– Получилось?
– Да. Сейчас я в порядке.
– Надеюсь, Алка тоже, – пробормотала Матвей. – Она на седьмом месяце, вдруг роды начнутся?
– Давай не будем паниковать. Мы должны сохранять хладнокровие, ведь вся надежда Алки на нас.
– Да, беру себя в руки. – Рената встряхнулась. – Тем более нам сейчас с перепуганной дочкой разговаривать, успокаивать ее. Мы почти приехали.
Через пять минут они уже заходили в квартиру Алки. В ней было очень уютно. Хороший ремонт, добротная мебель, везде цветы и милые аксессуары для дома. Чистота, порядок, хоть в доме собака – неугомонный бигль по кличке Боннита-Бонни. Дочка Мелкой Лене тоже понравилась. Приятная, скромная, похожая на маму в юности, но без романтической поволоки в глазах. В них только едва сдерживаемые слезы.
– Мама пошла в магазин за острыми чипсами, – стала рассказывать Катюша. – Раньше эту дрянь не ела, она сластена, а сейчас постоянно их уплетает. И носится как оглашенная. Не сидится ей на месте. Поэтому я не удивилась, когда она на ночь глядя из дома ушла. Обычно она с Бонни перед сном гуляла, но та сегодня уже набегалась, больше не захотела выходить…
– Когда ты хватилась матери?
– Через полчаса где-то. Думала, она уже вернулась, просто я не услышала, потому что в наушниках сидела. Магазинчик, где можно чипсов купить, в подвале соседнего дома.
– Когда ты поняла, что мамы нет, пошла ее искать?
– Сначала позвонила. Но телефон дома оказался. У мамы новый бзик, она считает, что сотовый вредит ребенку. По минимуму его использует. – Катюша начала терять контроль над собой. Ее губы затряслись, из глаз полились слезы. Но она сдержала плач. Вот что значит спортивная закалка! – В общем, я пошла ее искать. Мы дошли до магазина, я спросила, была ли мама у них. Мне ответили, да. Купила чипсов. Когда я вернулась, обнаружила на коврике у двери это, – и достала из кармана домашних шортиков фигурку олимпийского мишки.
– Когда выходила из квартиры, его не было?
– Не знаю. Я торопилась и не смотрела под ноги. – Катюша схватила Бонни, которая прыгала, намереваясь вцепиться зубами в кисточку на поясном шнурке, затолкала собаку в другую комнату и захлопнула перед ее носом дверь. Бигль, судя по всему, был не из тех чувствительных питомцев, что проникаются настроением хозяев. – Я стала обзванивать больницы… Но мне ответили только в двух, и туда мама не поступала. Тогда я вас набрала. Что мне делать, тетя Рената?
– Постараться успокоиться. Понимаю, сложно. Но ты попробуй. Валерианки выпей или дыхательную гимнастику сделай. Лена, если что, инструктор по йоге, она научит.
– Спасибо, не нужно. Я умею брать эмоции под контроль. – И девочка мгновенно собралась. Ясно, что скоро опять раскиснет, но истерить не начнет точно. – В полицию звонить будем?
– Нет.
– Как? Надо же заявление написать.
– Его не примут, – сказала Ленка. – Трех суток не прошло.
– У тебя устаревшая информация, – возразила ей Матвей. – Через час уже можно обращаться в правоохранительные органы. Тем более пропала беременная женщина, у которой ребенок остался без надзора.
– Так что же мы ждем? – вскричала Катюша.
– Я уже позвонила куда следует. Твою маму ищут. Мы с Леной также подключимся к этому. А у тебя сейчас другая миссия: быть дома на случай, если Алла вернется.
– Мы же не оставим ее одну? – спросила Ленка.
– Конечно, нет. – Они переглянулись со значением. Что, если тот, кто похитил Алку, нагрянет? Это маловероятно, но лучше перестраховаться.
– Я большая и могу остаться одна. Мне не привыкать.
– Катя, это не обсуждается. Сейчас сюда приедет мой муж. Он переночует тут, а утром решим, что делать дальше. Хочу верить в лучшее: твоя мама быстро найдется, и мы забудем этот эпизод, как страшный сон.
Рената была убедительна. Ленка бы поверила ей, если бы не знала всей правды.
– Катя, не заваришь чаю? Если можно, зеленого.
– Да, конечно.
– Может, лучше было бы женщину с девочкой оставить? – шепнула Ленка. – Чтоб она не стеснялась.
– Баба спасовать может в критической ситуации. Да и слабее она мужика, который единоборствами занимался. На Аслана я могу положиться… А вот и он! – объявила она, услышав звонок домофона.
На мужа Матвея Ленка смотрела сначала с интересом, потом с восхищением. Таких красивых людей ей до этого не приходилось видеть. В жизни точно, только в кино. Черные волосы, синие глаза, брови вразлет, волевой подбородок. Супермен не так хорош, как Аслан Джабраилов.
– Привет, девочки, – поздоровался с подругами он. Матвей представила Аслана Ленке. – Где моя подопечная?
– В кухне заваривает тебе чай.
– Пойду знакомиться, – и удалился.
– Ты челюсть на место верни, – хмыкнула Матвей.
– Не знала, что ты замужем за супергероем.
– Я уже привыкла к его красоте, не замечаю. Мне важнее другое, какой Аслан человек.
– Во всем хорош, да?
– Кроме одного: своих пристрастий.
– Гей?
– Не вздумай это при нем сказать, – шикнула на нее Рената. – Аслана тянет к пожилым женщинам. Точнее, к одной. Раде Радугиной. Помнишь такую певичку?
– Да, исполнила три хита в начале нулевых.
– Аслан от нее без ума.
– Она нестарая, – припомнила эту артистку Ленка. Хорошенькая, улыбчивая, с задорными глазами и голосом. Очень моложавая. – Ей лет сорок семь.
– Пятьдесят четыре. А ему двадцать девять. Сынок. Но у них длительные отношения, в которых она королева, а он ее паж.
– И он ей верен?
– Никого другого рядом с собой не видит вот уже шесть лет. Была невеста, бросил, когда лично с Радой познакомился. Нравилась она ему еще в подростковом возрасте.
– Это любовь, Матвей. Не ты ли говорила, что настоящее чувство с годами не проходит?
Этот разговор обеих немного отвлек. А когда они зашли в кухню, Аслан и Катя жарили гренки. Боннита бегала от одного к другому, не зная, к кому попроситься на ручки.
– Мы поехали, – сказала Матвей. – У вас, как я смотрю, все в порядке.
– Да. Мы решили перекусить, – ответил ей муж. – Чем-то простым, вкусным и вредным.
– На связи.
Аслан кивнул, и подруги покинули квартиру.
– Как бы не влюбилась Катюша в твоего супермена, – выразила свое беспокойство Ленка.
– Он не в ее вкусе. Слишком молод.
– В отцы годится.
– Но не в дедушки. Ее типаж Роберт Дауни-младший.
Они вышли из подъезда, проследовали к машине Матвея.
– Что будем делать? – спросила Ленка.
– Думать.
– Ты на самом деле звонила в полицию? Или просто успокаивала девочку?
– Звонила тем, кто имеет прямой выход на людей, которые в органах что-то решают. Сейчас осматривают камеры, что в радиусе километра от дома. Магазин в четырехстах метрах. Далеко от него Алка не ушла бы. Если она вступила с кем-то в контакт, это зафиксировано.
– Думаешь, ее похитили?
– Уверена.
– Но кто?
– Даже предположить не могу! Когда обнаружила отсутствие останков, уже напряглась. Стала выяснять, кто обитал в доме в последние годы. По поселку лично ходила, вопросы задавала. Меня все уверяли в том, что дом заброшен давным-давно. Хозяин ни разу не появлялся. Им стал двоюродный брат Ядвиги. Квартиру московскую она не приватизировала, и та государству отошла. А дом был ею куплен. Ближайшим родственником оказался двоюродный брат из Мурманска. Я с ним созванивалась, когда покупала участок. Говорил, думал на старости переехать в Подмосковье или внукам такую возможность предоставить. Но никто не захотел уезжать. Дом с землей выставили на продажу, и я была одной из первых желающих его купить. Паре человек показали объект, те хотели снизить цену. А я не торговалась.
– Кузен вне подозрений?
– Сто процентов. Это старик-подводник, который с Ядвигой за всю жизнь только пару раз виделся. Когда в Москву приезжал, привозил ей гостинцы: краба, балык, сушеную рыбку.
– Когда ты осматривала участок, олимпийский мишка на ТОМ МЕСТЕ уже был?
– Нет.
– Риелтор и доверенное лицо кузена рассматриваются?..
– Обе замотанные тетки в годах. Они тяжелее ручки ничего в руках не держали. Но их пробивают. Я стольких людей подключила, что не знаю, как выберусь. Тот же Аслан! Я не могу ему рассказать всего…
– Как я Прудникову. Хоть мы им и доверяем, своим мужьям, бывшему и фиктивному? Они же наши лучшие друзья.
– Я боюсь открывать ящик Пандоры. Как бы не слететь с катушек!
– Ладно, это пока не первостепенно. – Ленка потерла глаза. Спать хотелось невероятно. И она предложила заехать в кофейню. Рената не возражала. – Откуда человек, что с нами играет… Не знаю, как назвать его еще! Злодей? Псих? Посланник ада? Где он взял нашу общую фотографию? Мы сожгли все экземпляры на глазах друг у друга.
– Значит, осталась пленка.
– На чей фотик мы запечатлевались?
– Такая роскошь была только у Богемы.
– Да, но у нее какой-то крутой «Никон» имелся. И мы фоткались на него, но пленку так и не проявили. Сгорел аппарат вместе с ней в тот первый вечер нового года. Мы оставили три кадра из тридцати шести на праздник.
– Точно. Тогда чья была та мыльница?
– Его Тюля притащила. Вроде взяла у кого-то. Она же нам и фотографии подарила.
– И это было в тот первый день нового года! Как я могла забыть?
Они подъехали к кофейне. Матвей в окне заказала два эспрессо.
– За что нам уцепиться, Пила? – спросила она, ожидая заказа.
– Я вообще ничегошеньки не понимаю. Кто-то знает все о нас! Это же фильм ужасов. Балу восстала из могилы и мстит нам? Но это же нереально. А как найти объяснение происходящему?
Ответа не было. Даже в обсмеянном ими ужастике «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» события начали развиваться через год, а не через пятнадцать (без нескольких месяцев) лет. Быльем поросла та страшная история. Как и участок земли, куда были зарыты останки сумасшедшей бабы, похитившей их.
– А что с дачей Богемы? – Ленка весь день ощущала боль в кистях. Дурные воспоминания ее разбере