Кувайрё при аресте, и положили перед судьями. Старый судья внимательно осмотрел ее и обнаружил на затылке несколько красных иероглифов. Он показал их остальным судьям, а затем попросил обратить внимание на то, что голова не была отрублена, так как нет никаких следов меча или ножа. Напротив, было похоже, что голова отделилась от тела, как лист отделяется от дерева, легко и естественно. Внимательно изучив голову, старый судья сказал:
– Я убежден в правдивости слов монаха. Перед нами голова Рокуро-Куби. В книге «Нан хо и буцуси» сказано, что на затылке настоящего Рокуро-Куби всегда присутствуют красные иероглифы. Вот, можете убедиться, они на месте. И мы с вами знаем, что Рокуро-Куби обитают в провинции Кай с давних пор. А вы, господин, – обратился он к Кувайрё, – оказались крепким монахом! Немногие могут похвастаться таким отважным поведением при встрече с Рокуро-Куби. Оно, скорее, присуще воину, а не особе духовного звания. Вряд ли я ошибусь, предположив, что до пострижения вы были самураем?
– Вы угадали, господин, – с поклоном ответил ему Кувайрё. – Прежде чем стать монахом, я служил моему господину, но и тогда не боялся ни людей, ни демонов. В миру я носил имя Исогай Хэйдадзаэмон Такэцура из Кюсю. Возможно, кто-то из вас еще помнит его…
При упоминании этого имени по залу суда прокатился восхищенный ропот. Уже в следующую минуту Кувайрё обнаружил себя не перед судьями, а перед друзьями, и каждый стремился выказать ему свое почтение. Монаха с почестями проводили к дому даймё. Там его приняли со всей возможной любезностью, прекрасно накормили, и даймё преподнес ему дорогой подарок. Покидая Суву, Кувайрё чувствовал себя настолько довольным, насколько дозволено монаху быть довольным в этом бренном мире. Что до головы, то он забрал ее с собой, с улыбкой объяснив любезным хозяевам, что предназначил ее в качестве миягэ.
Пару дней спустя в глухом месте Кувайрё остановил грабитель. Он потребовал, чтобы монах отдал ему свою одежду. Кувайрё спокойно снял коромо и подал грабителю. Только тогда разбойник заметил то, что висело на рукаве. Он был лихой человек, но тут опешил, выронил одежду и отпрянул, а потом закричал:
– Да что ж ты за монах! Ты же хуже меня! Мне случалось убивать людей, но и в мыслях не было прогуливаться с чьей-нибудь головой на рукаве! Похоже, у нас с тобой одинаковое призвание, но ты меня переплюнул! Слушай, отдай ее мне! Я буду людей пугать. Продай, а? Я тебе предлагаю за эту голову целый рё и еще могу свою одежду добавить.
– Ну, если очень хочешь, – отвечал Кувайрё, – можешь забрать голову вместе с моим коромо. Только я должен предупредить тебя. Это не человечья голова. При жизни ее носил на плечах оборотень. Хочешь купить – покупай, только как бы потом у тебя неприятностей не было. Вот, я тебе все рассказал без обмана.
– Ну, ты силён, монах! – восхитился грабитель. – Мало того, что человека угробил, так теперь еще и оборотнем его обзываешь! Ну ладно, я серьезно. Вот тебе деньги, вот моя одежда, забирай, а голову отдай мне. И нечего тут шутки шутить!
– Да я и не думал, – ответил Кувайрё. – Хорошо. Бери голову. Только настоящая-то шутка в том, что ты дурак, братец, если платишь деньги за голову демона! – Кувайрё засмеялся и пошел своей дорогой.
Итак, грабитель заполучил голову и монашеское коромо, и некоторое время выдавал себя за «монаха с оборотнем», пугая людей на дорогах. Однако, добравшись до окрестностей Сувы, он услышал всю историю головы и призадумался. Дух Рокуро-Куби вполне мог доставить ему немало неприятностей. Еще поразмыслив, он решил отнести голову туда, откуда она взялась, и похоронить вместе с телом. Он отыскал в горах Кай хижину Рокуро-Куби, однако она стояла пустой и заброшенной. Тело, конечно, не нашлось. Так что пришлось ему похоронить одну голову в роще перед водопадом. На могиле разбойник поставил надгробье, а по возвращении заказал службу сэгаки за упокой духа Рокуро-Куби.
Те, кто рассказывал мне эту историю, утверждают, что могильный камень Рокуро-Куби, как стали называть его в народе, стоит там и доныне.
Тайна покойника
В провинции Тамба жил некогда богатый торговец по имени Инамурая Гэнсукэ. И была у него дочь, которую звали О-Соно, умница и редкая красавица. Отцу было досадно, что таланты дочери пропадают в глуши, и он решил отправить ее с надежными провожатыми в Киото, чтобы там ей преподали надлежащие манеры и обучили всему, чему учат столичных девиц. О-Соно получила прекрасное образование, а после этого ее выдали замуж за друга отца – торговца по имени Нагарая, с которым она и прожила счастливо почти четыре года. В семье родился сын. Но неожиданно О-Соно заболела и вскоре умерла.
Вечером после похорон маленький сын О-Соно сказал домочадцам, что к нему приходила мама. Он видел ее в комнате наверху. Мама только улыбалась, но ничего не говорила, поэтому он испугался и убежал. Несколько человек из членов семьи поднялись наверх, в комнату О-Соно, и замерли на пороге. В свете маленькой лампадки возле алтаря едва виднелась фигура О-Соно. Она стояла перед комодом, где лежали ее платья и украшения. Чуть лучше вырисовывались голова и плечи молодой женщины, а вот ниже пояса уже почти ничего нельзя было разглядеть. Больше всего это походило на смутное отражение, такое же призрачное, какими бывают тени на воде.
Домашние в страхе покинули комнату умершей. Внизу они стали совещаться. Свекровь О-Соно сказала:
– Все знают, как дороги женщине всякие ее вещицы, а О-Соно была очень привязана к своим украшениям. Не иначе, она вернулась, чтобы еще раз взглянуть на них. Так бывает. Если отнести ее вещи в приходский храм, наверное, дух О-Соно обретет покой.
Все согласились, что сделать это надлежит как можно скорее. И вот на следующее утро комод опустошили и все вещи и украшения О-Соно снесли в храм. Однако это не помогло. Следующей ночью призрак явился снова и опять стоял перед комодом. Так же было и на следующую ночь, и еще на протяжении многих ночей. В доме поселился страх.
Тогда свекровь О-Соно пошла в приходский храм и рассказала священнику обо всем, что происходит в доме. Она просила посоветовать, как избавиться от духа умершей. А надо сказать, что это был храм дзен, и в настоятелях храма ходил мудрейший священник, старый Дайгэн Ошо. Он сказал женщине:
– Я почти уверен, что-то в этом комоде привлекает дух умершей.
– Но мы все внимательно осмотрели, там нет ничего…
– Ладно, – сказал священник, – сегодня я зайду к вам поближе к ночи и сам посмотрю, что там можно сделать. Мне надо побыть в комнате умершей. Но только никто не должен мне мешать. Если надо будет, я вас позову.
Поздним вечером Дайгэн Ошо пришел в дом и поднялся в комнату О-Соно. Он устроился там и стал ждать, читая сутры. Однако ничего не происходило. Наступил час Крысы . Внезапно в комнате возле комода возникла фигура О-Соно. На лице ее явственно отражалось страдание, а глаза неотрывно смотрели на злополучный комод.
Священник прочитал соответствующую моменту молитву и обратился к привидению, назвав его посмертным именем.
– Я пришел помочь вам, – сказал он. – Наверное, в этом комоде скрыто нечто, вызывающее ваше беспокойство. Хотите, я попробую найти это для вас?
Призрак дал согласие едва заметным кивком головы. Священник встал и открыл комод. Как и ожидалось, там было пусто. Он один за другим выдвинул все ящики, внимательно осмотрел их, изучил внутренность комода и не нашел ничего. Однако привидение все так же неотрывно смотрело на комод.
«Что ей там могло понадобиться? – думал священник. – Я уже везде смотрел…» В этот момент он подумал о бумаге, которой выстлано дно ящиков. Ведь под ней тоже что-то можно спрятать. Он снял бумагу с верхнего ящика – ничего; со второго – тоже ничего, и только содрав бумагу с самого нижнего ящика, обнаружил письмо.
– Так вы это искали? – спросил он привидение.
Тень женщины повернула голову и уставилась на письмо в руках священника.
– Хотите, я сожгу его? – спросил он.
Фигура поклонилась, как показалось священнику, с благодарностью.
– Нынче же утром сожгу в храме, – пообещал он. – Можете не беспокоиться, кроме меня никто его не прочтет.
Привидение несколько раз кивнуло. Мертвые губы тронула едва заметная улыбка, и дух исчез.
В небе уже занимался рассвет, когда священник спустился вниз и застал всю семью в сборе. Они с беспокойством ожидали конца его ночного бдения.
– Не беспокойтесь, – сказал он им. – Больше она не придет.
Так и случилось. Больше никто и никогда не видел дух О-Соно. А что же письмо?.. Священник сжег его, как и обещал, тем же утром во дворе храма. Это была простая любовная записка, полученная О-Соно еще в те времена, когда она училась в Киото. Но об этом так никто и не узнал, кроме священника, и тайна покойницы умерла вместе с ним.
О-Юки
Когда-то в провинции Мусаси жили два дровосека: Мосаку и Минокити. К тому времени, о котором я рассказываю, Мосаку успел состариться, а его напарнику Минокити едва исполнилось восемнадцать лет. Каждый день они вместе отправлялись в лес, миль за пять от своей деревни. На пути им предстояло пересекать широкую реку с паромной переправой. Там не раз пытались построить мост, однако его неизменно сносило паводком.
Как-то раз, поздней осенью, по дороге домой они попали в буран. Возле переправы выяснилось, что паромщик уже ушел, оставив лодку на том берегу. Буран основательно выстудил воздух, так что и мысли не возникало переправляться вплавь. Пришлось воспользоваться хижиной паромщика, да и то дровосеки порадовались, что нашлось хоть какое укрытие. В хижине не было ни жаровни, ни очага, чтобы развести огонь. Там вообще с трудом помещались только две циновки. Зато и окна не было, а значит, не дуло. Лесорубы поплотнее закрыли дверь и улеглись спать, накрывшись соломенными матами. Поначалу они даже не особенно мерзли и надеялись, что буран скоро утихнет.