всякое упоминание о себе из электронной среды, можно ли поручиться, что они не наблюдают за нами с экранов наших телевизоров и компьютеров? Может быть, они населяют не только киберпространство? Может быть, они способны проникать в любой прибор, при эксплуатации которого используется электроника?