– Матвей? – ахнула Элиза. – Обалдеть!
– Привет, девки. Что за пацан?
– Сами не знаем, – ответила ей Ленка, тоже пораженная перевоплощению Матвея. – Сидит тут один, плачет. Ждет какую-то Дашу.
– Нашу, скорее всего. Он на нее похож.
– Совсем нет.
– Ты просто помнишь ее жирной. Сейчас она худее тебя. Я видела ее паспортное фото.
– Значит, сделала все же операцию по уменьшению желудка.
– И вскоре вышла замуж. Живет в этом доме с супругом, но ребенок в квартире не прописан. Наверное, он сын ее сестры.
– Что ж она его без присмотра оставила? – разгневалась Мара.
– Давай поднимемся к ней и узнаем.
– Да, пошли.
Она взяла мальчика на руки, но тот не дал себя понести. Захотел идти сам. Но от Мары не отставал, жался к ней, потом вцепился в ее кофту. Тогда она протянула ему руку, и Нео вложил в нее свою прохладную лапку.
– У вас коннект, как я посмотрю, – проговорила Ленка удивленно. Остальных мальчик дичился. А Элиза его будто пугала. Возможно, она напоминала ему злую колдунью. Или огнедышащего дракона? От нее разило дешевой водкой и имбирем. Казалось, если рыгнет, то из ее рта вырвется пламя.
– Он похож на моего покойного сына Бо. Такой же красивый и странный. Мой человек… – И подмигнула мальчику. – Да, человек?
И он серьезно кивнул.
Рената тем временем дошла до подъезда и нажала на три кнопки домофона. Но табло показало ошибку. Та повторила попытку, результат тот же.
– Домофон отключен, – предположила Ленка. – Набери соседей.
– Не учи папку с мамкой спать, – буркнула та.
– Ты, Матвей, сколько себя ни тюнингуй, так быдло-пацанкой и останешься. Она из тебя так и лезет.
– Когда надо, сидит тихонько и не высовывается.
Соседи Дашки дверь им открыли, даже не спросив, кто. Компания зашла в подъезд, поднялась на второй этаж, подошла к квартире. Рената надавила на звонок. Он тоже не работал. Пришлось стучать.
Им долго не открывали. Наконец дверь распахнулась. На пороге стоял мужик гигантских размеров. Просто кит. За его спиной маячила худенькая женщина с испуганным лицом.
– Вам кого? – спросил толстяк.
– Ее, – ответила Матвей и указала на Дашку.
– Малыш, ты их знаешь? – обратился к ней «кит».
– Знает, – с нажимом проговорила Матвей. Она видела, что Дашка хочет ответить отрицательно. – Мы старые подружки.
– Тогда почему я о вас не слышал?
– Настолько старые, что забыли друг о друге на долгий срок. И вот пришло время вспомнить. Даша, поговорить надо.
– Может, завтра? Мы уже спать собираемся, – проблеяла она. – Масику рано вставать.
– Сейчас.
– И почему вы собираетесь спать, когда ваш мальчик гуляет один на улице? – выдвинулась вперед полная возмущения Мара.
– Какой еще мальчик? – нахмурился Масик.
– А вот этот, – и выдернула из-за своей спины упирающегося Нео.
– С чего вы решили, что он наш?
– Разве нет?
– Я первый раз вижу этого ребенка. Малыш, а ты?
Дарья стояла истуканом и только моргала.
– Разве это не сын твоей сестры? – обратилась к ней Рената.
– У Ларисы нет детей, – ответил за нее Масик. – Дамы, вы очень странные. А еще неприятные и немного пугающие. Я, пожалуй, позвоню в полицию. А то врываетесь в квартиру, предъявляете какие-то необоснованные претензии…
– Валяй, – спокойно ответила ему Мара и с вызовом посмотрела на Дашку. Та тут же встрепенулась:
– Масик, перестань, какая еще полиция? Я знаю девочек, мы в школе дружили. Сегодня встреча выпускников…
– В будний день?
– Поэтому не пошла, вот они и нагрянули.
– А при чем тут мальчик?
– Это они шутят.
– Очень странно.
– Согласна с тобой. Выйду к ним на десять минут, а ты ложись.
– Я не усну, – мотнул головой Масик. – Мне все это не нравится. И чей, в конце концов, мальчик?
– Мой, – устало проговорила Мара. Ей надоел этот дешевый фарс. – У нас ужасное чувство юмора, поэтому Дашка перестала дружить с нашей компанией.
– А я вообще алкоголичка, – выдала Элиза и рыгнула. Пламя из ее пасти не вырвалось, но запашок застелил всю прихожую.
Ленка сдавленно хохотнула. Мара тоже не сдержала улыбки. Да и Нео как будто расслабился немного и посмотрел на Элизу уже без страха, а с интересом.
– Ждем тебя на детской площадке, – сказала Дашке Рената. – И захвати с собой пару ватрушек (или чем тут пахнет?), а то НЕ ваш ребенок голоден.
Они ушли. Покинув подъезд, наперебой заговорили:
– Ничего себе Дашка похудела!
– Половину своего жира мужу отдала?
– Две трети.
– Желудок ушила, что ли? Не могла она сама перестать жрать…
– За них двоих теперь это делает Масик. А Дашка ест его глазами. Есть не только пассивное курение, но и обжорство. Не зря же в интернете размещают ролики с поглощающими пищу тазами азиатками! – Это сказала Ленка, а Мара сменила тему:
– Меня больше волнует, почему она не признает собственного племянника! Или Нео на самом деле никакого отношения к Дашке не имеет?
– Имеет, – уверенно проговорила Рената. – Дашка испугалась, когда его увидела. Чуть в штаны не наложила.
– Как зовут твою маму? – спросила Мара у мальчика. Она опустилась на корточки и заглянула ему в глаза.
Он молчал некоторое время, а потом сказал:
– У меня нет мамы.
– Ты жил в детском доме? С другими детишками?
Он покачал головой.
– В семье? – Это подтвердил. – А Ларису ты знаешь?
– У нее я жил потом. Она хорошая. А Даша плохая. Я ее боюсь. Не оставляй меня с ней, пожалуйста! – Это была самая длинная фраза, которую мальчик произнес. А в его глазах стояли горькие слезы. Не печали или страха, как до этого, а боли.
– Я никому тебя не отдам, Нео, – выпалила Мара и прижала ребенка к себе. Его сердце билось часто-часто. А ее – медленно. А через несколько секунд ритм стал одинаковым. Их сердца бились в унисон! – Ты мой человек, мой!
– Твой, – эхом повторил Нео.
– Ничего себе картина! – Этот возглас нарушил их гармонию. – Первый раз вижу, как этот мальчишка обнимается!
Нео вжался в Мару. Она взяла его на руки, и теперь он этому не сопротивлялся.
– Я принесла пышки, – сказала Дашка. – Нео, держи, – и протянула ему одну.
Отвернулся, не взял. Хоть его живот заурчал.
– Где тут ближайший магазин? – спросила Мара у Дарьи.
– За углом.
– Мы сходим, купим что-нибудь. Оставь пышки Масику.
Когда Мара с Нео удалились, Рената задала Даше волнующий всех вопрос:
– Кем тебе приходится мальчик?
– А он что говорит?
– Только я могу отвечать вопросом на вопрос, – встряла Элиза. – И то не всегда, потому что еврейка лишь наполовину.
– Моя сестра нянька Нео. Его родители разводятся, ребенка ей подкинули, а Лариска куда-то вздумала уехать, привезла его мне, чтоб посидела, я отказалась, и она, судя по всему, его тут бросила. Я не знала, что так дела обстоят…
– Какая же ты врушка, Тюля! – с ноткой ненависти проговорила Матвей. Она и раньше Дашку не любила. Но общалась, потому что так распорядилась судьба. – Мальчишка на тебя похож. Он твой, да?
– Нет.
– Колись, сука. Иначе я тебе как в старые недобрые в морду дам!
И она раскололась. Тюля по-прежнему боялась Матвея и очень на нее рассчитывала. Матвей умела улаживать дела!
– Тварь ты, конечно, – выслушав, вынесла вердикт Рената. – Что ребенка продала, ладно. За это не осуждаю. Все равно отказываться хотела, а тут и людям, с виду приличным, помогла, и денег заработала. Но как ты его могла бросить сегодня?
– Я думала, Лара за ним вернется.
– А шторки на окнах задвинула, – заметила Ленка. – Чтоб не видеть, так ли это?
Ее реплику Дашка проигнорировала. Для нее сейчас существовал один человек, тот, кто решит за нее, как поступить:
– Матвей, что мне делать?
– Ты уже все сделала, предала собственного сына. Не пять лет назад – сегодня. Нео больше не твоя забота. Ты ведь этого хотела?
– Но что, если его мать?..
– Нет у него матери. Нео сам так сказал.
– Бедный ребенок, – всхлипнула Элиза. Ее резко развезло. – Вроде две, а ни одной.
– Тюля раньше диву давалась, как это ее мать своих дочек скинула на полоумную бабку, – припомнила Ленка. – Говорила, что никогда такого не сделала бы. Но сама переплюнула ее!
– Ладно, замнем, – подвела итог этому разговору Матвей. – Есть проблема поважнее.
– Беда, я бы сказала! – возопила Элиза. После чего плюхнулась на лавку и утопила свое опухшее лицо в костистых ладонях. На одном из пальцев имелось кольцо. Дешевое, но блестящее. Богема с юности питала страсть к украшениям. – Апокалипсис для нас с вами…
– Вы зачем ей дали нажраться? – Это Рената обращалась к Ленке.
– Да она выпила всего ничего.
– На старые дрожжи?
– И со стресса. Она тебе рассказала по телефону о тех вещах, что нашла в почтовом ящике?
– Нет. Только о том, что ей есть что добавить к моей истории. И при личной встрече она это сделает.
– О чем вообще речь?! – вскричала Дашка. Она видела в окне лицо своего Масика и хотела к нему. О Нео позаботятся, остальное неважно. Только она еще не знала, что… Прошлое восстало из могилы!
– А я тебя сейчас введу в курс дела, – пообещала Матвей, но в этот момент зазвонил ее сотовый. Она взяла трубку, стала слушать, что ей говорят.
Элиза что-то вякнула, но Рената жестом велела ей замолчать. Та улеглась на лавочку и закрыла глаза. Остальные тоже не мешали. Но вглядывались в лицо Ренаты и поражались тому, как оно меняется. Несколько минут назад было красивым, правильным, то сердитым, то взволнованным, то нетерпеливым… Теперь же… Оно превратилось в маску, но незастывшую. Ленка сравнила бы ее с силиконовой. Но очень подвижной, анатомической. Через нее проступило истинное лицо Ольги Матвеевой, быдло-пацанки, грозы их детского дома.
– Что случилось? – спросила она у Матвея, когда та закончила разговор.
– Звонила дочь Алки Катюша. Мелкая пропала. Пошла в магазин за острыми чипсами и не вернулась.